Страница 87 из 94
- Наташа? Что-то случилось?
- Привет, Стёпа, - не смогла не улыбнуться. Видимо в моей жизни слишком много проблем, раз люди теперь ждут от меня только плохих новостей. Хотя, и звоню я не радостью поделиться.
- Привет…
- Со мной всё в порядке, но мне хотелось бы тебе кое о чём сообщить.
Не желая терять время и боясь, что не хватит баланса, я максимально короткой постаралась изложить суть проблемы, рассказав о своём поступке. Степан дослушал до конца, но мой счёт всё-таки обнулился и звонок прервался. Спустя несколько секунд мужчина перезвонил. Оказывается, он ожидал чего-то подобного, потому как Женя в последние недели вёл себя не лучшим образом.
- Я не уверен, что он меня послушается. Если в его годы хватило мозгов так поступить, хватит и разрулить. Правда, связаться стоит, тут ты права, - расстроенно сказал Степан. – У тебя всё нормально? Илья случаем не звонил, не появлялся?
- Нет.
- Ну, ему теперь точно есть чем заняться ближайшую всю жизнь.
- В смысле?
- А ты что, новостями не интересуешься?
- Н-нет… - растерялась, ощущая жгучее любопытство. Если уж Стёпа обращает моё внимание на жизнь Ильи, то там наверняка нечто интересное.
- Глянь на досуге.
Тут он отвлёкся на кого-то, затем извинился и, ссылаясь на большое количество дел, отключился.
Понятное дело, что я не выдержала и тихой поступью прошла в комнату. Лиза с дочкой спали, потому пришлось одёрнуть себя и оставить поиск информации на потом. Компьютер так и остался выключенным. Впрочем, мы и так не часто им пользовались: предпочитали живое общение и развлекали Артёма как могли, но без техники.
Прошло десять дней с того момента, как мы с Лизой совершили побег. Подруга с каждым днём всё более мрачнела, однако слёзы наконец-то высохли, и теперь я видела в ней скорее решимость, нежели забитость. В один из вечеров, когда с ужином было покончено, и я мыла посуду, она и вовсе меня удивила:
- Знаешь, Наташ. Если бы ты меня не вытащила из стен своего дома, наверное, мои глаза до сих пор были бы закрыты. Я словно сидела в капкане, где каждая стена являлась чем-то большим, чем крепостью, в которой меня не достанут. Будто раньше сидела в клетке, а теперь стала свободной. Даже дышать легче стало… Скажи, ты завтра сможешь взять отгул на работе?
- Смогу, - ответила ей, выключая кран, - но зачем?
- Поеду рано утром домой.
- Думаешь, хорошая идея?
- А у меня есть выбор? Сидеть тут без денег и документов? Одежду ты мне дала, но этого мало. Устроюсь куда-нибудь работать, снимем с Машкой комнату к детскому саду поближе.
- Лиза, - я присела на табуретку, - не пугай так меня, ладно? Неделю назад ты ревела как белуга, а теперь словно другой человек.
- Тусь, а что мне вечно реветь? – в его глазах всё-таки заблестели слезинки. – Мы не нужны ему. Я вообще сомневаюсь, дома ли он. Может уже давно улетел к своей модели?
- Кем она работает вообще?
- Как я поняла, дизайнером интерьера. Вроде в какой-то крупной корпорации занимает важную должность. Мне если честно теперь всё равно. Я за всё своё существование столько не задумывалась о жизни, как за эти десять ночей. Сама ведь во всём виновата, - подруга опустила голову, но я заметила, как заострились её черты лица. Она похудела, и сильно, - не стоило тянуть его под венец. Уже тогда ведь понимала, что не перевоспитаю, но ведь была дура дурой.
- Женя ведь тогда был рад Машке. Не говори так, Лизок.
- Возможно и был. Не знаю. Теперь всё по-другому. Я семью нормальную хочу, понимаешь? И чтобы мужчина не гнал меня на стол к гинекологу, чтобы детей убивать. А ведь чуть не пошла! Ещё немного, и сдалась бы.
Мы обнялись с ней, и я почувствовала, с какой благодарностью её руки сжимают мою талию. Да, она по дурости многого натворила. Даже вся эта заварушка с Ильёй тянется именно от неё, но сейчас моя поддержка нужна была ей как никогда. И я готова была подсобить своей подруге во всём. Хотя бы из солидарности, потому что знаю, насколько бывает больно от предательства любимого человека.
На следующее утро, едва встало солнце, как Лиза уехала. К девяти часам ушёл и папа. Я осталась нянчиться с детьми, которые потребовали мультики и через пол часа обо мне забыли. Однако вскоре оба чуда выбежали из комнаты. Как говорится, голод – не тётка, пирожка не подсунет. А из кухни разносился сейчас просто обалденный аромат.
- Мама, ты делаешь пилозки? – первым забежал Тёма.
- Артём, не пилозки, а пирожки. Учись выговаривать букву «р», - с умным видом стала поучать его Машка.
- Да, знаю я. Плосто пока не умею.
- Хочешь научу?
- Чтобы меня учила девочка? – нахохлился сынок, отчего я чуть не рассмеялась.
- Твоя мама тоже девочка между прочим! – Маша сложила руки на груди и вздёрнула повыше носик, продолжая выдерживать свой образ.
- Мама - не плосто девочка! Она особенная. А ты обычная! Вот! – добил он её, отчего девочка растерялась и взглянула на меня. Её нижняя губа тут же задрожала. – Артём, ты дурак! Я думала за тебя замуж выйти, а ты дурак! Вот!
Девочка в слезах убежала, а сынок нахмурился и тоже сложил губки. Обиделся.
- Я не дулак. Мама, почему она не понимает, что я музсина? Деда говолит, я должен защищать девочек и быть главным. А Маша не умеет быть девочкой. Она вледная, хоть и класивая.
Артём прошёл и сел на табуретку, затем хмуро уставился в окно.
- Малыш, не говори больше Машке, что она обычная, хорошо? Девочки любят быть особенными, чувствовать себя важными.