Белый вереск

Мчась на Баяре, он ощущал, как ликует все его существо, наслаждался свежим ветром, рвущим волосы. В какие-то мгновения Роберту даже казалось, что они с Баяром удивительно хорошо чувствуют друг друга, словно превращаясь в единое существо.

Они уже делали первый поворот у пруда, когда Роберт заметил, что Толли удалось чуть вырваться вперед. Герцог похвалил Баяра, когда тот примчался ко второму повороту.

И как только они вновь оказались на прямой, Роберт пришпорил коня. Он почувствовал, как взыграли под его ногами развитые мускулы сильного животного. Оказавшись у ручья, Роберт хотел было немного осадить Баяра, но не сделал этого. Жеребец Толли, оказавшись в воде, резко замедлил бег, а Баяр, мгновенно преодолев водное препятствие, помчался вперед бешеным галопом.

Они уже приближались к финишной прямой, когда Роберт услышал, как что-то прожужжало у него прямо над ухом. Следующий выстрел, сделанный откуда-то сзади, поразил его в плечо.

Девонбрук остановил коня. Заметив маневр приятеля, Толли тоже осадил своего жеребца и подъехал к Роберту. До финиша оставалось не больше десяти ярдов.

На этот раз герцог услышал звук выстрела. Пуля со свистом влетела в землю возле копыт Баяра. Испуганный конь попятился.

— Кто-то стреляет! — закричали из толпы.

— Насколько я знаю, в этих местах никто не охотится, — заметил Толли. — Вон, смотри! — закричал он, указывая на вершину холма.

Там маячила темная тень незнакомого всадника.

— За ним! — воскликнул Шелдрейк.

Роберт с Толли пустились за незнакомцем, который быстро исчез среди деревьев. Те из гостей, кто наблюдал за состязаниями, сидя верхом на лошадях, с шумом поскакали вслед за ними.

Замерев от испуга, Катриона наблюдала, как фигура Роберта быстро исчезла за горизонтом.

Ожидание становилось невыносимым. Учитывая, что Роберт в последний момент обогнал Толли, сомневаться не приходилось: выстрелы предназначались именно ему. Какие-то женщины, стоявшие рядом с Катрионой, пытались ободрить ее. Тетушка Эмилия, сжав руку девушки, прошептала ей на ухо:

— С ним все будет в порядке. Они непременно узнают, кто стрелял.

Так кто же стрелял?.. Катриона обернулась, ища глазами лорда Кинсборо. Но того на прежнем месте не оказалось. И вдруг кто-то крикнул:

— Смотрите, вон они!

Девушка увидела, как с холма по направлению к ним приближается небольшая группа всадников. Разглядев среди них Роберта, Катриона закрыла глаза и облегченно вздохнула.

Все как-то разом заговорили, стали задавать вопросы. Кто же все-таки стрелял? Куда делся этот человек? Как в тумане Катриона слушала Толли, который сообщил им, что стрелявший, несомненно, мужчина, но ему удалось скрыться от них среди деревьев. Девушка подбежала к Роберту. Он спешился. Крепко обняв жениха, она уткнулась лицом ему в грудь.

— Со мной все в порядке, — прошептал Роберт. Катриона подняла на него глаза и сквозь слезы увидела, что полоска шотландки, которую она ему дала, по-прежнему красуется в петлице сюртука, но что-то было не так. На сине-зеленых клетках появилось красное пятно, которое все увеличивалось.

— Роберт, тебя же ранили! — вскричала девушка.

— Ерунда! Пуля лишь слегка задела кожу, — замотал головой герцог. — Это пустяк.

Одним рывком Катриона распахнула полы, поначалу она не заметила раны, потому что на темно-синей ткани кровь была почти не видна. Зато теперь девушка убедилась: ранение вовсе не пустячное.

Катриона вскрикнула, увидев, как кровь, пульсируя, хлещет из раны на рубашку. Пуля, видимо, пробила плечо.

Толли распорядился позвать доктора — тот прибыл в особняк Дрейкли-Мэнор через час. Роберта к этому времени уже перенесли в библиотеку, и Катриона принялась было расстегивать пуговицы на рубашке герцога, чтобы снять ее с раненого, но тут он схватил ее за руку.

— Катриона, рану осмотрит доктор.

— Чушь, — возразила девушка. — Я и сама могу отлично промыть рану. Но для начала тебе надо снять рубашку и…

— Катриона, — вполголоса остановил ее Роберт, — мы еще не женаты.

Покосившись на открытую дверь, герцог увидел, что за ними с интересом наблюдают едва ли не все гости Шелдрейка, толпящиеся в коридоре.

Прибывший доктор быстро положил конец спору:

— Мисс, я прекрасно понимаю, что вы переживаете за его светлость, но поверьте, он в надежных руках. Вы даже не представляете, сколько пуль мне доводилось вытаскивать из местных охотничков. К тому же у раны может быть не слишком привлекательный вид, и, боюсь, вы можете упасть в обморок.

В обморок?

Катриона в жизни не падала в обморок! Она всегда стояла рядом, наблюдая, как мать обрабатывает ужасную рану Энгуса — когда тот чуть не надвое разрезал себе ногу косой.

Но девушка все же обернулась к двери и увидела, что толпа любопытных не редеет. Она решила, что все и так виде-ли достаточно, во всяком случае, тем для сплетен теперь хоть отбавляй.

— Я подожду в гостиной, — заявила она.

Катриона отправилась туда в компании Толли и тетушки Эмилии. Ноа уже ждал их, стоя у окна. Они принялись горячо обсуждать, кто же все-таки совершил преступление. Подозрения падали на лорда Кинсборо и сэра Деймона Данстрона.

В пылу спора они не заметили, как через час в дверях гостиной появился доктор.

— Лорд Шелдрейк, — обратился он к хозяину, — не могли бы вы отвлечься на минутку, дабы обсудить со мной состояние герцога?

Толли посмотрел на Катриону.

— Полагаю, — заявил он, — вам следует поговорить с невестой его сиятельства.

Доктор кивнул, указывая на дверь.

— Мисс?

— Вы можете говорить при всех, здесь присутствующих, доктор, — произнесла девушка. — Тут только его родные и близкие.

— Что ж, хорошо, — кивнул врач. — Пуля прошла через мягкие ткани плеча, едва не задев кость. Мне было нелегко ее вытащить. Его светлости пришлось потерпеть. Но я все же сумел промыть и перебинтовать рану, а герцогу дал немного опия, чтобы он не чувствовал боли. Я велел двоим слугам отнести герцога Девонбрука в спальню наверх. Эту ночь он должен отдохнуть. Завтра, я думаю, ему можно прогуляться недалеко от дома, но следует избегать волнений.

Катриона кивнула.

— Я позабочусь об этом, сэр. Доктор протянул ей небольшой пузырек.

— Здесь еще одна доза опия — возможно, ему придется ее выпить. Я вернусь утром — вновь промою рану и сделаю перевязку.

Глава 25

Осторожно, чтобы не потревожить раненого, Катриона отворила дверь спальни, в которой лежал Роберт. Стояла глухая ночь. Девушка в нетерпении сидела в своей комнате, дожидаясь, пока гости разойдутся по отведенным им покоям. Лишь тогда она решилась выйти. Забавно, но ей помогала тетушка Эмилия, которая осталась караулить в коридоре.

Эмилия прекрасно понимала, что Катриона безумно переживает за жениха; знала она и то, что бедняжка и глаз не сомкнет всю ночь, если не позволить ей навестить Роберта. Можно было не сомневаться: Катриона будет ходить взад-вперед по комнате, мешая Эмилии спать. Девушка хотела быть рядом со своим Робертом. Она должна была убедиться, что с ним все в порядке, несмотря на уверения Толли.

Катриону интересовало, успел ли Толли сказать Роберту, что у них нет ключа к разгадке преступления. Лорда Кинсборо все время видели в гостиной особняка — он там играл в вист в компании еще одного гостя Шелдрейка — графа с безупречной репутацией.

Стало быть, если это сделал не Кинсборо, то все подозрения падали на сэра Деймона. А это, в свою очередь, означало, что негодяй следил за герцогом. Он приехал следом за ним в Кент и теперь скрывается где-то поблизости.

Подняв свечу над кроватью, девушка осветила лицо спящего Роберта. Он спал полусидя — спину его поддерживало несколько подушек. Торс герцога был обнажен, левое плечо туго забинтовано. Поставив свечу на ночной столик, Катриона устроилась в кресле и, уложив Мэтти на колени, раскрыла принесенную с собой книгу.

Роберт дал ей эту книгу еще в Лондоне. Они ходили с ним в какое-то место под названием Хэтчерд — там все стены были заставлены книжными шкафами. Девушка смогла сколько душе угодно рыться в книгах, пока Роберт читал свежие газеты. Они провели там несколько часов. Он сказал ей, что эта книга — приключенческая, похожая на те, что ей доводилось читать в Шотландии о чаше Грааля. Автор книги неизвестен, но тем не менее книга очень популярна в бомонде. Хотя многие и полагали, что знают, кто написал книгу, утверждать что-либо наверняка было нельзя.