Не наши

– Не ложитесь сегодня спать, Док, и будьте настороже. Нам предстоит провернуть одно небольшое, но очень интересное дельце.

– Хорошо, – ответил он, осознавая, что либо оперативница начала ему доверять, либо же это будет какой-то проверкой.

Договорившись с доктором, Бероева пошла искать еще одного человека, пообщаться с которым в свете последних событий у нее возникла очень большая необходимость. Его она выловила в коридоре, когда тот направлялся в общую комнату отдыха, чтобы закончить свой вечер за просмотром видеофильмов. Он оказался не кем иным, как специалистом в области обслуживания тракторов-снегоходов. Зазвав Решетова к себе в кубрик, сыщица сразу же объяснила ему предпринятую ею предосторожность.

– Послушай, Сергей, – начала она как бы «из далека», заговорщицки понизив голос до полушепота, – ты чем собираешься заняться сегодняшней ночью?

– Как и обычно, – недоверчиво ответил механик, не понимая, что от него хочет эта невероятно красивая полицейская, – спать буду, наверное.

– Почему, наверное? – тут же «ухватилась» за слово Бероева.

– Потому что, я думаю, – попытался Решетов разгадать замыслы девушки, – Вы собираетесь дать мне какое-то поручение, иначе не позвали бы в свою комнату.

– А ты сообразительный, – удовлетворенно заметила сотрудница МУРа, решив наконец перейти к самой сути волновавшего ее дела, – у меня к тебе будет вопрос?

– Я так и предположил. Задавайте.

– Сможешь ли ты управлять тем снегоходом, который тебе поручили обслуживать?

– Без сомнения, – здесь говоривший взял короткую паузу и, чуть поразмыслив, добавил: – Куда нужно ехать?

– Туда, куда обычно ездят наши ученые, – прошептала прекрасная собеседница, оглядываясь по сторонам, будто опасаясь, что их могут подслушать, – как думаешь, сможешь найти это место?

– Легко, – без тени сомнения, отвечал молодой механик, – Вы спросите, как? – промолвил Сергей, увидев вопросительное выражение, тут же возникшее в глазах московской оперативницы. – Все очень просто. Этот снегоход-трактор представлен нашим Министерством ЧС. Он смонтирован по последнему слову техники. Там имеется все, что необходимо для навигации. Координаты отправной и конечной точки занесены на постоянной основе, так что машиной можно даже не управлять. На своем автопилоте она привезет нас туда, куда надо.

– Действительно? – неподдельно удивилась российская сыщица. – Это значительно облегчает нашу задачу – ты как? – готов прокатиться сегодня ночью и сам всё узнать, зачем мы все здесь находимся и что же является страшной тайной?

– Разумеется, – ни секунды не сомневаясь, согласился Решетов, – уж лучше быть вместе с Вами, чем сгинуть одному в лапах невиданного доселе животного.

– Кстати, – напоследок разъяснила Оксана, – никакого «животного» больше нет, и теперь надо опасаться только людей. Поэтому сейчас можешь идти смотреть телевизор, но, как только все начнут расходиться, тут же иди в свою комнату и, кроме меня, никого не пускай, как бы тебя не просили. И еще одно немаловажное обстоятельство – до моего прихода ничего не пей и, конечно, не ешь. Все ли в этом плане понятно?

Услышав однозначные заверения нового завербованного «коллеги», Бероева вместе с ним покинула пределы своего небольшого расположения. Они вместе прошли в зал для отдыха, где решили «убить время», пока не начнется общее погружение в сон всех остальных участников экспедиции. Когда, около двадцати двух часов, все стали расходиться по своим комнатам, туда же отправились и заговорщики. Еще два часа ждали пока все уснут.

«Шевеления» и брожения в коридоре давно прекратились. Оксана, проверив исправность своего оружия и запасшись запасной обоймой, а также патронами «россыпью», потеплее оделась и, выйдя из комнаты, сразу же направилась к кубрику, где квартировал техник-механик Решетов. Вызвав его условленным заранее стуком, они, уже вдвоем, направились в приемную медицинского кабинета, где их должен был ожидать доктор Джордан. Сергей на ходу накидывал теплую куртку, в остальном же одеянии он был полностью собран, готовый длительное время пребывать на холодном северном воздухе.

Как и было договорено, Майкл ожидал оперативницу, собранный для немедленного выдвижения в путь. Увидев вошедшую к нему сыщицу и ее российского спутника, он заспешил, одевая зимнюю куртку и шапку. Они уже, совсем было, собирались покинуть помещение, предназначенное для оказания медицинской помощи, как внезапно на самом пороге дорогу им преградил молодой российский радист Магомед Алиев. Он заступил на службу в девять часов вечера. Сейчас же держался правой рукой за левую, по ладони которой струилась бурая кровь.

Двадцатидвухлетний парень чередовал службу с американцем Биллом Уоркеном. Он был выше своего коллеги не менее чем на двадцать два сантиметра. Своим телосложением он мало напоминал «передатчика-пианиста». Его фигура была довольно внушительной и отличалась спортивной комплекцией – было очевидно, что он отдает предпочтение физическим упражнениям; походка, несколько неуклюжая, напоминала медвежью; еще юное, почти детское, лицо не отличалось привлекательностью и было овальным и очень вытянутым; черные глаза, под цвет волосам, смуглая кожа и нос с небольшой аккуратной горбинкой выдавали в нем принадлежность к кавказской национальности. Одет он был в черную форму войск специального назначения.

Появление раненого радиста, увидевшего троих заговорщиков, экипированных для выхода из теплой «Зимовки», могло спутать все планы. Пока что он был сильно обеспокоен рукой, но потом у него могли появиться совсем ненужные им вопросы. В принципе, так и случилось. Столкнувшись с ними «в дверях», Алиев, увидев одетого в теплые вещи Джордана, неподдельно удивившись, спросил:

– Вы куда, мистер Майкл? Надолго? Я к Вам с бедой.

Медицинский работник переглянулся с Бероевой. Та опустила вниз верхние веки и, чуть задержав их в таком положении, вернула обратно. На всех языках это означало одно и тоже – знак согласия. Не говоря ни слова, девушка прекрасно дала понять, что согласна на вынужденный медицинский осмотр.

– Ну-с, что тут у нас? – произнес Майкл, подхватывая поврежденную руку и начиная осматривать рану.

– Взялся оголять отпаявшийся провод, – пояснил Магомед, пока врач раздевался, – такое у нас от большой нагрузки периодически происходит. Оплетку я держал двумя пальцами, оголяя концы, направил нож внутрь, то есть к телу, а не, как это обычно принято, от себя – наружу. Не рассчитав очередного движения, лезвие соскочило и полоснуло меня по ладони – вот кровь течет и не останавливается.

– Ложись на кушетку, – приказал Джордан, указывая на хирургический стол.

Как только парень исполнил его указание, врач перетянул ему руку жгутом, сделав это несколько выше ладони. Затем стал набирать лекарственные жидкости в два разных шприца.

– Почему два укола, Док? – приподнимаясь на локтях, выдал внутреннее беспокойство радист. – Обычно всегда делают только один.

– Чтобы кровь быстрее остановить, – не задумываясь, соврал медицинский работник, продолжая наполнять обе емкости, – сильное кровотечение, но ты не переживай, – придал он своему голосу шутливое выражение, – если что, здесь присутствует ваша полиция (имелась в виду Бероева), мне, соответственно, будет не отвертеться.

Хоть это и было сказано полушутливым тоном, но не лишено было определенной истины. Лишь только первый раствор был «запущен» под кожу, как Алиев стал медленно, но уверенно засыпать.

– Почему, доктор? – только и успел он произнести, как сознание его полностью «отключилось».

– С ним все будет в порядке? – поинтересовалась Оксана, едва он засопел, погрузившись в сонное состояние.

– Да, – заверил специалист медицинской службы, – через шесть-семь часов он непременно проснется. Нам ведь сейчас радиостанция не понадобиться?

– Нет, – заерзала на своем месте оперативница, понимая, что время плавно натягивается, – давайте уже лучше, Док, побыстрей заканчивайте. Не забывайте, что у нас есть еще одно, не менее важное, дело.