Страница 31 из 108
- Оба мнения в чем-то справедливы. С точки зрения кое-кого из нас, Сарио досаждает нам вопросами лишь потому, что Одаренным свойственна пытливость ума. Но у него есть и другие причины, известные только ему. И если мы не очертим ему предельно четко границы дозволенного, однажды он их по недомыслию нарушит.
- Или откровенно плюнет на них, - проворчал Отавио. - От этого мальчишки можно ждать чего угодно.
- Согласен, - поспешно сказал Раймон. - Если мы говорим о его таланте.
- Надо заняться его воспитанием. - Ферико потянулся за апельсином, разрезанным на ломтики. - Злых собак полагается держать на цепи, вот и давайте посадим Сарио на цепь. Пусть узнает, что такое ошейник.
Отавио одобрительно кивнул, а затем посмотрел на Раймона в упор.
- Мы не собираемся душить его ошейником. Но если боишься за мальчишку, возьми "наименьшую кару" на себя. В глазах Раймона блеснула злость.
- Я - иль агво, и это вне моей компордотты.
- Ты теперь иль семинно, - улыбнулся Отавио. - Мы ж тебя выбрали. - Он поднес к губам Чиеву до'Орро, поцеловал и прижал к груди. Цепочка блеснула в сиянии свечи и золотой струйкой протекла между пальцами. - Да святятся Их Имена. Раймон, пусть это будет первым твоим делом на новом посту... Раз уж тебе больше нечем доказать свою пригодность.
***
Сааведра опустилась на каменную скамью в центральном внутреннем дворе Палассо Грихальва, где теплый воздух был перенасыщен запахами цитрусовых деревьев: лимона, апельсина, грейпфрута и прочих. С густой изумрудной зеленью их листвы приятно сочеталось грязноватое серебро олив в крапинах спелых ягод. Испачканной красками бледной рукой Сааведра прижимала к бедру доску с листом бумаги, а другой рукой плавно водила заостренным угольком, и на бумаге появлялись все новые штрихи портрета.
Работа почти не отнимала сил. На то и дан был Сааведре подлинный талант. Он горел в ней постоянно, опалял душу, рвался на волю, на простор творчества.
Несколько уверенных движений, и лицо на бумаге разделено на две половины освещенную и затененную. Слабый штрих - и переносица приобретает объемность. Тень чуть погуще - и рядом появляется верхний край глазной впадины, а под нею - линия скулы, и уже угадывается профиль в три четверти. Лицо молодое, с гладкой кожей; черты сформировались еще не окончательно. Юноша и сейчас недурен собой, но со временем, похоже, станет красавцем.
День выдался теплый, а потому Сааведра надела лишь самое необходимое: просторную холщовую блузу без рукавов, выкрашенную мареной, но давно выгоревшую на солнце до цвета сухого шафрана; белые летние юбки (она уже не в том возрасте, когда девочки носят штаны) и сандалии, если можно так назвать кожаные подметки с ремешками для защиты ступней от раскаленных солнцем каменных плит с розетками. Густые черные волосы стянуты на затылке алой лентой, а на лоб в беспорядке спадают недлинные тонкие завитки.
Она рассеянно помахала рукой, отгоняя ос, и опять склонилась над доской. Работа требовала полной сосредоточенности.
Рот. Улыбка. Она ни разу не видела на его лице такого выражения. На висках у самых глаз - веселые складочки. Изящные брови слегка приподняты. Непокорная прядь черных волос - вечно в разлуке с остальными - выбилась из-под синей шляпы из велюрро с золотым шитьем, а от шляпы дугой до плеча - роскошное перо.
Добавить тени здесь и здесь. Выделить линию юношеского подбородка, постоянно выражающего взрослое упрямство. (Сааведра невольно улыбнулась.) Под ним - высокий, с замысловатым узором ворот превосходной рубашки, стянутый синим шелковым шнуром с золотыми фишками на концах. Скупыми быстрыми штрихами показать сборки летнего камзола из парчи, лишь намекнуть на затейливость вышивки.., Надо спешить, пока не пропал образ. Детали - потом, для них особого вдохновения не требуется.
На бумагу упала тень. Сааведра нахмурилась и чуть отодвинулась на скамье, подставляя солнцу портрет.
- У него кривой зуб, - заявил Сарио. Сааведра заскрежетала своими идеально ровными - и процедила, почти не разжимая губ:
- Зубы я не пишу.
- Надо писать. Нельзя скрывать изъяны.
- Да ну? - Она удивленно изогнула брови. - А я думала, цель иллюстратора заслужить признательность своего объекта. Иначе можно оказаться не у дел.
Он поморщился.
- Да ты просто в него втюрилась. Как и все девчонки в Мейа-Суэрте.
- Да, у него кривой зуб, - спокойно согласилась она. - Но это его не портит.
Она была права.
- Ага, ведь он так часто демонстрирует ослепительную улыбку, что никто этого не замечает. В смысле никто из женщин. Сааведра ухмыльнулась.
- Что, завидуешь дону Алехандро? Эйха, Сарио, если надеешься стать Верховным иллюстратором, постарайся угодить тому, от кого зависит это назначение.
Он изобразил пренебрежительную усмешку.
- Думаю, он не повернется ко мне спиной, если я возьму на себя смелость заметить, что у него кривой зуб.
- Но ведь это почти не заметно, - возразила она. - И к тому же, откуда ты знаешь? Ты никогда не встречался с доном Алехандро. А вдруг ему совсем не понравится твое отношение к герцогским "изъянам"?
- Трудно писать зубы, - сказал Сарио. - Гораздо проще - закрытые рты. Я только одно хочу сказать: если ты намерена совершенствовать мастерство, надо быть к себе требовательной.
Она ответила ему язвительным смехом.
- Сарио! Да неужели ты это всерьез? Эйха, ты мне напоминаешь, что внешность дона Алехандро не идеальна. Что у него кривой зуб. А у тебя, стало быть, зубы - ровнее не бывает.
Сарио блеснул ими в волчьем оскале.
- Вот именно.
Сааведра небрежно повела плечом.
- Зубы - это важно, - согласилась она. - Но вряд ли художник замечает только их.
- А женщина? - произнес Сарио ломким хрипловатым голосом.
Сааведра вздохнула и пробормотала несколько крепких словечек на жаргоне художников. И не смутилась. В спорах Сарио всегда брал верх над ней только упрямством, а сейчас она была не в духе. Понимала, что он не даст вернуться к работе.
- Думаешь, он мне кажется красивым? Да. Думаешь, я в него влюблена? Возможно.., хотя я не вполне уверена, что настоящий мужчина стал бы упрекать в этом женщину. Настоящий мужчина слишком горд, он не допустит и мысли, что женщина способна кого-нибудь предпочесть ему. - Она одарила Сарио широкой улыбкой. - Кто-кто, а ты, Сарио, никогда не потеряешь голову из-за юбки.