Страница 84 из 108
- Эн верро. Но уж коли речь зашла о троне, осмелюсь напомнить: я стою у трона герцога.
Удар попал в цель. Сарио заметил, как Сааведра съежилась, как напряглись ее плечи, как на пальцах, вцепившихся в край стола, побагровели ненакрашенные ногти.
- Вот! - воскликнул он, опередив ее на долю секунды. - Вот какой надо тебя написать! Сааведра Грихальва в бешенстве! Подруга герцога, готовая разразиться площадной бранью, испепелить глаголом дерзкого художника. Что, Ведра, разозлил я тебя все-таки, а? Думала, Сарио больше ни на что не годен, размяк в роскоши, променял талант на сытую жизнь? Думала, я уже не тот Неоссо Иррадо?
- Не тот, - произнесла она сдавленным голосом. - Ты уже совсем не тот, Сарио.
- А ты? - Он вдруг перестал улыбаться. - Разве ты - прежняя? Разве не я потерял тебя первым? Она часто заморгала.
- Я не...
- ..понимаю? Нет, Ведра, все ты прекрасно понимаешь. Поняла и смирилась еще в тот день, когда пустила к себе в постель Алехандро до'Верраду.
Она побледнела.
- Нет! Это ты первым отвернулся от меня, когда пошел в ученики к тому мерзкому старику, эстранхиеро.
- И правильно сделал! Он меня многому научил.
- Нашел, чем хвастаться.
- А что, разве нечем? Разве я не Верховный иллюстратор?
- При чем тут... - Она умолкла. Качнулась вперед, как будто ее ударили в спину ножом. Одна рука прижалась к горлу, другая еще сильнее сжала край стола.
Сарио тоже переменился в лице. В глазах мелькнул испуг. Рот превратился в тонкую линию. В кулаке хрустнул уголек.
"Пустота. Странная пустота. Наверное, чувства нахлынут потом". Сааведра ничего не сказала - задушила вопрос в горле. И за это Сарио был ей благодарен.
- Ну так как, - спросил он спокойно, - будем работать?
На ее лицо медленно возвращался румянец.
- А ты еще не.,.
- ..раздумал меня писать? Эйха, ну что ты. Это ведь для Алехандро. Воля его светлости - закон.
Рука соскользнула с горла на грудь, на живот. Да там и осталась.
- Ну.., если ты считаешь, что это разумно...
- Что может быть разумного в желании мужчины обзавестись портретом своей аморы? Все дело в тщеславии, Сааведра. В психологии собственника. - Сарио порылся в корзине, выбрал новый уголек. - Адеко, Сааведра, будешь ты в конце концов позировать или нет?
Глава 27
Мартайн осторожно вынул из упаковочного ящика прямоугольный сверток, снял парчу и аккуратно поставил картину на стул.
Стул - плохая замена мольберту, но сейчас он неплохо справлялся со своей задачей, позволял Алехандро и всем остальным увидеть и оценить красоту изображенной на портрете женщины. Хотя, конечно, оценка могла быть только сугубо условной. Красота невесты - ничто по сравнению с политическими выгодами брака.
- Так-так, - подал голос записной спорщик Эдоард до'Нахерра. - В Пракансе водятся настоящие милашки.
Алехандро бросил на Марчало Грандо хмурый взгляд.
"Слишком торопится с выводами".
Остальные приблизились к портрету и столь же поспешно выразили свое мнение. Все были согласны с до'Нахеррой.
- Последнее дело Бальтрана, - торжественно и во всеуслышание произнес до'Нахерра. - Последняя забота - о счастье сына и благополучии герцогства.
Кругом - понимание, согласие, одобрение. Алехандро захотелось ощериться, но он сохранил пресное, как разбавленное донельзя вино, выражение лица.
- Белиссимиа, - с восторженным придыханием вымолвил до'Нахерра, указывая на портрет.
Кругом - кивки и одобрительный шепот. "Пресвятая Матерь, надели меня терпением..."
- Она красавица, - мрачно сказал Алехандро. - Бесспорно.
- И принцесса.
Этого говорить не стоило - до'Нахерра лишь подлил масла в костер герцогского раздражения, за что удостоился еще одного угрюмого взгляда. Тут же выяснилось, что марчало способен краснеть, смущенно кашлять и целиком сосредоточиваться на несуществующем пятнышке грязи на сапоге, начищенном до ослепительного блеска.
- И женщина.
Эти слова предназначались только для герцогских ушей. Мар-тайн много лет прослужил Бальтрану до'Верраде, и не раз ему приходилось выманивать из липких от сладостей пальчиков наследника письма государственной важности. Секретарь имел право на фамильярность.
На лице Алехандро появилась ухмылка, но тотчас, спохватившись, он ее превратил в ничего не значащую улыбку.
- Мы все обдумаем, - сказал он, - и решим, выгоден ли Тайра-Вирте союз с Пракансой.
- Но, ваша светлость! - До'Нахерра вмиг забыл про сапог. - Ваш отец уже все обдумал и решил! Я прекрасно помню, как мы обсуждали все выгоды этого союза.
- Вы, может, и обсуждали, а я не обсуждал. Меня даже не поставили в известность.
- Ваша светлость, но такова последняя воля вашего отца! Только ради этого союза он отправился в Пракансу и...
- И только ради этого погиб, эн верро!
Конечно, это был Риввас Серрано.
Кивки и одобрительный шепот. Алехандро стиснул зубы и поднял руку над головой. Голоса стихли; Эстеван до'Саенса, стоявший рядом с Риввасом Серрано, умолк последним.
"Надо бы их как-нибудь разлучить, - подумал Алехандро. - Как муалим разбивает компанию плохих учеников".
Он вспомнил, как непринужденно держал себя Сарио Грихальва под шквалом насмешек двадцати придворных, при этом с его лица не сходила дерзкая улыбка. Алехандро попытался скопировать эту безграничную самоуверенность.
- С того дня как умер мой отец, мир изменился...
- Эн верро! - с жаром подхватил Серрано. - Матра Дольча! Я помню, как в тот день звонили колокола. Матра Дольча, я думал, они разобьют мое сердце!
- Повторяю: мир изменился, - повысил голос Алехандро. - Не следует забывать, что подчас малейший пустяк заставляет нас в корне менять планы, чтобы приспособиться к иному положению вещей...
- Малейший пустяк?! - В жирную шею Эстевана до'Саенсы впился воротник, от чего лицо пошло уродливыми пятнами. - По-вашему, смерть Бальтрана до'Веррады малейший пустяк?
- В мире, где Тайра-Вирте - всего лишь одна из множества стран, безусловно. Остальным герцогствам, княжествам и королевствам попросту нет деда до наших бед.
Двадцать глоток разом выпустили возглас негодования. Он предвещал катастрофу; Алехандро сразу это понял и мысленно дал себе затрещину. Краем глаза он уловил упреждающий жест Мартайна и с трудом расслабился.