Страница 45 из 47
"Завещаю моему дорогому другу Франку Армстронгу, подпоручику 12 драгунского полка, который был всегда честным и добрым товарищем, 60 000 долларов из наличных капиталов, сверх того двуствольное ружье системы Вирсмана, висящее над моим рабочим столом, и золотой браслет, - его найдут во втором ящике правой стороны того же стола. Я прошу моего старого товарища по школе в память наших отношений в Вест-Пойнте и неизменной при всех обстоятельствах жизни дружбы - принять мой дар. Прошу принять без всяких отговорок и излишней щепетильности, так как личное состояние сестры моей более чем обеспечивает ее будущность, и то, что останется от моего состояния после выполнения завещания, будет для нее уже излишком. Прошу Франка передать господину Мэггеру в память нашей встречи, которой он, вероятно, никогда не забудет, хронометр парижского мастера Леруа, вещь, очень мне дорогую".
В конце своего завещания Мак Дайармид в трогательных выражениях обращался к правительству Соединенных Штатов и просил пощадить остатки индейских племен. "Только человеколюбие может сделать их вашими друзьями. Истребление индейцев останется темным пятном в вашей истории. Во имя вашей чести, ваших собственных выгод, сумейте их образовать вместо того, чтобы уничтожать и принижать их".
Франк был растроган до слез.
- Бедный юноша! - воскликнул он. - Так вот зачем он так поспешно уехал тогда из Брэнтонвиля: чтобы написать завещание...
К состоянию, упавшему ему точно с неба, Франк отнесся довольно равнодушно. Он был в том унылом состоянии духа, когда не ждешь ни от кого ничего хорошего. Воспоминание о потерянном друге - ружье и его золотой браслет - были ему теперь дороже всего на свете.
Добрых полчаса прошло в размышлениях о невозвратном, о годах, проведенных в Вест-Пойнте, о долгих беседах, в которых Мак Дайармид раскрывал перед ним и свои дарования, и свою пылкую душу, и неукротимые инстинкты...
Вдруг он вспомнил о другом, еще не распечатанном пакете. В конверте оказалось два письма: первое - служебного содержания, уведомление о производстве Армстронга в следующий чин с приглашением явиться в штаб к начальнику дивизии для получения дальнейших приказаний. Другое письмо - от полковника Сент-Ора; он поздравлял с повышением и просил непременно посетить его в Нью-Йорке, в отеле на Пятой авеню, тотчас по приезде.
К этому второму письму была сделана небольшая приписка; пробежав ее, Армстронг преобразился: встряхнулся и забыл все остальное, даже лестные поздравления с наградой за военные заслуги. А между тем, казалось, ничего особенного в этой приписке не было; заключала она в себе лишь следующее: "С нами в настоящее время мисс Нетти Дашвуд, согласившаяся доставить нам удовольствие своим присутствием до нашего отъезда в Лукут. Брэнтоны, отец и дочь, по случаю траура остались в деревне".
Никогда еще приказы, даже военного министра, не исполнялись с такой быстротой; едва Армстронг прочитал письмо, главным образом приписку, он тотчас же приступил к исполнению полученного предписания. В девять часов он прочел письмо, а в десять его уже увозил на запад поезд "молния".
Буквально через четверть часа по приезде в Нью-Йорк он был в конторе отеля на Пятой авеню и справлялся, можно ли видеть полковника Сент-Ора.
- Полковник вышел, - сказал молодой нарядный конторщик, - но если вы господин Армстронг, то я имею приказание проводить вас в комнаты полковника и просить подождать его.
Пройдя за своим проводником целый ряд коридоров и поворотов, Армстронг вошел, наконец, в комнаты, занимаемые полковником.
Вечерело, комната, наполовину окутанная сумерками, едва освещалась тлевшим в камине огоньком. Поручик устроился в кресле перед камином и принялся щипцами ворошить тлеющие угли; в это время позади него потихоньку отворилась дверь, и шелест шелкового платья заставил его повернуть голову.
- А! - раздался приятный голос. - Вы здесь, любезный капитан Джим? Миссис Сент-Ор и я ждем вас уже десять минут для прогулки в санях. Вы не раздумали?
В эту минуту пламя в камине вспыхнуло и осветило лицо поручика. Говорившая вскрикнула от удивления.
- Ах, простите!.. Я было приняла вас за...
- Любезного капитана Джима... - докончил Армстронг не без горечи в голосе. - Поверьте мне, мисс Нетти Дашвуд, - сказал он, - я в отчаянии, что причинил вам такое разочарование... Но я удаляюсь и ни за что на свете не хотел бы...
Говоря это, он взял шляпу и направился к двери. Но девушка его удержала.
- Останьтесь, прошу вас. Я здесь такой же гость, как и вы... а выходит, будто я вас гоню... Вам, вероятно, нужно переговорить с полковником?
- Я явился сюда по его приказанию, - довольно сухо пояснил поручик. Впрочем, раз мы встретились, я бы желал объясниться с вами, - прибавил он решительно.
С этими словами он встал перед дверью, как бы загораживая в свою очередь ей путь к отступлению.
Этот тон и движение, его сопровождавшее, произвели сильное впечатление на мисс Нетти; она побледнела и с оттенком неудовольствия сказала:
- В таком случае постарайтесь быть кратким. Меня ждут внизу мои друзья...
- Ваши друзья! - воскликнул он с горечью. - Было время, мисс Дашвуд, когда вы считали и меня в числе своих друзей, а я, со своей стороны, считал вас самым лучшим, самым верным своим другом. А теперь... - и он остановился.
- Ну, что же теперь? - спросила она, топнув ножкой в каком-то детском нетерпении.
- Я не знаю, что и думать. Вы, кажется, сделались моим врагом. Во всяком случае вы стали ко мне так равнодушны, что меня это... это... приводит в отчаяние. Можно подумать, что какая-то пропасть разверзлась между нами. Неужели с моей стороны нескромно пытаться узнать причину такой перемены?
Камин разгорелся, и пламя его освещало серьезное лицо молодого офицера, говорившего сдержанно и в то же время грустно.
Мисс Дашвуд задумалась и, как бы защищаясь, проговорила:
- Вы ошибаетесь, господин Франк, уверяю вас. На мой взгляд, ничего между нами не изменилось. Да и с какой стати между нами что-либо вообще могло произойти?
- Я хотел бы знать... За собой я решительно не знаю вины... Клянусь вам, Нетти, не знаю: ни словом ни делом я никогда не изменял той искренней дружбе, которую когда-то, помните, мы заключили, и я еще скрепил эту дружбу таким забавным маленьким залогом.