Врата ада

– Это точно, – счел нужным подтвердить обычно скупой на слова Иванов.

– Что касается меня, то я с удовольствием поучаствовал бы в зачистке Вашингтона, – поделился Райли, тем самым показывая, что у него тоже есть человеческие чувства.

– Короче, все мы очень любим наши правительства, – заключил Грицай. – Особенно я. Дезертировать, что ли, от вас в сторону Рады?

– Депутатов и кабмин успели эвакуировать, – сообщил кто-то из системных операторов, дружески напоминая нам, что разговоры на всех каналах прослушиваются и надо следить за базаром.

– Ну вот, как всегда, – вздохнул Грицай, проигнорировав этот призыв к здравомыслию. – Кого стоило еще в детстве убить – тех успели.

Анонимный оператор оставил его выпад без ответа.

– А сколько вообще людей вывезли? – спросил Пашич, вроде бы ни к кому не обращаясь. – Кто-нибудь знает?

Оператор вновь скромно промолчал.

– Сразу – четыреста тысяч, – уверенно сказала Крошка. Очевидно, она была полностью в курсе. – Еще столько же спаслось самостоятельно – до того, как город окружили кордонами. И сразу после, опрокидывая эти кордоны. Здесь тогда только украинская армия проблемы решала. Она к такому оказалась не подготовлена – да и никто не был подготовлен к тому, что произошло. В результате половина состава участвовавших в операции подразделений пополнила ряды мутантов.

– Весело, – протянул Пашич.

– Потом эвакуировали еще двести тысяч гражданских, – добавила Крошка. – И около ста тысяч продолжает сидеть по анклавам. Сколько из них дотянет до эвакуации – неизвестно.

– То есть спасен, спасся сам или будет спасен только каждый третий житель.

– Да. И это при том, что группировка ОСП вокруг Киева и в нем самом уже неделю назад насчитывала полмиллиона.

– Пожалуй, для Объединенных сил это предел. Вряд ли «Противодействию» удастся стянуть на Украину больше, не оголяя других проблемных зон.

– Может, и выхода другого не будет. Периферия местной «проблемки» уже расползлась почти на всю Киевскую область, половину районов Черниговской и Житомирской областей и приличный кусок Беларуси. Конечно, на окраинах лишь отдельные мутанты замечены, но если они проникнут в Европу и Россию, это будет конец. Бороться с ними станет невозможно.

Путепрокладчик впереди умело и деловито распихивал к обочинам брошенные машины. На подходе к Европейской площади по связи сыграли тревогу.

– Внимание! – услышали мы. – Говорит координатор ОСП в черте города. Наблюдается массовая миграция крысаков на территории Шевченковского района. Основной поток мутантов движется по Трехсвятительской улице в сторону Европейской площади. Особое внимание четвертому инженерно-строительному батальону и сопровождающим его группам! Вы как раз в нужном месте. Нельзя допустить, чтобы крысаки прорвались через площадь на Грушевского в сторону «Арсенала» или свернули на Крещатик и пошли к Бессарабскому рынку. И там и там наши базы и госпитали. И там и там дальше анклавы с гражданскими. Патронов не жалеть – транспорт с боеприпасами к вам отправят немедленно. Сверху вас поддержат беспилотники – сколько успеем стянуть.

– А я вот думаю, что мы как раз не в нужном месте, – пробормотал Пашич. – Разве дело скаутов – миграции останавливать? Как это у нас получается постоянно вляпываться в какое-нибудь дерьмо?

– Где ты в последнее время видел людей, которые занимаются только своим делом и никуда не вляпываются? – поинтересовался Артем. – Вспомнишь – скажи. Я моментом уйду к ним.

Путепрокладчик впереди агрессивно заворочал пулеметом, перевел отвал в двустороннее положение и с неожиданной для такой машины резвостью свернул в сторону Крещатика, расшвыривая в стороны попадавшиеся на пути легковушки. Наши вездеходы двинули прямо. Колонна позади тоже ускорилась: машины разграждения, бронетранспортеры, и остальное, что там ехало, рассредотачивалось по площади, занимая позиции для стрельбы.

– На Европейской строимся в три эшелона! – командовал комбат. – Вторая рота – полностью на Крещатик! Замыкающие остаются на Грушевского!

– Владимирский спуск тоже заткни чем-нибудь на всякий случай, – посоветовал ему Гридин.

– Заткнешь тут все…

– Внимание, системщики! – снова подал голос координатор. – Если у вас сейчас опять сбой будет – без разницы с чем и почему…

Он не договорил. Но и так было понятно, что в случае сбоя ничего хорошего системных операторов не ждет.

Не знаю, о чем думали другие, а у меня перед глазами, пока мы готовились, навязчиво всплывала одна и та же картина: крысы-мутанты, каждая из которых с матерого бульдога, врываются в окруженные баррикадами кварталы. Половина защитников анклавов – женщины и подростки. От них даже трупов не останется. Периметры «Арсенала» и Бессарабки тоже вряд ли устоят против нашествия. На базах ОСП обстановка лучше только тем, что там много хорошо вооруженных и подготовленных людей.

Наши вездеходы и три машины огневой поддержки перекрыли выезд с Трехсвятительской. Соседи по эшелону у нас оказались что надо – «Терминаторы» последней модификации, вооруженные спаренными тридцатимиллиметровыми пушками, гранатометами и управляемыми ракетами. Над площадью завис большой квадрокоптер связи: системщики по достоинству оценили персональное предупреждение координатора и решили перестраховаться. По Трехсвятительской во всю ее ширину катилась визжащая серая волна. Только в пределах прямой видимости крысаков там были тысячи, а может, десятки тысяч. Впереди в панике мчались баскеры, крюгеры, гутангеры, пожиратели – живая волна догоняла их одного за другим и легко топила под собой.

– Первый эшелон – огонь! – скомандовал комбат.

Крупнокалиберные пулеметы «Первопроходцев» и скорострельные пушки «Терминаторов» ударили одновременно. На фоне их свирепого рева наша стрельба из автоматов сквозь бойницы показалась жалкой и ненужной. Но только на первый взгляд – против несущейся на нас хищной массы ни одна выпущенная пуля не была лишней. В горле Трехсвятительской кипел кровавый фейерверк из разлетающихся на куски и брызги тел, а сквозь него и огневой шквал рвались на площадь уцелевшие твари. Некоторые уже огибали наши машины, другие прыгали через них, и вскоре стало казаться, что вездеходы и «Терминаторы» плывут против течения в бурном сером потоке. Сзади открыл огонь второй эшелон, за ним – третий. И это было кстати, потому что у нашего первого вышел весь боезапас. Только «Терминаторы» еще скупо огрызались последними выстрелами из гранатометов, да запускали ракеты куда-то дальше по улице. Вовсю палили с Крещатика и Владимирского спуска. Сверху тоже стреляли, – но как-то жидко и неохотно. Но вот наконец на помощь ко всякой летающей мелочи подоспели большие ударные беспилотники, и Трехсвятительская вздыбилась взрывами по всей длине.

– Го-о-отово! – довольно протянул комбат. – Не прошли, суки!

– Что – никого не пропустили? – недоверчиво спросил Гридин.

– Куда там – никого! Только мимо нас по Грушевского несколько сотен проскочило. Может – тысяч. Кто их считал. Но главное-то сделано.

– У нас – такая же фигня, – сообщили с Крещатика.

– А мимо нас действительно никто не прошел, – похвалились с Владимирского, но тут же смущенно поправились: – Правда, они в нашу сторону и не сворачивали. Перли в основном на Грушевского и в Крещатый парк.

– Отлично, отлично сработали, – похвалил всех оптом координатор. – С такими строителями и боевых частей не надо. Все, спасибо, а теперь стоите и ждете, пока боеприпасы подвезут.

– Сразу по прибытии транспорта к выполнению основной задачи не приступать, – раздался голос Смита. – С места не двигаться. Крошка, с тобой ксенобиологи хотят поговорить. Особенно Квашнин.

На общем канале начались оживленные переговоры на английском, испанском и немецком, а потом кто-то спросил по-русски:

– Крошка, ты ведь там?

– Ну да, и как вы догадались? – улыбнулась она. – Здравствуйте, Михаил Ильич.

– Здравствуй, милая! Будь добра, пройдись по местности. Хотя бы коротко, поверхностно. Нас сильно интересует эта миграция. Такой большой еще не было.