Страница 46 из 47
- Залогом, говорите? - сказала она, недоверчиво покачав головой. - Какой же это был залог?
- Ах, мне не хочется верить, что вы все позабыли!..
Она ответила не сразу. Быстро подойдя к камину, она грациозно уселась на маленьком стуле напротив большого кресла и смеясь заговорила:
- Тут какое-то недоразумение...
- Да, конечно, одно недоразумение! - вскричал он с живостью изменившимся голосом; куда девались строгость и горечь: черты лица прояснились, и в голосе звучали нежность и любовь. - Да, и я скажу вам, мисс Дашвуд, что породило это печальное недоразумение. Глупец прельстился обманчивой внешностью и думал, что красивая наружность скрывает за собой такую же прекрасную душу; глупец предпочел особу без сердца и не оценил дружбы и искренней привязанности. А когда глаза его открылись, было уже поздно... Он потерял и ту, которую украшал воображаемыми добродетелями, и другую - истинного и дорогого друга.
И он устремил на сидевшую перед ним Нетти пристальный, вопрошающий взгляд.
- Вы говорите загадками, - сконфуженно ответила она, - а я, право, не искусная разгадчица.
Говоря это, она держала висевшую на ее шее цепочку и своей маленькой ручкой, затянутой в перчатку, перебирала какой-то брелок.
- Скажите, этот господин, о котором вы говорите, был очень огорчен, потеряв друга? - спросила она после некоторого молчания.
- Как было ему не огорчиться? Оставив друга почти девочкой, он встретил ее уже совершенно взрослою, но легкомысленной и безжалостной к нему.
- В самом деле, легкомысленной и безжалостной? - переспросила она с оттенком равнодушия.
- Да, - ответил он с плохо скрываемой досадой, - легкомысленной и безжалостной! Так как вместо того, чтобы извиниться, она и сейчас шутит, глумится над чувством истинным и глубоким. С чувством, которое заполнило все мое сердце, она играет, как с какой-то безделушкой на своей цепочке!
- Что делать? - медленно сказала она. - Я очень дорожу этой, как вам угодно назвать ее, безделушкой, потому что она досталась мне от друга.
Франк вздрогнул, как будто стрела сиукса пронзила его. Внезапная догадка произвела в нем мгновенную перемену.
- Мисс Дашвуд, - вскричал он, - не будет ли нескромностью с моей стороны спросить, что у вас в руке?
- Ах, нисколько! - сказала она и при этом сжала брелок в кулачке. - Это вещица, не имеющая никакой цены, не стоящая даже оторванной медной пуговицы.
Последние слова она произнесла с таким веселым задором, что Армстронг стал смелее.
- Мне, однако, очень любопытно увидеть эту безделушку, - сказал он, наклоняясь к ее руке. - Позвольте мне во имя старой... дружбы... - пробормотал он.
Слово "дружба" казалось ему слишком слабым в эту минуту... Окончить фразу не пришлось: он уже завладел ее рукой и без большого усилия разжал ладонь...
В брелоке лежала блестящая медная пуговица с его именем, вырезанным когда-то по его указанию для нее.
Как выразить ту массу ощущений, которые заставили сильно забиться сердце Армстронга: тут были и угрызения совести, и негодование на самого себя и радость, радость без конца.
- Как! - воскликнул он дрогнувшим голосом. - Вы хранили эту память обо мне, и так долго?..
Она, не отвечая, склонила к нему свою белокурую головку, и молчание ее было красноречивее всяких слов. Маленькая ручка ее осталась в руках Армстронга.
- Милая Нетти, - сказал он, - это более, чем я заслужил, да! Но клянусь вам, и вы должны мне поверить, что вся моя любовь принадлежит вам безраздельно. Простите ли вы мне мое ослепление... согласитесь ли вы принять мое имя и мою жизнь?
- Увы, - сказала она сквозь слезы, блестевшие на ее прекрасных глазах, поневоле надо согласиться, так как я не могу заставить себя сказать "нет"... Помните, я предлагала вам взять обратно эту пуговицу, и вы отказались? Я ее сохранила. Вот и все!
Как раз при этих словах дверь отворилась, и комендант вошел в комнату; за ним шли миссис Сент-Ор и капитан Джим.
Франк не выпускал руки Нетти из своей.
Он быстро подвел ее к вошедшим.
- Господин полковник, сударыня, поздравьте меня! - сказал он дрожащим голосом. - Имею счастье представить вам будущую госпожу Армстронг!..
- Ну, так и есть! - вскричал Джим. - Я знал, что этим кончится.
- А я, - сказал полковник, весело смеясь, - разве я не говорил всегда, что эта милая барышня рано или поздно одержит верх!
- Оно так-то так, а все-таки, согласитесь, - возразил капитан Джим, - что без моей военной хитрости эта канитель долго бы еще тянулась!
Изумлению Армстронга, слушавшего эти речи, не было границ, и он пришел в себя и успокоился только тогда, когда убедился, что ревновать ему не придется. Бравый капитан прежде всех начал его поздравлять, пожал горячо руку и сказал:
- Я в восторге, мой милый друг, что вы вернулись. Да и пора уже, а то, сознаюсь, я пытался подставить вам ножку... Ну, да все к лучшему, и мне останется только радоваться, глядя на вас... А когда же свадьба? Если вам нужен шафер, имейте в виду, что капитан Джим всегда к вашим услугам.
Капитан, как видим, вел дело по-военному, "по барабану", впрочем, он и не ошибся. Когда через месяц полковник Сент-Ор и поручик Армстронг были вызваны в форт Лукут, гарнизон с удовольствием зачислил в свои списки прелестную молодую барышню, которая прежде значилась только в числе временно проживающих гостей.
Красавица Жюльета все еще на выданьи, и хотя она недолго носила траур по Корнелиусу, вакансия его до сих пор не замещена. Ходят какие-то зловещие слухи о финансовых операциях судьи Брэнтона, и, может быть, как раз эти слухи и сдерживают ретивых искателей богатых невест.
Дева Утра, сестра несчастного Мак Дайармида, вместе с матерью поселилась в Квебеке, где и основала госпиталь для индейцев имени своего брата. Госпиталем этим с замечательным усердием она занимается сама.
Эван Рой вернулся в Шотландию, живет в старой полуразрушенной башне, как и подобает последнему отпрыску знатного рода, прославившего себя еще во времена Брута Троянца.
Капитан Сент-Ор остался холостяком. Он выразил желание вместе с миссис Пейтон быть восприемником второго ребенка Франка и Нетти Армстронг; первого ребенка по полковому обычаю крестили командир и его жена.