Страница 6 из 99
- Одна тебе, одна мне, - пробормотала она. - Пусть Мать и Сын смотрят на нас, как будто мы послушники в монастырской келье. Хотела бы я знать, одобряют ли они то, что видят.
- Для тебя это что-то значит?
- Даже если и значит, какая разница?
Она стала расшнуровьввать корсаж. Ее кожа матово поблескивала в полумраке и была слишком смуглой даже для Грихальва, выдавая большую, чем обычно, примесь тза'абской крови.
- Не скажу, что я именно так хотела провести четыре месяца своей жизни. Я выполню свой священный для всех Грихальва долг, но только попробуй сделать мне ребенка! - Отшвырнув корсет куда-то в угол, она добавила:
- И никаких странных штучек, понял?
Он расстегнул рубашку и аккуратно повесил ее на дверной крюк.
- Понял. Давай наконец покончим с этим.
- Какой энтузиазм!
Раздевшись до пояса, она швырнула блузу вслед за корсетом и распустила шнур, поддерживавший юбки на талии.
- Честность с первого слова - это прекрасно, особенно для людей, которых заперли вдвоем на ближайшие три ночи.
Комната напоминала монастырскую келью: кровать, умывальник, ни ковра, ни даже картины - и это здесь, в Палассо Грихальва! - только икона глядит со стены. Хорошо еще, что здесь прохладно, несмотря на необычно жаркую весну. Беленые стены в шесть футов толщиной открывались высокими восьмифутовыми окнами на север и на юг:
Слабый ветерок пошевелил шелковые сетки на окнах и слегка взъерошил волосы молодого человека, когда он выпрямился, сбросив штаны и сандалии.
- Тебе не о чем беспокоиться - от меня ты не забеременеешь. Я знаю, кто я такой.
- Какой умный мальчик - знает то, чего не знают даже Вьехос Фратос!
- Я не мальчик! - дерзко ответил он, снимая нижнюю рубашку.
- А вот это ты и должен доказать. Лично для меня сие пока не Очевидно.
Девушка произнесла эту фразу намеренно оскорбительным тоном. Но он в свои четырнадцать лет был уже достаточно взрослым, дабы понять, что ее гнев и горечь относились не к нему, и не обиделся.
Юбки упали к ее ногам. Она пинком отправила их вслед за блузой и корсетом и вытянулась на кровати, опираясь на локти. У нее оказалась прекрасная фигура: высокая грудь, тонкая талия, крутой изгиб бедер. Впрочем, большинство женщин в семье Грихальва выглядели не хуже. Она склонила набок голову на длинной шее, бывшей, бесспорно, предметом ее гордости, и спросила:
- Ты действительно так в себе уверен?
- Я знаю это всю жизнь.
- Ну, раз ты так говоришь, - пожав плечами, она легла на спину, - тогда вперед. Они просматривают простыни каждое утро. От тебя в твоем возрасте потребуется не меньше двух раз за ночь. Считается, что так лучше всего для женщины.
Когда звуки страсти стали проникать сквозь окна и отдаваться эхом в коридоре, он попытался умерить свой пыл.
Потом девушка встала, подошла к умывальнику, намочила полотенце и обтерла им тело.
- Да, ты не новичок, - заметила она. - Но тебе это как будто не нравится. Я все-таки не настолько страшная.
- По-моему, ты очень красивая.
Он повернулся на бок, чтобы посмотреть на нее, и подпер голову рукой. Она хмыкнула.
- Один совет, амико. Иллюстраторы должны рисовать все - и прекрасное, и безобразное, так что учись льстить, особенно женщинам. Начни с того, чем женщина гордится. Попрактикуешься немного и научишься узнавать это с первого взгляда. Потом переходи к тому, что она считает своим недостатком. Если ты умен, то сразу поймешь, что это, - и уж тут можешь врать как сивый мерин.
Он ухмыльнулся, принимая вызов.
- У тебя красивая шея.
- Откуда ты...
- По тому, как ты ее держишь. А еще ты носишь маленькую золотую цепочку, чтобы подчеркнуть ее длину. - Он рассмеялся. - А что касается "недостатков", то тут мне и врать не придется. Твои груди само совершенство.
- У тебя, видно, большой опыт по части грудей, - парировала она.
- У первой моей девушки они были как перезрелые дыни. А у последней их не было вовсе.
- Неплохо, - уступила она. - Но помни, сравнения опасны. Если ты не в курсе местных интриг, то легко можешь попасть впросак.
Прополоскав полотенце, она протянула его юноше.
- Возьми, очень приятная вещь в такую жару. Откуда-то донеслись крики низкий мужской голос срывался на дискант.
- Не так, конечно, приятно, как это. Кансальвио отлично проводит время, узнаю его голос.
Он протер себе грудь и подмышки.
- Вот будет обидно, если именно он станет иллюстратором! В одном моем ногте больше таланта, чем у него.
- Матра Дольча! Ты и в этом уверен? Откуда ты знаешь так много?
- Сразу видно, что ты живешь не в Палассо.
- Нет, - нахмурилась она. - Мы с матерью и отчимом живем за городом. А при чем тут...
- Жила бы ты здесь, ты бы слышала, что обо мне говорят.
- Ах, как трудно быть гением! - насмешливо пропела она, широко раскрыв глаза.
Он вспыхнул, но не от стыда за свое высокомерие, а от раздражения. Она еще увидит, все они еще увидят, когда конфирматтио закончится и он станет одним из настоящих иллюстраторов - подлинным Грихальва.
Девушка бросила полотенце рядом с простыней на пол. Завтра слуги заберут все это и постирают. Она устроилась в подножье кровати и, обхватив руками колени, продолжала:
- Еще один совет. Думай о себе что хочешь - быть может, ты имеешь на это полное право, - но не показывай этого Фратос. Они очень ревностно относятся к таким вещам. Когда им попадается истинный талант, они одновременно трепещут и злятся.
- Это мне уже известно, - признался он. - Но ты-то откуда знаешь о таких вещах?
- У меня есть брат. На самом деле он мой сводный брат. Мы оба - дети конфирматтио. Маме было шестнадцать, когда она родила Кабрала, и двадцать когда появилась на свет я. Потом она вышла за мастера Хонино - у него медные рудники в Эллеоне - и взяла нас с собой. Я всю жизнь прожила вдали от Палассо и надеялась, что они забыли обо мне. А брат вернулся сюда, чтобы получить образование. Кабрал не иллюстратор - где-то здесь должна жить моя племянница, - но он все равно великий художник.
- Я уверен в этом, - вежливо сказал юноша. Слова не обманули ее.
- Ты, конечно, думаешь, что талантом обладают исключительно стерильные. В любом случае я надеялась, что его вклада в семью окажется достаточно. Но в этом году не хватило подходящих девушек, кто-то вспомнил про меня - и вот я здесь. Не повезло.