Страница 12 из 14
– Господа товарищи, а может мы перепрограммируем свой мозг в направление того, чтобы выпить по стаканчику вина? – поинтересовался Петр. – Мы что зря сюда лезли…
Он начал доставать из-за пазухи припасенную бутылку, но тут их идиллию нарушил раздававшийся снизу громкий мат и треск ломающихся досок. А еще через пару минут в проеме появилась голова в милицейской фуражке, а затем вся дородная фигура сержанта милиции.
– Товарищ сержант, вы бы все же выбирали выражения – у нас тут девушка, – пристыдил его Александр. – Да, судя по всему, нашей милиции нормы ГТО сдавать не приходится.
Сержант стоял, согнувшись, оперевшись руками в собственные колени, пытаясь поймать сбившееся за время подъема наверх дыхание. Поэтому ответить сразу он не смог, но когда все же сознание понемногу стало к нему возвращаться, то произнес длинную тираду, из которой к высокому стилю литературной речи можно было условно отнести не более трех слов: Я, сержант Петренко и вас. Впрочем, общий смысл всего им сказанного был и так понятен.
– Вот так вот, парни, хрустальная лодка мечты разбивается о суровую реальность бытия – сейчас нас забреют сначала на пятнадцать суток, которые потом плавно перейдут в три года строгого армейского режима. Будем долг Родине отдавать, хотя взаймы никто вроде у нее и не брали, – резюмировал сложившуюся ситуацию Петр.
Он протянул свои руки сержанту:
– Наручники здесь оденете или внизу?
Словарный запас милиционера был то ли исчерпан, то ли все еще не мог восстановиться, поэтому он, молча, ткнул пальцем в сторону лаза. Потом все же выдавил из себя:
– Быстро все вниз. За мной. По одному.
– Еще один умник на мою голову, – почти истерично засмеялась Надежда и скомандовала:
– Я – первая, а все, – и вы, товарищ сержант, – за мной.
Она повторила трюк с юбкой и, обогнув остолбеневшего милиционера, решительно направилась к дырке в настиле. Сержант Петренко, как он назвался, даже не стал сопротивляться.
С грехом пополам все спустились вниз, где у милицейской машины всех ждал второй милиционер и церковный сторож, который, видимо, их и вызвал. По пути вниз Андрей успел шепнуть Надежде, чтобы она по возможности попыталась сбежать и, если их через пару часов не отпустят, позвонила его отцу.
– Гражданин начальник, огонька не найдется? – Андрей достал сигарету и попросил у второго патрульного огонька. Тот был явно настроен более мирно, чем сержант Петренко, поскольку ему не пришлось карабкаться на самую верхотуру, и дал парню прикурить. Андрей поймал взгляд Надежды и прошептал: «Run, Rabbit, Run». Не ясно, то ли он имел в виду детскую считалку, которую учили всем классом еще в начальной школе, то ли книгу Джон Апдайка, которой зачитывались тогда старшеклассники, но Надежда все поняла и незаметно, почти как тень скрылась во дворе ближайшего дома. Ее отсутствие обнаружил только сержант Петренко, когда спустился, наконец, с небес на землю. Но было уже поздно….
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПРИШЛА БЕДА, ОТКУДА НЕ ЖДАЛИ
Встретившись у школы, троица друзей понуро отправилась в районный Военкомат, который находился на соседней улице. Около него группками уже толпилось немало ребят – их однолеток. Хотя призыв был только осенью, но повестки явиться для регистрации ребята получали уже летом. У большинства намерения «откосить» от армии не возникало. Патриотическое воспитание не давало, да и память о той страшной войне была еще свежа. Так что слова «защитник Родины» были для ребят не пустым лозунгом.
Они зашли вовнутрь и предъявили свои бумажки дежурном офицеру, который, прочитав их фамилии, как-то странно хмыкнул и отвел парней сразу к военкому, чем они были немало удивлены. Ребята не знали, что утром до их прихода у него побывала мать Петра – Вера Петровна с двумя наполненными снедью и прочим дефицитом пакетами. Ее поход имел только одну цель, чтобы к ребятам «отнеслись по-человечески» и не загнали бы служить куда-нибудь в Тмутаракань или туда, где может быть опасно. Ей понадобилось сделать всего два-три звонка, чтобы получить нужные рекомендации для встречи с военкомом, так что и ее, и ребят он встретил достаточно радушно.
Накануне у Андрея дома тоже состоялся разговор матери с отцом по этому поводу, который он случайно услышал через стенку. Мать просила отца «сделать что-нибудь», но тот категорически отказался, сказав, что пока не видит повода для вмешательства в ситуацию.
– Здравия желаю, – военком даже вышел из-за стола, приветствуя ребят. – Явились? И впрямь как три мушкетера.
Он не стал особо задерживать ребят, а позвал своего помощника и велел оформить ребят и при этом «учесть их пожелания» по выбору рода войск и месту службы. В какой-то момент они разошлись по разным кабинетам, но договорились дождаться друг друга на улице.
Андрей и Петр уже успели выкурить по паре сигарет, когда, наконец, появился и Александр. Оказалось, что его очень долго промурыжили в медкомиссии, потому что он попросил отправить его на службу в ВМФ, причем обязательно на подводную лодку. Друзья были в шоке от его выбора – там служить надо было на год больше, да и вообще опасно. Но он настаивал на своем, объяснив свое решение тем, что на подлодке тихо и народу немного, а ему, чем меньше вокруг людей, тем лучше. Но ребята не отставали и уговорили его вернуться в военкомат, чтобы его перезаписали в какие-нибудь «более технологические войска», например, в ПВО.
Что касается их самих, то Андрей выразил желание служить в танковых войсках.
– В пехоту я точно не хочу – ненавижу долго ходить пешком, а летать, конечно, романтично, но, думаю, все же не мое, – объяснил он. – И вообще – рожденный ездить, летать не может. А в танке что – сидишь, рулишь, едешь, куда хочешь, постреливая по сторонам.
Ему сразу дали направление на летние водительские курсы, хотя водить машину он и так уже умел.
– Может, как-нибудь удастся на танке к нашей любимой школе подъехать и объяснить учителям, как надо детей учить, – пошутил он.
Петр, скромно потупив глаза, сообщил, что его могут взять в Кремлевский полк, так как ростом, статью и по другим параметрам он вполне подходит. Так что, если получится, то служить будет в Москве. Это особенно развеселило ребят, которые долго смеялись, представив себе, как он будет Ленина охранять, чтобы тот из Мавзолея не сбежал.
К сожалению, времени пообщаться у ребят после визита в военкомат особо не было. Быстренько выпив по любимому молочному коктейлю в булочной недалеко от школы, они разбежались каждый по своим делам. Это был последний «мирный» день в жизни ребят. Впереди их ожидали несколько бессонных недель, подготовка к вступительным экзаменам и, собственно, сами экзамены.
Шутка насчет того, что им, быть может, придется вместо института пойти в армию оказалась почти пророческой. Но, к счастью, все обошлось.
Прощаясь, Сашка с Петром попросили Андрея поблагодарить от их имени его отца за то, что тот вытащил их «из тюряги». Андрей пообещал, хотя считал, что он сам и без отца мог бы договориться с молоденьким лейтенантом – дежурным офицером в отделении милиции, чтобы их отпустили. Андрею удалось спокойно поговорить с ним и объяснить, что не стоит портить жизнь молодым ребятам, которые, собственно говоря, ничего плохого не сделали, были трезвые, а залезли наверх по дури, чтобы полюбоваться Москвой. Все же выпускной – день разумных безумий. Лейтенант попался вполне вменяемый, посмеялся над рассказом Андрея про то, как сержант Петренко, матерясь, чуть живым добрался до них. Такое впечатление, что он еще часа два отдышаться не мог и ходил по отделению, злобно поглядывая на ребят.
– Товарищ капитан, – Андрей намеренно «повысил» дежурного в звании. – Ну, составите вы сейчас протокол, и вся еще даже не начавшаяся жизнь у нас пойдет кувырком. А между тем, перед вами не просто подростки, а, можно сказать, надежда страны. Вот Сашка – математический гений, реальный кандидат в будущем на Нобелевскую премию. А Петр, если и дальше так будет расти, то когда-нибудь вполне может стать…