Страница 75 из 108
Да, его работа требовала полной сосредоточенности, особенно лингва оскурра и бордюры; с магией шутки плохи. Иногда Сарио приводила в бешенство малая нужда. Но тут уж ничего не поделаешь, слугу вместо себя к горшку не поставишь. Хотя временами он подумывал: а нельзя ли и эту проблему устранить с помощью волшебства?
Сейчас ему горшок не требовался. Сидя на тза'абском ковре из шатра Иль-Адиба, Сарио разбирался с бумагами. Матра Дольча, сколько их тут: карты Тайра-Вирте, Пракансы, Гхийаса, Таглиса, Мерее, Диеттро-Марейи, даже далекой северной страны Ветия... Уже рябило в глазах, но Сарио упорно разглядывал, изучал, запоминал. Он теперь Верховный иллюстратор, а потому должен знать все о войнах и мирных договорах, о династических браках и обычаях правящих семей, об интересах и нравах чужеземных дворов. Помнить по именам всех королей, герцогов и принцев, а также всю их неисчислимую родню и даже наиболее близких придворных. Ведь ему предстоит помогать герцогу. Создавать новую дипломатию. Творить историю. Он должен знать все.
- Матра! - пробормотал он. - Не верю, что Сарагоса Серрано держал все это в памяти! Он ни на что не способен, кроме как рядиться в ярко-красное.
За дверью раздались шаги. Сарио намеренно не запер ее, вопреки привычке не наложил сторожевые чары. В Палассо Веррадо каждый должен убедиться, что новому Верховному иллюстратору совершенно нечего скрывать. Пусть приходят. Пусть смотрят.
- Сарагоса обречен это делать до конца своих дней, не так ли? - будничным тоном спросил вошедший. - Красный - цвет стыда, цвет пораженных костной лихорадкой рук, цвет крови, которую ему пускают чуть ли не ежедневно в надежде исцелить от болезни, очень похожей на ту, что обычно сводит в могилу Грихальва.
Сарио не повернулся. Он узнал голос, уловил неприязнь на грани отвращения.
- Его талант давно отправился в могилу. Просто тело слишком задержалось на земле.
- Человек умирает, когда это нужно Матре. - Раймон Грихальва прошел на середину комнаты. - Или ты узурпировал ее престол?
Сарио, стоявший на коленях к нему спиной, ухмыльнулся и разгладил карты., - Очень похоже на излюбленный довод семейки Серрано.
- Разве он не имеет под собой оснований?
"Так. Вот и началось..."
Сарио положил одну карту на другую. Гхийас покорил Диеттро-Марейю. Что тут еще? Генеалогии: сложные шпалеры и лианы рождений, смертей, бесконечные описи увековеченных на холсте событий.
- Я исполняю свой долг. Или ты забыл, что я - Вьехо Фрато?
- И?
- И? - Сарио пожал плечами, рассматривая многочисленные, кропотливой рукой изображенные "женитьбы" Бальтазара Гхийасского. Мыслимо ли, чтобы мужчина был женат столько раз? И почему у него перемерла такая уйма жен? - Вы от меня ожидали чего-то иного?
- Возможно, чего-то большего, - сказал Раймон. - Такими способностями, как у тебя, не обладает никто. Даже Вьехос Фратос. Странно - Сарио не почувствовал сожаления. Лишь возбуждение, почти столь же мощное, как похоть.
- Раймон, неужели тебя это волнует? - Он отложил в сторону гхийасскую генеалогию, придвинул к себе кипу торговых договоров между Таглисом и Тайра-Вирте. - Или боишься, что мои способности не найдут должного применения?
Раймон промолчал.
Сарио широко улыбнулся.
"Все-таки это приятно. Это власть".
Он отодвинул бумаги, встал, стряхнул пыль с колен. Повернулся. Цепь с Чиевой блеснули в сиянии свечи. С подчеркнутым самообладанием шагнул к единственному человеку, которого уважал.
- Это ты меня сделал, - с чувством произнес он. - Граццо, давай напрямик. На что, по-твоему, я способен? В глазах Раймона блеснул холодный огонь.
- На все.
Сарио не ожидал, что Раймон так сразу начнет рубить сплеча, и немного помолчал.
- С твоего позволения, я несколько изменю вопрос: что, по-твоему, я намерен сделать? - Все, что тебе захочется.
Опять правда. Но Сарио и не ждал от этого человека ничего меньшего и ничего большего, просто события пустились вскачь, застигнув врасплох даже его. Да, Сарагоса должен был умереть или уйти в отставку из-за болезни, но внезапная смерть Бальтрана вызвала лавину непредвиденных событий. И, понятное дело, сангво Раймон вообразил то, чего не могли или не смели (пока) вообразить другие.
Что ж, напрямик так напрямик.
- Раймон, номмо Чиева до'Орро клянусь: я не хочу править. Ты этого боишься?
Пожилой художник покачал головой.
- Даже ты понимаешь, что узурпация верховной власти в Тайра-Вирте неизбежно приведет к гражданской войне, в которой погибнет все и вся, и ты останешься ни с чем. Разве что... - Взгляд Раймона стал колюч, как зимняя стужа. - Разве что ты служишь Тза'абу Ри.
Сарио рассмеялся.
- Да, Воины Пустыни были бы не против! А ведь такое могло случиться, старичок вполне серьезно на это рассчитывал. Но у меня другой интерес.
- И в чем же твой интерес, а, Сарио? - Раймон молча изучал выражение лица и позу собеседника. - Скажи, есть ли у тебя хоть одна цель, кроме узурпации Трона Матери?
Сарио вдруг охватило радостное возбуждение.
- Это ересь? Или шутка? Что это, Раймон. - Смеясь, Сарио воздел руки. Моя цель - быть тем, кто я есть. Верховным иллюстратором при герцоге Тайра-Вирте.
- Зачем?
- Что значит зачем? Меня к этому готовили. Такие, как ты. Раймон приблизился к нему.
- Не я это начал...
- Не ты? Разве? Вряд ли Отавио с Ферико ограничились бы тем, что прожгли три дырочки на моей ключице. - Сарио дотронулся до камзола. - Положа руку на сердце могу сказать с уверенностью: меня бы мучили, как Томаса, чтобы погасить непокорный огонь. - Он беспечно пожал плечами. - Я - тот, кем ты хотел меня увидеть. Мог бы стать чем-то меньшим или чем-то большим, если бы меня предоставили самому себе... Но теперь я - тот, в ком Грихальва видят своего спасителя.
- Спасителя?
- А как же? Ведь это ко мне придет герцог - вынужден будет прийти, - чтобы спокойно править, держать в узде своенравных советников, заключать выгодные сделки и договоры с соседними странами, жениться, производить наследников, жениться еще раз, если первая супруга умрет при родах... Раймон, я буду документировать жизнь страны! Писать историю нации! - Он помолчал, тщась увидеть на морщинистом лице собеседника понимание и одобрение. - Вот чем мы занимаемся. Вот в чем наша задача. Сорвать маску с жизни, чтобы другие увидели голую правду.