Проклятая статуя

– Ты мне угрожаешь?! – вновь разозлился Кармол.

– Нет, рассказываю о том, что вас ждёт, если вовремя не примите помощь. Подумайте, я завтра зайду, – спокойно сказала Тия, отворачиваясь от него.

Подхватив со стола поднос выздоровевшей рукой, советник короля хотел бросить его в спину девушки. Внезапно пальцы Падоса разжались, а затем снова скрючились, заставив графа застонать от боли и злобно посмотреть на незнакомку.

– Решать вам, – произнесла Тилия, и тихо закрыла за собой дверь.

Слуги, опасаясь, что Кармол побьёт их, долго после ухода голубоглазой девушки не осмеливались подходить к кабинету, а Падос, растирая ноющие пальцы, думал о том, чего от него потребовал маг.

Утром, пройдя по улицам города, Тимилия нашла особняк рода Песинг, стоящий отдельно от других домов за озером. Спросив у ворот, приехал ли хозяин и, получив утвердительный ответ, девушка вспомнила о жестокой красавице, отвергнувшей верное сердце. Эмиль посмеялась над Эмирейком оттого, что граф, по её мнению, был недостаточно богат и не приближен ко двору правителя, а ведь она мечтала блистать и нежиться в распеваемых её красоте дифирамбах среди герцогов и принцев, точно так же, как Радексна.

Тимилию вновь охватили отчаяние и боль от предательства сестры и она, вздохнув, отошла от ворот, подумав, что после того, как Эфтиан передал ей свою силу, он уехал, и она не знала, где маг захоронен. Решив отыскать его потомков, Тия прошла к рыночной площади и спросила у одной из торговок, к кому можно обратиться для излечения головной боли.

– К Пулишу, – ответила женщина.

– А вы знаете, где живёт Январи? – спросила Тимилия.

– Этот шарлатан Амстос?! Неужели вам золота не жалко?

– Мне посоветовала к нему обратиться кузина.

– Хм. Раз решили идти к нему, то монеты сразу не отдавайте.

– Почему?

– Пропьёт.

Тилия огорчилась, посчитав, что после того, как Январи передал ей свой дар, его потомки стали посмешищем, потеряв силу и доверие людей. Узнав, где живёт лекарь, Тия купила лепёшку и отдала Альфу, везде следовавшему за ней. Миновав центр города, и оказавшись на узких улочках с маленькими домиками, которые крепились один к другому, она больше не видела богато разодетых мужчин и женщин. По брусчатке бегали в оборванных курточках и штанишках дети, громко разговаривали носильщики, неся на своих спинах вьюки и мешки с товаром.

Добравшись до дома Январи, Тилия увидела, как из него вышла женщина. Она громко кричала, что он вовсе не лекарь, а лживый пьяница. Коснувшись ладонью локтя женщины, Тимилия избавила её от зубной боли, что мучила несчастную несколько дней и та, замолчав, побежала домой.

Открыв дверь, дочь Хардока прошла в узкий коридор, в котором лежала старая обувь от самых дверей до круто поднимающейся узкой лестницы на второй этаж. Альф, принюхиваясь и чихая, сел в коридоре, а Тилия, заметив справа три двери, подойдя к одной, постучала.

– Входддите, – послышался хриплый голос из комнаты.

Тимилия, заглянув, увидела качающегося и что-то бормочущего пьяного мужчину, сидящего на полу. На его осунувшемся лице были видны три алые царапины, которые появились оттого, что женщина, покинувшая его дом, не получила излечения. Потомок Январи был настолько пьян, что не смог даже встать на ноги и, падая, чуть не придавил сидящего рядом четырёхлетнего сына. Восьмилетняя девочка, намочив платок, хотела вытереть кровь с лица своего отца, но мужчина, увидев посетительницу, накричал на неё. Заплакав и взяв брата за руку, она увела его из комнаты и села на нижней ступеньке лестницы.

– Прходитте, госпжа. Праститтти, что не встаю. Ммолюсь за больннных, – еле выговаривая слова, произнёс Январи.

– Вы лекарь? – спросила Тилия.

– Да! Великкий и мгучий! – бахвалился Амстос.

– Как ваш предок Эфтиан Январи?

– Я лучшше.

Тимилия, глядя на мужчину, понимала, что он давно пьёт и скоро в его доме не останется ни одежды, ни мебели. Если Амстоса не остановить, он и детей продаст, что бы ему налили вина. Приложив одну ладонь к его лбу, а второй зажав затылок, девушка, не знавшая ни заклинаний, ни магических ритуалов, представила, что потомок мага больше не пьёт и заботится о своих детях. Дочь Хардока обратила внимание на то, что глядя кому-то в глаза, и требуя чего-то, получает желаемое, представив, что требование выполняется. Так она сделала в гостинице, и хозяин позволил оставить в комнате Альфа, так Тимилия поступила с Отми и Падосом. Сейчас она хотела, что бы Амстос перестал пить, нашёл работу и, приведя добрую женщину, вернул в этот дом покой и счастье.

– Чтто ттты делаешшь? – удивился кареглазый мужчина.

– То, что сделал бы Эфтиан Январи, увидев своего потомка таким.

– Кккаким?

– Позорящим его имя.

Внезапно протрезвев, Январи понял, что перед ним стоит маг и осознал, чего хочет незнакомка. Его удивило то, что девушка пришла к нему домой, да ещё и пса привела, который посмотрев на плачущих детей, лёг у ног Тии, принюхиваясь к резким запахам, наполняющим жилище лекаря.

– Мой предок лечил людей, у меня дара нет, но ко мне всё равно приходят, потому что старики помнят о Эфтиане. Я предупреждаю о том, что излечение наступит не сразу, мне верят и платят, этим я и живу. Все знают, что я пью, и потому в работники не нанимают и из своих домов гонят, – рассказал Амстос.

Поразмыслив о том, как ему помочь, Тимилия сказала:

– Вечером пойдёшь со мной.

– Почему ты мне помогаешь? – спросил Амстос.

– Не тебе, а им, – проговорила девушка, указав на мальчика и девочку, со страхом ожидающих её ухода.

– Как мне тебя называть, госпожа? – задал вопрос Январи.

– Тилия.

– Тилия. Тилия, – произнёс мужчина, пытаясь что-то вспомнить.

Потом быстро поднявшись на ноги, он вскричал:

– Ты, Тилия!

– Да.

– Мне о тебе дед часто в детстве рассказывал.

– И что же он говорил?

– Если ты встретишь девушку по имени Тилия, обличённую могуществом древних богов, беги от неё со всех ног.

– Почему? – удивилась Тимилия.

– Дед утверждал, что от неё придёт погибель на наш род, ведь она убила Эфтиана Январи.

– Что ж, твой дед был отчасти прав, – подумав, произнесла девушка, испугав Амстоса.

– Да, исчезнет пьяница и обманщик Январи, и появится мудрый и добрый человек, а насчёт убийства, знай, я в жизни ни одного зверька или птицы не обидела, не говоря уже о том, что бы руку поднять на человека, – помолчав, промолвила Тия.

Когда-то давно, она точно так же ответила магу короля, но Эфтиан ей не поверил и лишил жизни. Посмотрев в глаза Амстосу, Тилия спросила:

– Веришь?

– Верю, – ответил мужчина.

– Почему?

– Пёс, как вошёл в комнату, так тебе на ногу голову положил. Он доверяет тебе, значит, ты его не бьёшь.

Дети Амстоса, подойдя к двери, глядели на чёрного пса, которого гладила по голове девушка и на отца, переставшего кричать. Позвав их, Амстос обнял дочку и сына, пообещав больше не пить. Оставив на столе несколько золотых монет, что бы мужчина смог купить детям одежду и еду, Тимилия попросила Январи прийти на торговую площадь и ушла.

Оставив малышей с соседкой и придя в назначенное место, Амстос увидел девушку, избавившую его от тяжкого недуга, рядом с лавкой торговки рыбой. Простившись с женщиной, Тия пошла по улице, а Январи не подходя близко, медленно шагал за ней. Обернувшись, Тимилия ощутила страх и недоверие, исходящие от мужчины и попросила его подойти.

– Куда ты меня ведёшь? – спросил он.

– В дом одного богатого вельможи, – ответила Тилия.

– Зачем?

– Он даст тебе работу.

– Какую?

– Не важно какую, главное, что бы ты её выполнял, не воруя и не лукавя.

Амстос опустил глаза и девушка уточнила:

– Что-то ещё хочешь узнать?

– Ты убила Эфтиана? – задал мучающий его вопрос, потомок мага.

– Нет.

Январи долго смотрел в её васильковые глаза, не зная, верить ей или нет, и Тия спросила: