Страница 7 из 9
В искусстве происходит постоянный поиск утраченного времени[65]. Я придерживаюсь той мысли, что даже если человек потерял тридцать-сорок лет, он может осуществить хорошее вложение в пятьдесят-шестьдесят лет, без веры в чудеса, миражи, мистификацию искусства.
Когда, например, появляются образы шута[66], маски, в этом нет никакой тайны: шизофрения уже в действии. Кто бы то ни был – шекспировский[67]Гамлет, персонажи Феллини,[68] джокер или другие, – в любом случае, это вне жизни, вне кодекса, вне простоты собственного долга и человеческого удовольствия.
Все персонажи фильма «В присутствии клоуна» переживают страх. А к чему он приводит? – он вызывает ненависть. Приступ ненависти к другому обусловлен глубинным страхом субъекта к собственной жизни, но узнать о нем он может, только тогда, когда проецирует свой страх на других.
В реальности человек боится, потому что вследствие своего выбора разрушил собственную экзистенциальную виртуальность.
Не думаю, что Бергман что-то понял, он просто анализировал. На самом деле режиссеры (в том числе и Феллини) всегда соединяли реальность, внешние факты и сновидения (свои или других людей, вдохновлявших их).
В заключение скажу, что механизмы, описанные в «Многофакторной этиологии неврозов и шизофрении»[69], являются извечными стандартами любого искажения или дисфункции. Также верно и то, что для такого человека, как я, болезнь – это скука, и нечего в ней понимать. Напротив, страсть и любопытство, которые я испытываю к науке, относятся к действию и созданию красивого. В этом я еще не нашел пределов или повторений.
Глава третья
Значимость биологического смысла жизни
1. Наука во благо человека с биологической точки зрения
В глубинном значении науку нельзя воспринимать как место работы, потому что это возможность осуществлять миссию познания определенного контекста. Специфика науки состоит в том, что она должна выяснить, что хорошо, а что плохо для человека на биологическом уровне. Следовательно, речь идет не о науке, которая создает закон или новую идеологию, а о науке, которая основана на смирении исследователей, демонстрирующих то, что дает преимущества, или то, что наносит ущерб человеку в биологическом плане.
Так, наука должна объяснять, какая музыка, какие цвета способствуют биологии, а какие, напротив, убивают ее[70]. То же самое касается и секса: необходимо определить, какой секс усиливает биологическую активность, жизненные силы субъекта, источник воли, остроту памяти и ума, а какой, напротив, вызывает снижение воли к действию, появление микоза и других патологий. Сегодня секс представляет собой свободную передачу биологического заражения.
Естественно, с этой целью наука должна исследовать психический фактор, который до сих пор ею не учитывается: много говорится о факторах экономики, политики, идеологии, но о психической составляющей до сих пор ничего неизвестно[71].
Под «фактором» подразумевается воздействие, изменяющее реальность и следствия. Таким образом, психический фактор управляет и в некоторых случаях, формирует – сознательно или бессознательно – динамику несчастья, несмотря на то, что ученые до сих пор ничего об этом не знают. Такое специфическое исследование должно быть проведено наукой с использованием собственных инструментов, как в области физики, биологии, неврологии, онкологии, психологии, так и медицины.
В сущности, наукам, изучающим внешние факторы, говоря юридическим языком, абсолютно не хватает знаний, компетенций и исследований в области внутреннего пространства, сильно редуцированного и рассматриваемого исключительно с точки зрения функций инстинктов и греховности. Полностью ускользает сфера интенциональности. Действительно, нельзя искусственно создать пути следования интенций или намерений, но нужно понимать, что именно психическая интенциональность является вектором, ведущим к коллективному несчастью или процветанию. Интенциональность экзистенциальной, а затем и патологической шизофрении формирует детерминизм в индивиде, в частной жизни, в группе, в обществе, в различных бедствиях и потерях. В данном случае либо мы начнем серьезно работать над этим, либо, воздвигая памятники лауреатам Нобелевской премии[72], святым и им подобным, мы останемся ленивыми приспособленцами, отдающими себя во власть смертоносных чувств и любовных отношений. Именно стереотипы умерщвляют ценности знания, жизни, развития, культуры, а ведь человек обладает неисчерпаемым потенциалом для их познания. Кроме того, когда люди прощают и превозносят умерших, часто за этим скрываются действующие формы ошибок. Благоговейное прощение умерших прикрывает активные процессы эмоциональной некрофилии.
Используя инструменты онтопсихологической школы – семантическое поле, онто Ин-се, монитор отклонения, – на экспериментальном уровне можно компетентно выявлять процессы, приводящие к ошибке. Без этих трех инструментов, применяемых вместе каждое мгновение, невозможно прочтение психопатологического процесса. Онтопсихология анализирует психическую интенциональность, и одновременно внешнюю реализацию материально-исторической, социальной конкретики, отслеживая при этом импульсы онто Ин-се, семантическое поле, монитор отклонения, меметику[73] и оригинал. Поэтому так важно оживить научную любознательность, направленную на понимание этих открытий, и начать их использовать таким образом, чтобы и люди стали помогать человеческому в самих себе.
2. Клинический случай: сновидения Андрея Тарковского
В качестве примера клинического случая приведем анализ некоторых сновидений известного русского режиссера Андрея Тарковского[74].
1 сновидение* (6 апреля 1972 г.)
«Сегодня мне приснился странный сон: будто бы я смотрю на небо, а оно светлое-светлое, тусклое…» – противоречие: светлое или тусклое? Клиент всегда говорит неправду, он убежден, осознавая свою ошибку и разрушение, он расцвечивает их надеждой и по-детски преувеличивает. «…высоко-высоко медленно кипит как бы материализованный свет, словно волоконца солнечной ткани, похожие на шелковые и живые стежки на японском крепе от вышивки…» – это означает потерю контакта с жизненностью, то есть человек начинает контактировать с чем-то механистическим, что не дает ему питания, когда за биологическим аспектом больше нет целостной метаболизации. Следовательно, он уже находится вне своей биологии. «…и мне кажется, что волоконца эти, эти светоносные и живые нити, двигаются, плывут…» – приходит на ум образ Соляриса[75], который кажется этой тканью из сна, показанной в виде океана в фильме. «…и становятся похожими на птиц, парящих недостижимо высоко… Так высоко, что если птицы будут терять перья, то перья эти не упадут, не опустятся на землю, а улетят вверх, унесутся, чтобы навсегда исчезнуть из нашего мира. И течет, опускается оттуда же тихая, волшебная музыка, кажется, что она похожа на звон колокольчиков…» «Колокольчики» отсылают к музыке na¿f[76], музыке детства, что является сигналом начала легкой шизофрении, в то время как появление во сне клоуна или циркача указывает на шизофрению продвинутой стадии. «…Это журавли. Вдруг я услышал и проснулся. (…) Мне иногда снятся чудесные сны». Режиссер находится в состоянии экзальтации, он просматривает проекции собственной болезни. Подобные вещи также ярко проявляются во всех остальных формах культуры, музыки, живописи. То есть он начинает превозносить любой символ, который на самом деле противоречит биологическому смыслу.
65
17 См. Пруст М. В поисках утраченного времени. – Пушкинская библиотека, 2007.
66
18 Клоун, появляющийся в ключевой сцене фильма.
67
19 1564–1616 гг.
68
20 1920–1993 гг.
69
21 См. одноименную главу в книге Менегетти А. Клиническая онтопсихология. Указ. соч.
70
1 Возьмем в качестве примера поэзию или музыку такого современного исполнителя, как Роберто Карлос (г.р. 1941). В некоторых его песнях в первую очередь есть то, что я считаю высшим искусством, искусством жизни, лишенным шизофрении. Когда он поет слова «она есть жизнь моя», он подразумевает не женщину, а музыку. Бетховен также пишет письмо «бессмертной возлюбленной», и все пытаются понять, какой женщине оно было адресовано, но на самом деле это была просто музыка. Уровень полной любви, которая позволяет прикоснуться к метафизическому, характерен для этого музыканта, использующего чувства, страсти, любовь, окружающие обстоятельства, чтобы показать связь с внутренним метафизическим измерением: его любовь, его страсть, его экстаз, его мучение. Все великие люди обладают своим ориентиром, у искусства бесконечное множество стилей и лиц, и, чтобы суметь спеть с экзальтацией, необходимо пройти через чувство, образ, стереотипы, которые понимает толпа. Но автор боится давать объяснения, потому что если он скажет, что черпает вдохновение в музыке, в божественности жизни, в чуде существования, то никто не поймет его песню. Напротив, народ испытывает иллюзии, что речь идет о его девушке, чувствах и т. п., и в этом случае все покупают его творчество.
71
2 См. Менегетти А. Онтический геном. – М.: БФ «Онтопсихология», 2009.
72
3 Нобелевская премия с некоторых пор превратилась из способа признания и научного стимула в форму демократического ассистенциализма. Это не только идет в разрез с волей А. Нобеля, но и приводит к научному регрессу.
73
Онтопсихология – это новое критическое и онтологическое обоснование науки, поскольку:
1) Сначала она наглядно демонстрирует: а) объяснения Гуссерля относительно ошибочности современной философии; б) меметику;
2) Затем дает онтологическое обоснование в ответ на научную и философскую критику Эдмунда Гуссерля;
3) Находит совпадение и обратимость. С помощью онтопсихологического метода после осуществления метанойи человек приходит к точности сознания, которое позволяет анализировать образ (или феноменологию) в соответствии с причинностью жизненного мира;
4) В индивидуальном плане онтопсихология позволяет человеку раскрыть собственную истину для продолжения его целостного интегрального саморазвития;
5) Ученому она дает онтическую рациональность, то есть понимание причинности, заложенной в действии, или законов жизни.
74
4 Годы жизни: 1932–1986. Сновидения взяты из книги «Дневники. Мартиролог», состоящей из семи записных книжек и блокнотов, рассказывающих о биографических фактах последних лет жизни режиссера. Название отражает понимание боли как инструмента достижения глубинного уровня самопознания, то есть как средства нахождения истины. Читая эти свидетельства, можно понять, что многие характерные темы фильмов Тарковского такие, как изгнание, вера, сложные семейные взаимоотношения, болезнь – были пережиты непосредственно самим режиссером.
75
5 Фильм был снят Тарковским в 1972 г. См. синемалогию по этому фильму в книге Менегетти А. Онтопсихологическая синемалогия. Указ. соч.
76
6 Подобная музыка часто звучит в фильмах ужасов Дарио Ардженто (род. в 1940 г.).