Страница 3 из 94
- Там рядом с блендером банка.
- Нашла.
- Понимаешь, - начинались длительные нравоучения о том, как должна выглядеть женщина, - тебе только двадцать три, а ты всё время в своём похоронном ходишь. Вот и сейчас, чёрные брюки и топ, а ещё серая кофта в придачу. Как мышь, ей Богу.
- Лизок, я ношу то, в чём чувствую себя комфортно. И топ тёмно-синий. К тому же, для кого мне наряжаться?
- Для себя, дура! – рявкнула она неожиданно. – Думаешь, на тебя мужик какой посмотрит, если будешь так одеваться? Хорошо, что про косметику не забываешь. Хоть и бледновата она у тебя, но существует.
Я обернулась и внимательно посмотрела на неё. Поймав мой пристальный взгляд, она подозрительно засуетилась.
- Колись, - заявила я ей безапелляционно.
- В чём? – нет, врать подруга не умела. Скрывать тоже.
- Сама знаешь, в чём. Вон, как глаза забегали.
- Тусь, а ты ругаться не будешь?
- Смотря, что ты мне скажешь… - рассмеялась я. Она выглядела сейчас нашкодившим котёнком.
- В общем, Илья в городе, - я застыла, - с невестой. Ты ведь знаешь же, что они с Женей двоюродные братья. Он не мог не пригласить его.
Я перевела дыхание и отложила в сторону ложку, чувствуя всем нутром, как не готова к этой встрече. Тем более, что он придёт с невестой. Наверное, первая любовь для многих становилась лишь эпизодом в жизни, но не для меня. Я слишком тяжело восприняла наше расставание и понимала, насколько сложной будет встреча спустя годы.
- Туська, ты чего? - бросила она нож и подбежала ко мне в тот момент, когда я упёрлась о край столешницы. – Не грусти так. Мы же сильные, мы справимся. Тем более, что с минуты на минуту прибудут и другие гости. Сделаешь вид, что не знаешь его. Будешь общаться с остальными, и всё пройдёт нормально.
- А Тёма?
- А что Тёма?
- Знаешь, он ведь с полгода уже как об отце интересуется. Папа ругает меня, чтоб я не скрывала от сына. Вон и вчера перед сном спросил.
- И что ты ответила ребёнку?
- Пока ничего. Но в скором времени мне придётся рассказать правду. Не буду же я его кормить глупыми байками про пропавшего отца или, хуже того, умершего.
- Мдя… - встала она рядом со мной и тоже положила ладони на столешницу. Затем ловко ими забарабанила, что-то обдумывая.
- Лиза, может я уйду?
- Что? С ума сошла? Бежать она удумала! Вот ты же хотела, чтобы Илья сына признал? Теперь увидит его. Артём ведь копия своего папаши. Авось и дрогнет сердце у него, не маленький уже, мозги есть. Двадцать седьмой год пошёл.
- Может ты и права, подруга…
Позже началась суматоха. Приехали родители Евгения и мама Лизы, а следом их общие друзья с детьми. Теперь снаружи доносился детский смех и повизгивание Марии. Лиза только закатывала глаза. Её дочь была ужасно брезгливой. Потому вскоре вошла в дом и объявила мальчикам, топающих по мокрой траве с водными пистолетами в руках, бойкот.
Около пяти часов в дверях появился высокий светловолосый мужчина с обаятельной улыбкой, при виде которого мама Евгения заплакала, а после набросилась с поцелуями на, как выяснилось, старшего сына. Из её счастливых восторгов, я поняла, что его звали Степаном. А как только плачущие женщины вместе с Лизой покинули кухню, знакомая по имени Настя сообщила, что тот только вернулся из Лондона, где имел небольшой бизнес.
Нашинковав капусту, я ополоснула руки, и вытерев их, также отправилась следом за всеми. Мужчины дружно приветствовали родственника. В глазах отца Евгения, Семёна Виссарионовича, я заметила скупые слёзы, который тот постарался скрыть и невзначай утереть.
Погода стояла замечательная. На некоторых деревьях уже распустились почки и благоухали цветы. Зелени правда было мало: короткая молодая трава под ногами и расцветшие ранние нарциссы. Но всё равно ощущение, что весна наступила, присутствовало.
Аромат шашлыка разносился по округе, а стол в широкой беседке ломился от еды. Мужчины заняли места и расхваливали наливку Семёна Виссарионовича. Я принесла хлеб и, сев на край стола, окликнула Артёма, бегающего на лужайке с Петькой, сыном Насти.
Жизнь словно остановилась, когда из-за дальнего угла дома вынырнул Илья с миниатюрной брюнеткой. Он был одет в свободные джинсы и приталенный голубой свитер. В одной руке - цветы и пакет с подарком, а вторая покоилась на талии весьма симпатичной девушки. Увидев их, я поспешно отвела взгляд. Мне стало невыносимо жарко, покалывало щёки, загорелись уши и затряслись пальцы. Из-за чего я отложила в сторону вилку и уставилась в сторону. Только долго удержаться в таком положении не смогла. Улыбающиеся хозяева протиснулись мимо меня и пошли навстречу к прибывшим. Ребята всегда приветствовали своих гостей громко, показывая тем самым, как рады. Я, конечно, была исключением. Не знаю отчего, но даже Лизин муж всегда вел себя тихо при мне, шутил через раз и удалялся, оставляя трещащую без умолку жену разбираться с гостьей. Но я ни разу не почувствовала с его стороны неприязнь или жалость. Наоборот, он часто звал меня в гости сам, и на последний мой день рождения даже подарил серебряный кулон с капелькой. От души и как другу, естественно.
Только сейчас это всё не имело значения. В грузи вспыхнула острая боль, которая стала с нарастающей силой сосать под ложечкой. Там же смешались столько чувств, что я на мгновения потерялась. Обида, злость, тоска, чувство вины или отчаяние? А может и радость? Что именно не давало мне покоя, сложно было определить. Единственное понятное желание, охватившее меня – бежать!
Я на ватных негнущихся ногах встала, в том момент, когда Тёмка помчался в мою сторону. Внезапно, поравнявшись с Ильёй, он споткнулся и едва не полетел на землю. Мужчина вовремя схватил его за подмышки и вернул в нормальное положение.