Страница 12 из 111
- Ты хочешь сказать, что Коли был связан с Рикером?
На сей раз самообладание отказало Вебстеру. Его лицо напряглось, взгляд стал настороженным, но голос остался таким же ровным, как и прежде:
- Не понимаю, о чем ты, Даллас. Но тебе следует знать, что копаться в финансовых делах детектива Коли - совершенно напрасный труд. Ты не найдешь там ничего интересного, но зато огорчишь его близких. И вообще, я не понимаю, почему вокруг дела Коли подняли такую шумиху. В конце концов, этот человек погиб не при исполнении служебных обязанностей.
- Этого человека забили до смерти! Он был полицейским! У него осталась вдова! Двое детей потеряли отца! И ты считаешь, что при этом важен тот факт, что он погиб не при исполнении служебных обязанностей?
- Нет. - У Вебстера хватило такта, чтобы смутиться и отвести глаза в сторону. - Просто это действительно так.
- Не учи меня работать, Вебстер! Никогда больше не вздумай указывать мне, как я должна вести расследование убийства! Если ты перестал быть полицейским, то я - нет.
Ева снова развернулась, намереваясь направиться к машине, но Вебстер поймал ее за руку и повернул к себе, хотя и знал, какая буря может разразиться вслед за этим. Однако глаза Евы, к его удивлению, были пусты и холодны.
- Отпусти мою руку. Сейчас же, - мертвым голосом проговорила она.
Вебстер повиновался и сунул руку в карман, словно обжегшись.
- Я хотел сказать тебе только одно: наш отдел считает, что это дело должно быть закрыто без всякого шума.
- А почему вы думаете, что мне есть какое-то дело до пожеланий вашего поганого отдела? Если хотите сообщить мне что-то в связи с расследованием убийства детектива Таджа Коли, сделайте это официальным путем. И не ходи больше за мной по пятам, Вебстер. Никогда.
Ева села в машину, дождалась просвета в потоке автомобилей и отъехала от тротуара. Вебстер смотрел ей вслед. Он видел, как Ева развернулась и вскоре въехала в ворота своего дома. "Ворота нового мира, в котором она теперь живет", - подумал Вебстер. Он сделал несколько глубоких выдохов, а когда это не помогло, изо всех сил пнул ногой покрышку своего автомобиля.
Вебстеру было ненавистно то, что ему приходилось делать, а еще более ненавистно сознание того, что ему никогда не одержать над ней верх.
ГЛАВА 3
Ева ехала по подъездной аллее к огромному каменному зданию - их с Рорком дому. Внутри у нее все кипело. "Что за чертова работа! - думала она. - Нигде от нее нет спасения - даже на пороге собственного дома! А что касается Вебстера, то он явно сказал далеко не все. Умолчал о чем-то важном, что напрямую связано с отделом внутренних расследований".
Необходимо было взять себя в руки и успокоиться. Уж слишком она разозлилась на Вебстера за то, что он посмел ей указывать. А сейчас очень важно понять, что же он пытался ей сказать, на что намекал. И еще важнее вычислить то, что он оставил за скобками.
По своему обыкновению и чтобы позлить Соммерсета, старого дворецкого Рорка, Ева бросила машину прямо перед подъездом, взяла с сиденья свою сумку с папками и уже поднялась до середины крыльца, как вдруг замерла на месте. Постояв пару секунд, Ева с силой вытолкнула воздух из груди, решительно повернулась и села на ступеньку.
"Пора попробовать что-нибудь новенькое, - решила она. - Например, спокойно посидеть на крыльце, наслаждаясь замечательным весенним вечером, полюбоваться на расцветающие деревья и кусты вокруг просторной лужайки и прозрачное высокое небо".
Ева жила здесь уже больше года, но редко, очень редко находила возможность как следует рассмотреть все это великолепие. Дом представлял собой грандиозное сооружение с башнями, башенками, галереями, балконами и огромным количеством сияющих стеклом окон самой разной формы - стрельчатых, круглых, обычных. Это был подлинный гимн изысканному вкусу, богатству и утонченному комфорту. Бесчисленные комнаты ломились от старинной мебели, фарфора, произведений искусства, здесь были предусмотрены все мыслимые удобства, о которых только можно мечтать,
А вот сад, наоборот, был предназначен специально для человека, который хоть и привык к роскоши, но при этом в состоянии оценить прелесть самого обычного цветка, выросшего из случайно занесенного ветром семечка. Рорк засадил сад деревьями, которые, несомненно, переживут их с Евой, и кустами, которые с каждым месяцем становились все более густыми и пушистыми. А вокруг - по периметру - протянулись высокие каменные стены; железные ворота с мудреной системой охраны защищали этот островок спокойствия от бесцеремонной назойливости огромного города.
Однако город все равно был здесь, рядом, как злая голодная собака, которая рыщет вокруг и вынюхивает, чем бы поживиться. Ева подумала, что в этом, наверное, частично заключается двойственность натуры Рорка - да, пожалуй, и ее собственной.
Рорк вырос в трущобах Дублина и боролся за выживание любыми доступными способами. Детство Евы тоже было изуродовано, и жуткие воспоминания о нем преследовали ее даже теперь, когда она превратилась во взрослую и самостоятельную женщину. Рорк отгородился от своего прошлого богатством и властью, которую оно дает, Ева - своим полицейским значком. И они оба были готовы на все, чтобы только это прошлое их не настигло. Иногда Еве казалось чудом, что, несмотря ни на что, им удалось остаться нормальными людьми и даже создать семью.
Как бы то ни было, сейчас Ева сидела на ступеньках крыльца, любовалась распускающейся листвой, пытаясь вытравить из сердца всю гадость, которая накопилась там за день, и ждала мужа.
Наконец она увидела, как в медленно раздвинувшиеся ворота въехал длинный черный лимузин и бесшумно скользнул к дому. Задняя дверца открылась, и оттуда вышел Рорк. Они с шофером обменялись несколькими словами, и машина отъехала, а Рорк направился к дому, не сводя глаз с жены.
Никто и никогда не смотрел на Еву так, как он. Его взгляд словно говорил: ты для меня одна на этом свете, и больше никого не существует. И сколько бы раз Ева ни ловила на себе этот долгий пристальный взгляд, ее сердце неизменно начинало биться в учащенном ритме.