Страница 6 из 65
Но тут, похоже, войска получают по рации какой-то приказ: вся колонна вдруг, лязгая траками, останавливается, а идущий первым БМД резко разворачивается поперек проспекта. Невероятно, но мне сегодня везет, как никогда: водила - первогодок в 'Уазе' моих преследователей неправильно рассчитывает маневр. Их 'УАЗ' по касательной бьётся о броню БМД и летит куда-то в сторону. А я благополучно ускользаю, свернув на нужную мне улицу, до которой с таким трудом, но все-таки добрался!
Слегка остыв от погони, я с огорчением думаю, что в том 'Уазе' были русские, и, возможно, кто-то ранен. У сердца неприятно колет. ' Незначительным волнениям' ведь без разницы, какой ты национальности. Главное тут - чем ты вооружен и что делаешь: стоишь или движешься. Хочешь жить - находись в толпе. Если она идет - иди. Если остановилась - стой. Я же одиночка, и поэтому враг всех, и все мои враги.
Извилистая улица выводит меня из старой части города на разделяющий город и микрорайон пустырь. Как только я останавливаюсь, машину мгновенно накрывает большое облако поднятой колесами пыли. Что ж, неплохо, у меня несколько минут будет отличная маскировка!
Я пристально всматриваюсь в панораму микрорайона. Вид жуткий: везде столбы черного дыма, дома разбиты. Не знаю, мне кажется, или на самом деле я слышу крики? Во всяком случае, выстрелы звучат точно.
Мне необходимо добраться в микрорайоне до самого ближнего пятиэтажного дома. Там живет Костя, его веранда на втором этаже, и, если с подачи соседей его еще не нашли националисты, он уже меня видит.
Центральный въезд перекрывают автоматчики без трехцветных повязок на рукавах. Это говорит о том, что микрорайон блокирован бандой боевиков, не имеющих отношения к народному фронту. Очень плохо: когда я брал машину Эльдара, у меня был план, который теперь невозможен. Что предпринять?
Меж тем вечереет. Облако пыли осело, и оранжевое солнце, слепя мне глаза, опускается так, что лучшей мишени на пустыре, чем моя машина, нет. Автоматчики на въезде волнуются, напряжены, но в меня не стреляют: вероятно, разглядели надписи на бортах моего 'УАЗа' и теперь находятся в затруднении. У каждого бандформирования есть свой 'законник', без которого ни один серьезный вопрос не решается. Пока они найдут этого человека, пока он обдумает ситуацию и изречет авторитетное мнение! Немного времени, но имеется.
Чтобы законник думал дольше, я стреляю из ракетницы, словно подаю кому-то сигнал. Автоматчики выглядят окончательно сбитыми с толку, и я, решив, что русское 'авось' вывезет, тихонько трогаюсь с места. До нужного мне балкона с километр, до смерти, надеюсь, много больше.
Мне удается преодолеть пустырь без помех. Пользуясь тем, что боевики моих намерений не знают, я останавливаюсь возле Костиного дома и бросаю камешек в стекло веранды на втором этаже. Сразу появляется лицо. Но такое изуродованное, в кровоподтеках, что я узнаю товарища лишь по голосу, когда он произносит:
- Гриша, Гриша!
- Вылезай сюда, и быстрее! - кричу я.
В голосе Кости слышится крайняя степень отчаяния, когда он говорит:
- Гриша, я не могу заставить Карину спуститься здесь, уже пробовал!
Я забираюсь на крышу 'Уаза', становлюсь на поддерживающие брезент металлические дуги, и, подкрепляя слова энергичными жестами, говорю:
- Пусть прыгает на меня, я поймаю! Относительно невысоко, получится! Рискуй, Костя, рискуй! Через пару минут отсюда вообще нельзя будет уехать!
Костя исчезает, а потом, появившись вновь, буквально насильно выбрасывает щупленькую Карину в окно, ко мне. Она падает крайне неловко, по-женски. Поэтому, едва девушка оказывается у меня в руках, я не справляюсь с ситуацией. Ноги у меня сходят с дуг, и мы вместе, сквозь лопнувший брезент, проваливаемся в салон машины. Я отделываюсь ушибами, с Кариной дело обстоит хуже: она сильно ударяется ногой и затылком уже внутри 'Уаза'. Я пытаюсь привести ее в сознание, когда дверца открывается и в машину влезает Костя. Он удачно спустился на скрученных простынях. Дорожа каждой секундой, я оставляю Карину брату и перебираюсь за баранку.
Одновременно с тем, как машина трогается, из-за угла дома выбегают с пяток боевиков и бросают в нас камни. Один из камней со звоном падает в машину через дыру в брезенте. Боевики падают в пыль носами, как подкошенные. 'Чего это они?' - удивляюсь я про себя. Ответ я узнаю, когда, переключая передачу, вижу, как Костя, выдернув чеку зубами, бросает назад поднятую с пола гранату. Оказывается, нам подфартило - командиры овечьих отар не знают азбуку военного дела!
Я соображаю, что мы можем попасть в радиус поражения. И так давлю на газ, что двигатель, набирая обороты, ревет, как раненное животное. Через шесть секунд невероятного напряжения нервов нас догоняет взрывная волна. Машину болтает, как самолет в зоне турбулентности, а затем все успокаивается. Я смотрю на Костю, собираюсь ему что-то сказать - ведь он только что УБИЛ, но потом молча возвращаю взгляд на дорогу. Выбор у нас действительно невелик. Может, он прав - война!
Посовещавшись на ходу, мы приходим к выводу, что по центральным улицам к железнодорожному вокзалу не пробраться. Я направляю 'УАЗ' к окружному шоссе. На нем, естественно, так же полно патрулей от всех сторон конфликта, но, проявляя определенную сноровку, их можно обходить по бездорожью, благо машина у нас для этого подходит, как нельзя лучше.