Страница 30 из 69
— Ты хотел нам рассказать кое о чём, — напомнил младший Элрик неслучайному попутчику.
— Э, нет, — протянул Энви, гадко ухмыляясь. — Раз его величество фасолина не желает ни о чём слышать — пусть получит желаемое сполна!
Эдвард сложил руки на груди и отвернулся — такими детскими манипуляциями этот щёголь, так и не научившийся нормально одеваться, его не проведет. Как и апелляциями к его росту — надоел уже!
— Но мы хотим слышать! — подала голос Ноа. — Мы тоже были в доме у Безногого!
— А я-то думал, что вы там присутствовали в качестве багажа, — парировал Энви, продолжая ухмыляться, — бессловесного, между прочим!
Ноа вспыхнула — этот наглец попал в самую точку! В последнее время она ощущала себя бесполезным старым чемоданом, которому делают одолжение, что прихватывают с собой. Иногда давая глупые задания, вроде, — «загляни в его сознание, Ноа!» А все потому, что Эдвард брал на себя всё, не давая им ни свободы воли, ни свободы слова!
— Но мы — не Эдвард Элрик! — выпалила цыганка, покраснев.
— И слава Отцу, — скривился Энви, — трёх малявок не вынес бы даже я.
Эдвард вскипел — сколько можно! Сначала говорит загадками, а потом ещё и обзывается! Чёрт его знает, есть ли у него вообще какая-то информация, или он блефует и провоцирует их? Какая может быть вера тому, кто лавирует между различными потоками и совсем не ясно, на чьей он стороне?
— Или говори уже, что начал, или выметайся, — сверкнул глазами Эд.
Энви закинул ногу на ногу, откинулся на мягкую спинку нижней полки и испытующе посмотрел на бывшего Стального алхимика. Только сейчас Эдвард заметил, что у гомункула глаза непривычного для этого мира фиалкового цвета.
— Вообще-то у меня, как и у тебя, билет на это место, так что не зарывайся, — посоветовал Энви. — И давай так — если тебе нужна от меня информация, может, сделаешь одолжение и начнешь разговаривать нормально, а не так, словно я подложил тебе на тарелку дерьма вместо сосиски?
Ал больше и больше проникался сочувствием к их вынужденному попутчику. Ему казалось, что Энви действует по собственному почину на свой страх и риск, что желание поделиться с ними информацией — абсолютно искреннее. Но сейчас всё зависело от Эда. Точно так же, как тогда, в Аместрисе, потому что именно Эд смог разглядеть истинные порывы завистливой сущности Энви.
— Хорошо, — неожиданно серьёзно проговорил Элрик-старший.
Он помнил взгляд сморщенного зелёного существа, когда то приняло роковое решение о самоубийстве и сейчас даже устыдился собственного ребячества, за которым прятал всё больше и больше наполняющее его сострадание.
— Договорились, — Эд протянул правую руку.
Энви с недоверием уставился на человеческую ладонь: во-первых, все ещё было непривычно видеть Эдварда без автоброни, во-вторых, он чувствовал себя очень смущенным и как-то глупо счастливым. Но руку пожал.
Пока Энви увлеченно рассказывал про миниатюрную рацию в ошейнике кошки, сделанную Безногим, и записи их разговоров, Ноа, подтянув колени к груди, рассматривала странного попутчика из-под опущенных ресниц. Она впервые столкнулась с подобным существом и этот опыт ей не понравился. Насколько она могла судить по обрывкам доставшейся ей информации, именно этот взъерошенный парнишка и был огромным зелёным драконом, с помощью которого удалось открыть Врата. Но как же он тогда выжил? Или его устройство настолько отлично от человеческого?
— Ты же присутствовал, когда открывали Врата, — она вклинилась в паузу в рассказе о питомце Шаттерханда.
Энви скривился — менее всего ему хотелось вспоминать то, что пришлось тогда пережить. Он мечтал о смерти, но судьба распорядилась иначе, и, зализав раны, он решил отомстить членам общества Туле за свои страдания. Особенно его огорчала смерть главной виновницы его мучений — белобрысой стервы Дитлинде. Если бы он мог, он бы с удовольствием воскресил бы её ради того, чтобы заново разорвать на куски. Энви отчаянно завидовал полицейскому-очкарику, что именно его пуля оборвала жизнь этой кошмарной женщины.
— Видишь ли, я несколько более прочен, — ухмыльнулся Энви. — Могу продемонстрировать.
— Нет уж, давайте обойдемся без этого, — неожиданно резко подал голос Ал. — Хватит с нас драк в поездах, давайте уже до Мюнхена доедем без приключений!
— Драк? — Энви подобрался и оживился. — Ну-ка, выкладывайте, а то что я тут вам всё, а вы отмалчиваетесь. Играть — так по-честному!
Глаза гомункула загорелись, когда он услышал об Ульрихе. Значит, сын ответит за мать. Тем более, он уже подписал себе смертный приговор, напав на тех, к кому отчаянно тянулось все противоречивое существо новоявленного Эрвина Циммермана. Пусть он и не был готов признаться в этом даже самому себе.
========== Глава 20: Pares cum paribus facillime congregantur/Равные с равными хорошо сходятся ==========
War on the axis of morons
All out war on complacent consent
I declare war on the war against drugs
Rape and slaughter of the i
War on Big Brother
Warmongers and profiteers
KMFDM «WWIII»
— Где жить-то будем? — спросил Энви, когда они налегке тащились через вокзальную площадь Мюнхена.
— Если дом Хайдериха ещё пустует, то можно там, — неуверенно протянул Эд.
— То есть ты притащил сюда задницу со своим живым багажом, даже не зная где вы будете жить? — гомункул округлил глаза. — Да ты, я посмотрю, ни капельки не поумнел!
Эдвард нахохлился. Опять этой язве удалось задеть его за живое! Эд признавал, что зачастую был слишком не критичен к подобным деталям, а этот мир прощал подобную халатность куда хуже, чем его родной. Но тон Энви начинал выводить его из себя.
— На себя посмотри, — огрызнулся Эдвард.
— Не забудьте одежду постирать, — невзначай добавил гомункул. — Воняете кошачьей мятой за милю.
Дом, к их счастью, и правда пустовал. Энви, осмотревшись, присвистнул:
— Ого! Да тут целый замок для графа Элрика! Кроваво-красным плащиком уже обзавёлся, дело осталось за парой бутафорских клыков!
Но, к вящему сожалению Энви, остальные пропустили мимо ушей его едкий комментарий. Отдохнув с дороги, все четверо собрались в столовой, думая, что же делать дальше. Эдвард предложил нанести визит Хаусхофферу, на том и порешили — как знать, может, старый ученый и не будет против появления их странной компании на собрании общества. Однако, как оказалось, Хаусхоффер был в отъезде как минимум до конца недели, а это означало, что у них в запасе имелось ещё целых четыре дня.
Предстояло также найти источник заработка — конечно, на деньги, выданные им Веллером и Безногим, по мнению братьев, можно было безбедно жить полгода, а то и дольше, но это был не выход. Первой, как ни странно, проявила инициативу Ноа, вспомнив о приветливой цветочнице Грейсии — оставалось выяснить, пойдет ли эта прекрасная девушка на такой риск, как наём на работу цыганки. Эд и Ал как-то стушевались, а Энви просто наблюдал. То ли денег, данных ему Безногим за слежку хватало с лихвой — и Эд ещё подумывал, что стоит всё же быть поаккуратнее, — то ли он снова что-то задумал.
*
— Ноа! — Грейсия просияла, завидев на пороге лавки давнюю знакомую. — Куда же ты пропала? С тобой всё в порядке? Ты знаешь, где Эдвард?
Пока та коротко отвечала на вопросы, тут же принявшись помогать цветочнице, в лавку вошел полицейский в очках, тот самый, который всегда так предвзято относился к Ноа.
— Ты опять здесь? — нахмурился он.
— Маттиас, перестаньте! — Грейсия заслонила цыганку собой. — Этой девочке нужна работа, и здесь она её получит!
Ноа чуть было не уронила всю охапку тюльпанов — она ещё даже не успела сказать, что хотела бы работать в лавке, как ей уже фактически дали добро!
— Я знаю всё, что вы хотите мне сказать, можете не продолжать! — напустилась на полицейского Грейсия. — И если не желаете сказать ничего нового, вам лучше уйти!
Маттиас Хан поджал губы. Он очень не хотел, чтобы у Грейсии были неприятности из-за этой цыганки, он жаждал оградить цветочницу от всех бед. Отчего-то в его памяти всплыли слова Элрика, и Маттиас понял, что сейчас самое подходящее время.