Наследница

– Еще раз хочу заострить твое внимание, будь очень осторожна. Никуда не ходи одна вечером. И в квартиру одна не ходи – у них есть ключ! Слава богу, что тебя приютили соседи. Постарайся побыстрее управиться. Я тебя очень жду! И мама твоя все время спрашивает, звонила ли ты. Мы понимаем, как тебе тяжело приходится.

– Постараюсь выполнить все твои указания, – слабо улыбнулась Алена.

За то время, пока Алена ходила в магазин, Лена успела поджарить горку золотистых дранников из белорусской бульбы.

– Что-то ты долго ходила, я уже забеспокоилась, – сказала женщина.

Алена вытащила гостинцы к чаю.

– Накупила на пол моей зарплаты, – сказала Лена, – ты бы поэкономила, деньги еще пригодятся.

– А что, у вас маленькие зарплаты в Бресте? – поинтересовалась Алена.       Она уже была наслышана об этой проблеме из разговоров на кафедре.

– Да уж, не больно то разбежишься, – вздохнула Лена. – Хотя, если бы Гоша не пропивал всю свою зарплату, нам бы хватало. У него родственники в деревне, вот там нищета…

– Но у вас продукты заметно дешевле, чем в России. – Алена чувствовала себя в гастрономе Бреста богатым человеком. – К тому же качество продуктов гораздо выше. Колбаса вкусная, сыр тоже. Я выпила на поминках стопку водки, которую обычно не пью. Так и водка без неприятного привкуса, как говориться, чистая, как слеза. А про вашу картошку я вообще молчу.

– Что – нравится? – улыбнулась Лена. – Ты кушай дранники. Я их со шкварками сделала.

Она положила на тарелку дранники с шкварками и золотистым жаренным луком. Алена вспомнила, что целый день ничего не ела, только выпила кофе в своем любимом кафе в центре города. Из-за всей этой нервотрепки щеки у нее стали впалыми, черты лица заострились. Если так пойдет дело, то никто ее не узнает. Алена через силу заставила себя съесть дранник. Потом Лена налила ей душистого чаю с какими-то травками, собранными в деревне, а также предложила местного меда. Мед был привезен из местности, граничащей с Беловежской Пущей.

Женщины засиделись допоздна. Лена жаловалась на свою тяжелую женскую долю – детей нет, Гоша беспробудно пьет, зарплата маленькая. В больнице, в отделении гнойной хирургии, где Лена работает, каждый день какие-нибудь ужасы. Единственное, что помогает держаться, это вера в бога. Лена нашла утешение в одной из баптистких церквей. Она даже похвасталась, что молилась, чтобы ей, наконец, поставили телефон. И вот неожиданно ей приходит сообщение, что ее очередь на телефон подошла, можно его поставить. Алена, воспитанная в православной вере, молча выслушала, никак не комментируя. В конце концов, в Лене подкупает искреннее желание всем помочь, а выбор церкви – ее личное дело.

На следующее утро упорная Алена опять направилась в прокуратуру. Зам. прокурора, в отличие от предыдущих служителей закона, был подчеркнуто вежлив и корректен. Он внимательно выслушал женщину, интеллигентно кивал и пообещал, что прокуратура во всем разберется и в ближайшее же время.

– Только не давайте вести это дело следователю Спотыне, – горячилась Алена, – он мне сказал, что у него совесть давно утеряна! Представляете?

–Так прямо и сказал, – спросил зам. прокурора, удивленно приподняв брови.

– Зачем мне Вас обманывать, – сказала Алена. – А может, он и сам там задействован, – ляпнула она в сердцах.

– Может, он и сам там задействован, – задумчиво повторил зам.прокурора, нисколько не удивившись такому очень смелому предположению.

После визита в прокуратуру Алена опять отправилась в полюбившееся ей кафе выпить чашку кофе. Какая-то надежда, появившаяся было во время визита в прокуратуру, стремительно улетучивалась. Обдумав еще раз только что состоявшийся разговор, Алена подумала, что на самом деле от нее пытаются избавится, как от навязчивой мухи и только и ждут, когда она уедет. Более того, у нее крепло убеждение, что на самом деле никакого расследования странных обстоятельств смерти отца не будет. Хотя какая-то надежда все-таки еще теплилась.

Перед тем, как вернуться домой, Алена зашла к районному нотариусу. Неприятная девица встретила ее с кислой улыбкой, но на сей раз была подчеркнуто вежлива. Дубликаты документов на квартиру должны быть готовы через пару дней. Теперь Алена могла уехать домой, потому что в наследство можно было вступить только через полгода. Оставалось еще решить как-то вопрос с картинами.

Дома ее встретила радостная Нина Петровна. Ей удалось таки договориться с одним из соседей, и он врезал новый замок в квартиру. Нина Петровна вручила за это бутылку водки, и мужчина остался очень доволен.

– Мы не стали выламывать старый замок, а просто поставили еще один, – рассказала воодушевленная Нина Петровна.

Лена, у которой вечером было дежурство, тоже пришла посмотреть, что получилось. Около двери валялась свежая стружка. Алена решила взять тазик и помыть пол, чтобы не развозить грязь по квартире. Зайдя в ванную, женщина обнаружила, что там горит свет. У нее опять заныло сердце. Алена избегала пользоваться туалетом, ведь на пороге нашли мертвым ее отца. Ванной она тоже не пользовалась и старалась туда даже не заходить, ведь практически она жила у Нины Петровны.

– Лена, – позвала Алена, – ты не заходила, случайно, в ванную?

– Нет, а что? – отозвалась Лена, любовавшаяся новым замком.

– А то, что здесь почему-то горит свет. Но я туда не заходила.

– Я тоже, – сказала Лена

– Может, мы забыли выключить свет, – усомнилась Алена.

– Нет, я точно помню, что я проверяла, и свет нигде не горел. Наверное, сосед, который врезал замок, заходил в ванную. – Нина Петровна, дядя Витя заходил в туалет или в ванную?

– Нет, что вы, – замахала руками Нина Петровна, – я сидела на стульчике в прихожей, а он вообще не заходил в квартиру. Инструменты с собой принес. Да и я дальше прихожей никуда не ходила. Не люблю я эту квартиру. Мне тут как-то даже дурно становиться. А что?

– Да так, ничего, мы тут, похоже, свет забыли выключить, – пробормотала Лена.

Потом она сказала потихоньку:

– Они, эти неизвестные, похоже, опять тут побывали. Ходят, как к себе домой, ничего не боятся. Говорят, что убийц всегда тянет на место преступления.

Алена поежилась. «Неужели это происходит наяву и со мной», – подумала она с ужасом.

– Знаешь что, – сказала Лена, – замок врезали – это хорошо. Отправляй-ка ты картины отца домой, нельзя их здесь оставлять. Ты ведь будешь продавать квартиру?

– Да, но не раньше, чем через полгода, когда я вступлю в права на наследство. Если до этого времени, конечно, не объявятся какие-нибудь лженаследники.

– Теперь никто не объявится, раз уж ты приехала, – довольно уверенно сказала Лена. – Не посмеют сунутся.

– Кто его знает, – сказала Алена, – у нас в России столько таких дел по поводу недвижимости. Вдруг подделают завещание, а мне потом доказывать что-то. Ведь не зря же украли документы.

Алена задумалась. В квартире ощущалось незримое присутствие неких людей, недобрых и жестоких. Тех, которые убили отца, а теперь энергично уничтожают следы и начинают методичную охоту на дочь. Возможно, они приходят ночью, когда подъезд спит глубоким сном. Чужие люди трогают папины вещи, документы, зачем-то украли пижаму, зажгли свет в ванной. Кто они, эти люди? Или, можно сказать, нелюди.

Как бы то ни было, Алена является прекрасной мишенью. Она на виду, чужая в этом городе со своими порядками и правилами. Дальше только польская граница, а дорога практически одна – на Москву. Нет даже времени погоревать, осмыслить смерть отца, подумать, что он значил для Алены. Человек, которого она видела всего несколько раз в жизни, но на которого так похожа и лицом и складом ума. А душой? А душа, наверное, у каждого своя, индивидуальная.

– О чем ты думаешь? – спросила Лена. – Такая нахмуренная, даже страшно. Ты, наверное, уже соскучилась по дому. Мы тебя поддерживаем, как можем. Но родные, разумеется, лучше. Знаешь что? Я договорюсь с одной хорошей девочкой, Наташей. Она посещает нашу церковь. Завтра она с утра придет и поможет тебе упаковать и отправить картины. Потому что у меня ночное дежурство, а у нас особенно не отдохнешь. Так что днем я буду отсыпаться. А Наташа все равно сейчас не работает, она собирается замуж за пастора из Голландии и скоро уедет к мужу.