Страница 31 из 56
- Хм. Интересная теория. А я часто влезаю в общественные движения. Мне гораздо проще объединиться с единомышленниками, чем бороться точечно с проблематикой. Для этого у меня не хватает мужества. Мы все такие разные. И мы нужны друг другу. Без одних не было бы других, и не были бы достигнуты общие результаты. А вот насчет отражений. Это интересно. То есть, если все мои потенциальные парни мне кажутся чудаками, значит на самом деле чудачка я?
- Да, наверное. Также как и я - человек с глубоко скрытыми дефектами, поскольку на моем пути в основном парни со странностями, выпяченными наружу. И ничего другого, кроме ушей, в хорошем человеке я не в состоянии заметить.
- А еще меня безумно раздражают люди, которые мусорят или орут на других людей…
- Может быть, ты подсознательно понимаешь, что сама делаешь недостаточно для того, чтобы поддерживать окружающую тебя чистоту. Боишься своими неправильными действиями осквернить святыню. И еще очень хотела бы научиться также орать на окружающих, если они причиняют тебе вред, но в силу своего темперамента и воспитания ты не можешь себе этого позволить. И просто молча терпишь обиды. И в душе ненавидишь себя за эту слабость. Здесь скорее обратный эффект. Наверное, как-то так.
- Да ты психолог. И зачем пошла в юриспруденцию, там же такая скукота. Я поразмышляю над этим. И может быть, даже оформлю доставку на дом этого симпатяги с телефонной компании. Завтра как раз выходной, есть куча времени, для того, чтобы понаблюдать за ним, понять, что больше всего меня в нем раздражает и начать уничтожать это в себе. Ну не здорово ли!
- Повеселись там. А я постараюсь придумать, как мне дальше жить с моими тараканами.
- Какие у тебя тараканы? Я думаю, эта теория иногда дает сбой. Если существует хотя бы один человек без странностей, то это точно ты. У тебя всегда все четко. Не то, что я. Ты точно знаешь, чего ты хочешь, добиваешься этого любой ценой и на тебя всегда можно положиться, потому что ты, хоть и вечно шутишь, но на самом деле добрюша. И если бы все были так же уверены в себе, то в мире не осталось бы места для зависти вообще.
- С чего ты это взяла? Это абсолютная неправда. Особенно про уверенность. И про то, что знаю, чего хочу… И полагаться на меня, пожалуй, не стоит.
- Ты производишь такое впечатление. Спроси любого своего знакомого, и все тебе скажут то же самое.
- И ошибутся. Порой тот, кто кажется настоящим психом, при ближайшем рассмотрении оказывается глубоко адекватным. А другой, который с виду кажется единственным вменяемым человеком среди знакомых, на самом деле десять лет тайно лечит шизофрению у психиатра. Просто больной человек привыкает контролировать эмоции. А у здорового в этом нет необходимости.
- Ха-ха! Очень даже похоже на правду! Вспомни моего бывшего!
- Ну вот. Прямое подтверждение моим догадкам.
- Ты, кстати, не передумала идти на следующей неделе на вечер встреч одноклассников?
- Я и не собиралась, чтобы передумать. Чего мы там не видели? Пойдем лучше на новую постановку…
- … И слышать ничего не хочу! Мы идем! И ты идешь! Это же так весело будет!
- Давай ближе к делу поговорим…
После подобных разговоров ей всегда на какое-то мгновение начинало казаться, что она нормальная. Что у нее и вправду нет никаких отклонений. Ведь люди не могут ошибаться все сразу. Может, ей вообще все это снится… И когда она проснется, то не будет никаких голосов, и секретов, и докторов Вайсов, и тонны цветных бесполезных таблеток, и странных писем, и она будет обычным человеком с обычными болячками, что есть у каждого, типа сезонной аллергии, хронического панкреатита или на фоне всяких пустяков возникающей депрессии? Но потом она вспоминала, что сон не может длиться так долго, и другое чувство - чувство вины перед окружающими, брало верх. Притворство, обман. Она никогда не лгала по доброй воле касательно любых вещей в жизни. Правда во всем казалась ей лекарством от той единственной лжи, которую она вынуждена была носить в себе каждый день. И это должно было продолжаться вечно.
И от этого становилось еще хуже.
Глава XXIV
…
- Прекрати!!! Перестань!!!
Мама лежит на полу. В странной позе. Как будто ее кто-то ударил. Но никого нет рядом… только я и она. Кто это сделал?
… Где мы?
Это не наш дом. Это вообще не дом.
Это похоже на подъезд. Что мы здесь…
Внезапно меня охватил озноб. То ли от холода, то ли от страха. Вокруг темно и бетонный пол морозит ноги. Он грязный, противный, а я стою босиком. Я морщусь. Дверь в подъезд приоткрыта, в это узкое отверстие едва проникает тусклый свет розового уличного фонаря, и на пороге лежит нерастаявший наметенный снег. Он почти соприкасается с моими ступнями. Почему я босиком? Почему мама на полу? Мама…
Мама!
Я наклонилась к ней и помогаю ей встать. Она как будто боится меня. Она такая маленькая кажется в этой темноте. Я уже выше нее, я только сейчас это осознала. Мы обе в пижамах и…
Неужели я… снова?
- Мама, почему ты упала? Вставай… вставай же…