Страница 5 из 16
Он не любил ехать, тем более лететь куда-то наобум, не будучи уверенным, что поездка принесет какую-то конкретную пользу. А тут практически все факты были не проверены и могли оказаться обычной уткой. Но там, в Сочи, у него было и одно конкретное дело, которое он, правда, откладывал на зиму. Хотел хоть раз в жизни совместить полезное с приятным и покататься на горных лыжах. Но если удастся все разрешить сейчас, кто запрещает ему зимой просто поехать покататься?
Рублев не стал делиться с Ангелиной, но он еще ночью сразу вспомнил, от кого услышал название строительной компании «Нью Сочи». Один из его бывших сослуживцев, как и он, майор, Алексей Пышкин, случайно встретив его в метро, похвалился, что его строительная компания, которая теперь называется «Нью Сочи», выиграла тендер на строительство одного из олимпийских объектов. Но, как ему кажется, кто-то там водит его за нос. И он сам летит в Сочи разбираться.
– До весны там зависну, буду контролировать каждый документ, каждый шаг. И ты прилетай. На лыжах покатаемся. И мне поможешь разобраться. Одна голова хорошо, а две лучше, – сказал на прощание Пышкин, пожимая ему руку.
Так что, хочешь не хочешь, нужно было заказывать билеты.
Глава 2
О том, что зачат он был под переборы гитарных струн в студенческом стройотряде где-то в Молдавии, Сергей Стычкин узнал, уже когда родители развелись. Мама, отлетая к своему новому бойфренду в США, прослезилась и призналась:
– Сереженька, самые счастливые дни и ночи были у меня в стройотряде, в Молдавии. Ты был зачат по большой любви. Ты бы слышал, как твой отец играл на гитаре!
И первое, что сделал шестнадцатилетний Сергей, как только мама улетела, отыскал в маминых записных книжках телефон отца, с которым мама и бабушка не разрешали ему видеться уже лет десять, созвонился с ним и встретился в парке у детских каруселей. Отец пришел на встречу с двумя бутылками чешского пива и, пожаловавшись на свою вторую жену-стерву, двоих или троих детей, которые у него все соки высосали, когда пиво кончилось, хлопнул вмиг осоловевшего Сережу по плечу и уверенно сказал:
– Помни, сынок, ты должен стать, как и я, химиком! Теперь химики в большом почете! И у нас, и за бугром. А за океаном хорошие химики вообще на вес золота, которое они же, кстати и химичат! А у нас… о, у нас теперь такое нахимичить можно! Если бы я не пил, я уже бы и своей стерве, и вам с мамой и коттеджи, и машины нахимичил… Иди, сын, на химфак. Но не пей! То есть нет, пей. Но только то, что сам, своими руками нахимичишь!
После того с отцом они больше не встречались.
И хотя бабушка, как и мама, которая время от времени позванивала и присылала к Рождеству и дню рождения подарки, хотели видеть его дипломатом, Сергей решил стать химиком. И даже не предполагал, что слова отца сбудутся так скоро. После второго курса он по конкурсу, как лучший студент и спортсмен, записался в стройотряд, который отправлялся на строительство олимпийских объектов в Сочи. Но назад в Москву вместе со всеми не вернулся. Позвонил бабушке и сказал, что устроился в Сочи на очень перспективную работу по специальности. Настолько перспективную, что уже имеет свою машину.
– А как же учеба? – поинтересовалась бабушка.
На что Сергей только неопределенно проговорил:
– Как-нибудь доучусь. Не в Москве, так в Сочи.
Больше никаких вестей от внука бабушка не получала. Но, поскольку он просил ее не волноваться, бить тревогу не стала и в передачу «Жди меня» не обращалась.
А произошло с Сергеем вот что. Сначала их отправили расчищать мусор на одну из строительных площадок. Во время перекура, когда большинство ребят действительно пошли покурить, Сергей по давней своей школьной привычке решил посмотреть, что находится за забором, откуда явно тянуло дрожжами. Кто-то даже пошутил, что там явно ликеро-водочный завод. Сергей отыскал в кирпичной ограде несколько выбоин, вскарабкался наверх и спрыгнул с другой стороны. Прямо перед ним стояли два длинных, похожих на склады здания. Когда-то белая штукатурка потрескалась и кое-где осыпалась, обнажив старую кирпичную кладку. Окон было немного, и располагались они высоко. Из нескольких торчали изогнутые жестяные трубы. Сергей не смог сдержать любопытства и, поставив один на один пару пластмассовых ящиков из-под бутылок, вскарабкался наверх и заглянул внутрь. Все, что он успел заметить, – это огромный чан, из которого выходила труба. Возле чана колдовало несколько человек в респираторах и белых халатах.
Однако больше разглядеть Сергей ничего не успел. Кто-то с силой стянул его с ящиков и, закрутив руку, потащил ко второму зданию. Скосив глаза, Сергей понял, что попал в руки высокого мощного мужчины, который тоже был в белом халате и респираторе.
– Эй, отпустите! Меня ждут! Люди! Помогите! – закричал Сергей.
Но мужчина только больнее сжал ему руку и хрипло гаркнул прямо в ухо:
– Заткнись, урод! А то счас на месте прикончу!
Дверь была не заперта, и оттуда тоже тянуло дрожжами или, точнее, самогоном.
Прямо при входе стоял стол, где за компьютером сидел довольно молодой подтянутый мужчина в белом халате, в очках и без респиратора. Он не спускал глаз с монитора. Вся остальная часть здания, очевидно цех, была отгорожена стеной и железной дверью.
– Вот еще один любопытный! – прохрипел схвативший его мужчина, не выпуская руки. – Сразу в чан его или разговаривать будете? Слышите, Степан Иллиодорович! Лазутчик у нас!
Сидящий за столом мужчина оторвал взгляд от монитора и с удивлением спросил:
– Это ты, Сергей?
Сергей узнал его еще по имени. Согласитесь, Степан Иллиодорович – довольно редкое сочетание. Именно так звали одного из их преподавателей. Степан Иллиодорович Крышкин вел у них практические на первом курсе. Потом говорили, что он уехал за границу. Встретить Крышкина здесь, в Сочи, в каком-то бараке, где пахло самогоном, Сергей никак не ожидал.
– Отпусти его, Краб, – приказал Крышкин и добавил: – А сам выйди!
Краб отпустил Сергея и, не скрывая раздражения и обиды, хлопнул дверью.
– Не знаю почему, но я действительно рад тебя видеть, – сказал Крышкин, окидывая Сергея каким-то приторно-сладким взглядом и пожимая руку, ту самую, которую только что скрутил ему Краб.
– Я вас тоже, – покачал головой Сергей и почувствовал, что краснеет.
– Каким ветром тебя сюда занесло? Это же режимный объект. Тут секретная лаборатория раньше была, – проговорил Крышкин, поглаживая Сергею ладонь.
– А теперь? – спросил Сергей, вырвав руку.
– А теперь здесь еще более режимный и еще более секретный объект, – обтекаемо сказал Крышкин.
– Самогон, что ли, гоните?
– Не совсем… Но ты не сказал: как ты сюда попал?
– Как-как, через забор перелез, – пожал плечами Сергей.
– Нет, я спрашиваю, как ты в Сочи оказался?
– Да стройотряд у нас. Олимпийские объекты строим.
– Понятно, – кивнул Крышкин и вдруг предложил: – А может, подзаработать хочешь?
– То есть?
– Ну, вместо стройотряда ко мне, в лабораторию?
– А что за лаборатория?
– Если согласишься сотрудничать, все расскажу и покажу. А если нет, то тебе придется все забыть. Таковы правила игры.
С этими словами Крышкин достал из ящика стола одноразовый шприц и ампулу с лекарством.
– Что это? – не понял Сергей.
– Так, одно безобидное американское лекарство. Стирает ближний слой памяти.
– Э не, подождите, – покачал головой побледневший Сергей, который жутко боялся просто любых уколов.
– Я жду, – холодно и жестко сказал Крышкин.
– А как мне своим сообщить, что я здесь остался?
– Домой позже позвонишь. А стройотрядовским, чтобы кипеж не поднимали, скажешь, работу нашел денежную. И остаешься в Сочи.
– То есть? А учеба?
– Если я скажу, какие тебе здесь будут платить бабки, ты забьешь на учебу. Лет через пять вернешься в Москву на белом коне. А захочешь – здесь, в Сочи, останешься. Поверь мне, нам, если все пойдет так, как планируется, любые бабки по карману будут. Мне сейчас по горло нужен помощник. А случайных людей я брать не хочу.