Страница 19 из 26
Другое дело — крыса, превратившаяся в человека. У нее, живущей в относительном комфорте, есть время и поразмышлять, и увлечься чем-нибудь. В том числе чем-нибудь эдаким, с мистическим душком. Подобно тому, как настоящие люди нет-нет, да увлекались то НЛО, то феноменом полтергейста, то обещаниями очередного целителя-шарлатана одним чихом избавить от всех болезней.
А увлекшись, можно и предпринять кое-какие шаги в пользу объекта своего увлечения.
Конечно, если вдуматься, крах цивилизации был бы невыгоден и самим этим крысам, в людей обратившимся. Зря, что ли, они примазались к ее достижениям. Но с другой стороны, в семье, как говорится, не без урода. И басня про свинью под дубом тоже родилась не на пустом месте. Мало ли, каких фанатиков могло занести в ряды клиентов «крысы Ларисы».
Придя к такому умозаключению, Мартин поднял Бурбона на руки.
— Сейчас я отнесу тебя домой. Угощу чем-нибудь… хочешь молочка?
— Хочу, — отвечал котенок, — но еще хочу, чтобы вы спасли того кота. Он мне очень помог…
— И насчет кота того что-нибудь придумаю.
Да, Гуля была права, напомнив ему об очевидном. Мартин умел хорошо выглядеть, не был лишен организаторских способностей, неплохо делал презентации и мог выбить для фирмы, в которой работал, выгодный контракт. Тогда как для спасения мира… в одиночку требовались совсем другие качества.
Но с другой стороны, если в одиночку он мало что мог, то почему бы не поискать союзников. Точнее, не столько поискать, сколько сделать своим союзником… кое-кого. А для этого прибегнуть в том числе к своим профессиональным умениям.
Потому, едва шагнув на порог, Мартин первым делом вручил Гуле вместе с морской капустой Бурбона.
— Ой, какая прелесть… откуда? — воскликнула та при виде котенка.
— Не бойся, он вроде чистый, — вместо ответа сказал муж, — покорми его чем-нибудь.
— А ты?.. — не поняла супруга.
— А мне надо кое-куда съездить. Срочно.
— По работе? — спросила Гуля, но Мартин не удостоил ее ответом. Не хотел ни обманывать, ни лишний раз волновать, вызывая ненужные вопросы.
Молча спустившись во двор, он завел машину. И поехал в считающийся элитным не то поселок, не то новый пригородный район под странным названием Оводы.
7. Враг моего врага
Нужный дом Мартин нашел без труда. Был уже здесь, а на память не жаловался. Да, в прошлый раз его заносило к этому дому ближе к ночи, в темноте. Ну так и теперешний его визит состоялся поздним вечером.
Подъехав к воротам, Мартин сначала посигналил. Затем вышел из машины и нажал на кнопку звонка. Явившись сюда на сей раз человеком, он больше не собирался упражняться в лазании через забор.
— Кто? — донесся густой грозный бас с другой стороны ворот.
Приветливости в его тоне ни на йоту не ощущалось. А главное, он совсем не походил на голос той, с кем Мятликову нужно было увидеться. Неужели Мартином же устроенная авария оказалось для нее смертельной?
Как бы то ни было, а гадать смысла не имело. Как и отступать раньше времени.
— Ларису… Степановну хочу, — почти повторил Мятликов фразу из фильма «Мимино», внутренне порадовавшись такому совпадению, да заодно подпустив в голос почти пародийный кавказский акцент и нотку наглости. Говорить старался громко, уверенно. Так, чтобы ни единым звуком не выказать слабости. Что было бы смерти подобно — особенно с крысами.
— А кто хочет-то? — осведомился бас, как показалось Мартину, чуточку помягче. И вроде на полтона ниже.
— Мятликов, — коротко бросил Мартин, никакими дополнительными пояснениями себя не утруждая. Не оказывая собеседнику такой чести. Мол, кому надо, одна моя фамилия все скажет. И кто пожаловал, и зачем. А кому не надо — как вот тебе, например, сошка мелкая — тому и знать лишнее ни к чему. Крепче спать будешь.
Обладателю баса, впрочем, тоже стоило отдать должное. Ничего больше спрашивать он не стал. Возможно, удалился. Для принятия решения относительного позднего незваного гостя.
Так прошло несколько минут, в течение которых Мятликов успел еще разок нажать на кнопку звонка и пару раз посигналить из автомобиля — демонстрируя свое нетерпение. Точнее, нежелание покорно терпеть, стоя у порога, как какой-нибудь попрошайка.
А потом, наконец, бас зазвучал снова.
— Заходите, — донеслось из-за ворот, а затем дверь калитки отворилась.
Мартин еле подавил в себе искушение показательно возмутиться тем фактом, что внутрь пропускают только его, на своих двоих. А на машине проехать не дают. Однако вовремя понял, что передергивать не следует. Успехом следовало считать уже то, что его вообще пустили на порог. Как бы он ни хорохорился, но положение его было все-таки уязвимым. А роль — скорее, просителя.
Да и не с дружественным визитом он пожаловал в этот дом. Но, скорее, как враг, для которого сделали исключение. Так же в свое время Рудольф Гесс мотался в Англию. Надеясь переубедить шишек в тамошнем правительстве из врагов Рейха сделаться хотя бы временными союзниками.
На нечто подобное надеялся теперь и Мартин. Исходя из все того же старого принципа: «Враг моего врага — мой друг».
Густой бас, как оказалось, принадлежал двухметровому мордовороту в строгом костюме — охраннику, по всей видимости. Молча и без лишних церемоний он провел по туловищу и ногам Мартина ручным металлоискателем. Удовлетворенно хмыкнул, не услышав от своего девайса тревожных возгласов, свидетельствовавших о наличии у визитера оружия или взрывчатки. И велел следовать за собой.
Так, в компании с охранником Мятликов дошел до дома, поднялся на крыльцо, переступил порог. И сразу у порога встретился с хозяйкой дома.
В той аварии Лариса Степановна Кочергина, она же Мегера, выжила. Но передвигалась теперь на инвалидном кресле. Да и сама по себе являла жалкое зрелище. Сгорбленная, с перекошенным, каким-то ассиметричным лицом она казалась меньше, старше и утратила даже слабое подобие женского обаяния, каким обладала в первую с Мартином встречу.
Но вот взгляд… он, напротив, сделался еще жестче чем прежде, излучал силу — и ни капли доброты и жалости. За один только этот взгляд прозвище Мегера, некогда придуманное ей Мартином, подходило теперь хозяйке дома как никогда прежде.
— Проходи, чего встал, — жестким до грубости, под стать взгляду, голосом велела Мегера. И проворно развернув инвалидное кресло, поехала вглубь дома.
Мартин последовал за ней. Следом двинулся, замыкая шествие, мордоворот-охранник. Что не очень-то устраивало Мятликова.
— Я бы хотел поговорить наедине, — проговорил он, обращаясь к хозяйке, — не бойтесь, я человек мирный… моя жена правильно отметила, что я не Рэмбо. А уж для нее-то я «самый-самый» и «номер один». То есть, стеречь меня… опасаться, что я причиню вред беспомощной калеке…
— Гоша! — гаркнула Мегера, перебивая незваного гостя. — Оставь нас. Во двор!
Без возражений и почти неслышно (что было дивно при его габаритах) охранник удалился.
— Круто! — не удержался от восхищенного комментария Мартин. — Вышколили его, как верного пса!
— Нашел беспомощную калеку, — в ответ ворчливо молвила хозяйка. — А не напомнишь, Мятликов, по чьей милости я оказалась в таком положении?
— Было за что, — не задержался с ответом Мартин.
Свое кресло Мегера остановила возле лестницы. Дальше вверх, мол. А пока Мятликов поднимался по ступенькам, сама немного отъехала, заводя кресло на небольшую платформу.
Платформа оказалась подъемником. Мегера нажала на кнопку и… поднялась на второй этаж даже быстрее, чем ее гость по лестнице.
Криво усмехнулась, ожидая, пока он преодолеет последние ступени.
— И мой джинн, — затем сказала хозяйка, — мало того, что меня в инвалидное кресло загнал, так вдобавок украл моего джинна.
— Украла из нас как раз ты… раз уж мы на «ты», — спокойно парировал Мартин, — жизнь мою украла. Квартиру, работу. А я вернул украденное — раз. И два: в дом твой залезли и кувшин с джинном вытащили другие люди… справедливости ради. Я их, кстати, еще наказал. Руки у них отсохли за то, что тянулись куда не надо.