Дух войны

*

1908, Ишвар.

— Как там говорят люди? Самая глубокая ночь до восхода солнца? — поинтересовался лохматый Энви, глядя, как диверсионный отряд с майором Эдельвайс возвращается в лагерь.

— Самый темный час перед рассветом, — поправила его Ласт. — Да, до рассвета ждать осталось недолго.

— Вот я посмотрю на рожи этих красноглазых упырей! — Энви потер руки в предвкушении.

— Сомневаюсь, что ты что-то рассмотришь, — усмехнулась Ласт, накручивая прядь волос на палец и глядя вслед аместрийскому отряду.

— Довольно будет одного брошенного камня или срикошетившего выстрела, чтобы погрести их на веки вечные под осколками.

— Как думаешь, кому достанется камень? — резко сменил тему Энви.

— Это решать не нам, — тон Ласт временами походил на тон женщины, уставшей возиться с непослушными детьми.

— Знаю, — Энви разочарованно вздохнул. — Но если бы ты выбирала?

— Но я-то не выбираю, — пожала плечами Ласт и продолжила смотреть куда-то вдаль.

Энви подобрался. Его раздражала неразговорчивость собеседницы. Неужели ей сложно порассуждать? И обязательно говорить с ним, как с ребенком?

— И потом, — продолжила Ласт, — мы не всех видели в работе.

— Не всех, — согласился Энви. — Но даже из тех, что видели! Согласись, парочка из поджигателя и взрывателя — просто огонь!

На лице у Ласт заиграла какая-то странная улыбка, она провела кончиком языка по верхней губе и беззвучно рассмеялась.

— Да, спорить не стану — хороши оба. Не то, что вторые.

— Особенно тот длинноволосый напыщенный индюк, — проворчал Энви. — Вот уж точно — Ледяной! Такая глыба льда!

— Ты не прав, — покачала головой Ласт. — Им, конечно, не хватило огня, — в ее тоне появились бархатные нотки, — но сработали они тоже достаточно эффективно.

— Но не так эффектно! — возразил Энви. — Посмотрим еще на остальных! И все же, подумай, кому бы ты дала камень, если бы могла?

Ласт только вздохнула — похоже, проще было ответить, чем вступать в очередные дебаты.

— Огоньку? — не выдержал Энви и сам принялся перебирать варианты. — Или этому, как его там… Кровавый лотос?

— Багровый алхимик, или Багровый лотос, — поправила его Ласт.

— Да какая разница! Багровый, кровавый — один черт!

Ласт примирительно кивнула — ей было все равно. Она с нетерпением ждала нового дня и новой возможности понаблюдать за происходящим. И приблизиться к цели.

— Ну так кому? — не унимался Энви. — Огоньку ведь?

Он удовлетворенно ухмыльнулся, глядя, как лицо Ласт расплылось в улыбке.

— Точно не Хрустальной девчонке, — проговорила она. — Камень нужен тому, кто будет на передовой. У нее отличные способности, но они прекрасно сработают и без него.

Энви презрительно фыркнул и уселся на край крыши:

— Вот еще, Хрустальной девчонке! Знаешь, алхимики — не алхимики, а она — такая же слабая человечишка! — Энви запрокинул голову и уставился в беспросветно черное небо. — Ходила вчера ночью, как неприкаянная, а потом ее и вовсе выворачивать начало. Тоже мне, цветочек! — он хмыкнул. — Часовой ее потом к медикам отрядил. И что ее так?..

— Кто знает, — Ласт пожала плечами. — Люди.

Энви резко поднялся:

— Пойдем. Как раз должны были все подготовить.

*

В полузаброшенное здание на отшибе вошли двое: аместрийский офицер средних лет и невероятно красивая женщина. Офицер вышел вперед, женщина осталась стоять в стороне — впрочем, внимания на нее никто не обратил. Посреди огромного зала на полу был начертан круг преобразования. Напротив активных точек сидели связанные ишвариты, поодаль стояло несколько офицеров и людей в белых халатах: то ли ученых, то ли врачей. В стороне с ноги на ногу переминался Тим Марко, Кристальный алхимик.

— Вы готовы, доктор Марко? — строго спросил один из генералов.

— Да…

Марко облизнул пересохшие губы.

Ему было не впервой. Несколько лет назад он стоял перед таким же кругом в Западном городе. И там точно так же сидели связанные ишвариты. Бывшие солдаты армии Аместриса. Точно так же, как в тот раз, Тим Марко несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках и замедлить бег так некстати разбушевавшегося сердца, а после положил ладони на край круга.

Комната озарилась красными молниями. Ужас, читавшийся в глазах ишваритов, обратился в жуткие крики. Над кругом полыхала алая гроза — и отблески свечения играли на фарфоровой коже стоявшей в стороне Ласт.

Несколько минут — и все стихло. Свет погас, на полу лежали лишь пустые одежды и веревки, которыми некогда были связаны жертвы алхимического эксперимента. В центре, на возвышении, чем-то напоминавшем алтарь, сиял и переливался всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками красного камень. Философский камень.

========== Глава 5: И кровь одна ==========

Хайрат пришел в себя в пропахшем медикаментами и кровью месте. Тело нещадно болело, перед глазами плыло, словно сквозь толщу воды он слышал, как кто-то отчаянно ругался и спорил.

— Аместрийцы застрелили моего отца! Я не приму помощи от белорылых скотов!

Было и так холодно, но от этой фразы бросило в дрожь еще больше. Молва о том, что на северо-западной окраине Ишвара аместрийские врачи-убийцы проводят бесчеловечные опыты над его соплеменниками, теперь казалась Хайрату правдой, как никогда раньше.

— Наговори хоть в сто раз больше, я все равно должен буду тебя вылечить! — отвечал второй голос, принадлежавший, судя по всему, молодому мужчине.

“Вот значит, оно как, — подумал Хайрат. — Эти изуверы прикидываются добренькими, а сами…”

Он попытался оглядеться. В довольно просторной комнате соорудили множество импровизированных постелей, на которых лежали раненые. В основном, ишвариты, но, как показалось Хайрату, было и несколько аместрийцев.

“Неужели они пытают еще и своих?” — от этой мысли его затошнило. Пол задрожал, напоминая Хайрату, как тряслась и шла трещинами земля под ногами, когда истинные дьяволы, продавшие души ради бесовского искусства, уничтожали их отряды — кто легкими движениями рук, а кто — щелчком пальцев. Над ним склонилось бледное женское лицо.

— Сара! — закричала девушка, и Хайрату показалось, что весь мир взорвался от ее голоса. — Сара! Он наконец-то пришел в себя!

Земля снова задрожала, и над ним склонились уже две женщины. Бледнолицые, с голубыми глазами — должно быть, именно такой красотой могли похвастаться демоницы Шеола.

— Вы помните, кто вы? — спросила его та, что подошла позже.

“Зачем ей мое имя?” — со страхом подумал Хайрат и промолчал.

— Вы слышите меня? — в ее голосе появились нотки беспокойства. — Моргните два раза, если да.

Он не стал выполнять их просьбу. Пусть считают, что он оглох, ослеп или и вовсе умер.

Женщина поджала губы и тяжело вздохнула:

— Элен, надо понаблюдать. Возможно, это из-за контузии — говорят, там все взрывалось. Измерь температуру и… — она потерла лоб. — Как же нам не хватает медикаментов… Обезболивающее еще осталось?

Хайрат вслушивался в ее мелодичный голос и не переставал удивляться коварству аместрийцев. Наверняка она говорит все это в расчете на то, что он слышит. В конце концов, не могла же эта женщина оказаться Сарой Рокбелл. Хайрат теперь был уверен, что четы Рокбеллов, о которых все говорили, попросту не существовало. Таких аместрийцев быть вообще не могло. Все они были одинаковы — в синей форме, с ледяными отрешенными глазами.

— Немного есть, сейчас принесу.

Земля снова затряслась, и Хайрат успел заметить, что белый халат ушедшей за чем-то — но точно не обезболивающим — женщины был заляпан кровью.

— Потерпите, — нарочито четко проартикулировала оставшаяся, наклонившись к нему. — Я помогу вам.

Хайрат не выдержал и горько усмехнулся.

— Вы понимаете меня? — она предприняла еще одну попытку наладить диалог, но Хайрат закрыл глаза.

А когда вновь открыл, за окном уже стемнело, а у постели сидели упрямые мальчишки Нур и Гаяр. “Мы рады што ты жыв!” — гласила корявая надпись на клочке бумаги, который Гаяр сунул Хайрату прямо в нос.