Искусная ложь

«У меня свои пути».

- Перси, - выдыхаю я. «Он взломал мою учетную запись».

"Доступно".

- Он взломал, Беккер. Незаконно. Он действительно вундеркинд. Во имя любви Господа. Я вздыхаю и пролистываю. Я не звонил маме несколько дней. Мне нужно это сделать. Но, опять же, он взломал мою чертову учетную запись?

"Кто такой Дэвид?"

Мой большой палец останавливается на экране при упоминании моего бывшего парня, и я смотрю на Беккера, обнаруживая на лице встревоженное. - Ты тоже просмотрел мой телефон? - в ужасе спрашиваю я. Боже мой. Тексты? Он видит текстовые сообщения?

«Ему очень жаль».

Это ответ на мой вопрос. «Конечно, ему жаль», - плюю я. «Его поймали за брюки вокруг лодыжек с моей лучшей подругой». В тот момент, когда я вижу жалость на его лице, я сожалею об этом. Мне не нужна его жалость. Мне не нужна ничья жалость.

- Ей тоже очень жаль.

Я отшатываюсь. «Ты прочитали все мои сообщения?»

«Он очень расстроен».

'Он.'

«Он не знает, где ты?»

«Нет», - рявкаю я. Упоминание его имени меня возмутило. Я начинаю стучать по телефону, пытаясь изгнать часть своей ярости, пока прохожу мимо, удаляя сообщения и контакты. Не знаю, почему не сделал этого раньше. Давно пора. Но пока я пролистываю свою телефонную книгу, я кое-что замечаю. Я недоверчиво смотрю на него. - Ты удалили номер Брента?

«И заблокировал его». Он проявляет полное безразличие. Я ошеломлена.

«Это заходит слишком далеко».

«Тебе не нужны его контактные данные» .

'Не в этом дело. Ты нарушили мою частную жизнь.

«Я купил этот телефон, так что технически это работа. Это означает, что я как ваш работодатель имею полное право контролировать деятельность. Напомню NDA ». Его серьезное лицо на грани юмора, а мои глаза скользят по его щеке. В этом нет ничего смешного. Это слишком много контроля. - А если мы будем говорить о нарушении…

«Нет». Я поднимаю руку, прежде чем он идет по этой дороге.

'Это все?'

«Нет. Мне понадобится химчистка моего смокинга для гала-концерта в Анделезе. Договоритесь с Джайлсом в Фостерсе .»

Анделесский гала. Это одно из крупнейших ежегодных событий в мире искусства. Он всегда проводится в Countryscape и обычно демонстрирует какое-нибудь впечатляющее произведение искусства или сокровище. Я киваю и провожу черту под своим списком. 'Поняла.'

'Хорошо.' Беккер снимает очки, потирая глаза. Он внезапно выглядит встревоженным, как будто он думает о весе тысячи слонов. Я про себя смеюсь. Присоединиться к клубу. Я открываю рот, чтобы спросить, в порядке ли он, но подхожу, когда вспоминаю, что у меня рабочее время. Баланс . Я мысленно кричу на себя и на Беккера тоже. Я не знаю, как подойти к этой ситуации; не знаю, какой он хочет, чтобы я была. Мне нужна помощь .

- Мистер Хант, - начинаю я, и он пораженно смотрит на меня. Я только что прервал некоторые глубокие мысли. Надеюсь, он беспокоится о том же, что и я. Нравится, как мы поступаем. Что произойдет дальше? Мы с ума сошли?

- Мистер Хант? он говорит. «Правда, принцесса?»

"Ну, в том-то и дело, не так ли?" Я плюхаюсь на стул , раздраженный и измученный тяжестью своих забот.

'Что такое?'

«Это», - я машу ручкой между нами, - «после вчерашнего дня, вчерашней ночи. . . Все . . . и. . . с моей работой. . . и то, что произошло ». Я сдаюсь, пытаясь сформулировать свою проблему. Он не дурак. Он должен понять.

Беккер тоже плюхается в кресло, измученный моей бессмысленной болтовней. «Ага», - тихо говорит он, кладя ладонь на затылок и массируя. «У мне тоже в голове».

О, слава богу. Я чувствую облегчение, и воздух, струящийся с моих губ, тому подтверждение. «Нам нужно установить некоторые границы», - говорю я. Это глупая просьба. Границы с тех пор, как я здесь, всегда были размыты.

«У нас есть это». Он выглядит слишком довольным собой, когда поднимает над головой соглашение о неразглашении, прежде чем надеть очки и взглянуть на него. «Может быть, мы могли бы добавить еще несколько вещей».

Моя челюсть ударяется о блокнот на колене . 'Ты серьезно?'

Он ухмыляется документу. «Совершенно».

«Серьезно, Беккер . Нам нужно провести линии. Большие, толстые, черные, прозрачные как день ».

«Наверное, мудро», - соглашается он, кладя перед собой NDA. «Что бы вы хотели добавить к третьему пункту?» Он вооружается ручкой и выжидающе смотрит на меня. Он действительно серьезен. «Ой, - он берет перо с бумагой, - нет. . . флирт. . . с участием . . . файл. . . враг . Эффектная точка добавляется, когда он протыкает бумагу острием пера.

«Тогда перестань пускать его в Убежище». Я в основном вздыхаю через свои слова. «Итак, нам ясно, где в NDA говорится, что не должно быть никаких отношений между клиентом и сотрудником, вы имеете в виду в целом или только Брента Уилсона в частности?»

«Брент не клиент», - устало выдыхает Беккер .

'О да. Конечно. Он враг. В таком случае, - продолжаю я, прекрасно понимая, что мои следующие слова могут нажать на опасную кнопку , - вы имеете в виду отказ от флирта с какими-либо врагами или только с Брентом в частности? А если первое, то не могли бы вы подтвердить, есть ли у вас другие враги, такие же горячие, как Брент, потому что в этом случае мне, возможно, придется уйти ».

Я был неправа. Я не просто нажал кнопку, я надавила на нее. Ноздри Беккера раздуваются, черты лица становятся резкими. Он выглядит убийственно. «Даже не думай об этом», - предупреждает он.

Вот оно снова. Собствиничество. Беккер хмурится, и я усмехаюсь. Я не могу этого отрицать, я получаю от этого огромное удовольствие, тем более что я знаю, что Беккер Хант не испытывает собственничества ни к чему, кроме своего сокровища. Так, правда, разве это меня уже не отличает? «Хорошо», - вздыхаю я. «Никаких шуток с врагами. А как насчет баловства с коллегами? Я спрашиваю.

- Вы хотите познакомиться с миссис Поттс?

Я поджимаю губы. - А как насчет того, чтобы скакать с моим боссом?

'Ой.' Он симулирует осознание, усмехаясь. «Это разрешено».

'Конечно, это разрешено.' Я закатываю глаза и пытаюсь вернуть нас на серьезную почву. «Нам нужны основные правила».

Он отодвигает NDA в сторону и, наклонившись, кладет руки на стол. Он наклоняет голову, чтобы я подошел ближе, поэтому я втягиваю свой стул и отражаю его. «Это просто, принцесса». Он тянется вперед и убирает прядь волос с моего лица, и я смотрим, интересно , что это так просто в этой куче сложности. «Теперь я владею тобой профессионально и лично».

'Что?' Я заикаюсь. «Ты не владеешь мной».

Намек на улыбку прорывается, и он медленно приближается, сокращая разрыв между нашими ртами, вставая со своего кресла, и упирается своими крепким руками о стол. Он навис надо мной, и я смотрю на него, как на достойного бога, терпеливо ожидаю. Его губы нежно встречаются с моими, и я ошеломлен самым благоговейным поцелуем в истории поцелуев. Каждое горе и беспокойство бледнеют под нежным вниманием его рта. Вражда с Брентом исчезает из моей памяти, и предупреждения его дедушки исчезают. - Целовать босса, принцесса? он бормочет мне в рот, замедляя поцелуй, пока наши губы не соприкасаются. - В рабочее время? Он отстраняется и бросает на меня искренний неодобрительный взгляд, который возвращает меня к жизни. Он сидит, берет телефон и набирает кто-то. «Я владею тобой», - уверенно заявляет он.

Звонок соединяется, и я слышу знакомый голос, приветствующий его. Паула. Его терапевт. Возможно, мне скоро понадобится психотерапевт, потому что мой разум становится все хуже и хуже. Он не может быть настоящим. Но, как ни странно, он такой. Все реально.

Сузив глаза на него, я встаю со стула, беру блокнот и новый телефон, затем тихонько иду к Беккеру сидящему за столом. Я наклоняюсь и приближаюсь к нему лицом, достаточно близко, чтобы Паула могла слышать. – «Я тебе не принадлежу, Хант». Посмотрим, что думает об этом его терапевт. 'Никогда не буду.' Я ухожу с прямыми плечами, высоко поднятым подбородком и поворачиваюсь, закрывая за собой дверь. Его улыбка вернулась, а его глаза темные, с капюшонами, полные секса, они прибиты к моей заднице.