Академия пурпурной розы

— Расскажи-ка мне в таком случае, чего вдруг меховой коврик с глазами так жалобно на нас этими самыми глазами смотрел.

— Он смотрел не на нас, — вздыхаю я, радуясь, что мы сменили тему. — А на свою хозяйку, Королеву Николь. Это она со своим мужем вырастила Замок пурпурной розы из маленького каменного семечка. Но жить в нем не захотела. Вот он и тоскует — как малыш по маме. А она не понимает, что это неправильно.

На всякий случай снижаю голос до самого тихого шепота — хотя нас вряд ли услышат, но все же венценосной особе косточки перемываем, как-никак.

Морвин хмыкает в ответ.

— То есть хозяйка этого места добровольно от него отказалась? От такой сокровищницы чудес? Странно это.

— Ничего странного. Понимаешь… мне кажется, она думает, что его недостойна. Это не все знают… но женой Его величества много лет назад должна была стать совсем другая девушка. Только у Короля случилась внезапная любовь, очень быстро вспыхнувшее чувство. Невесту скоропалительно заменили. Мама рассказывала, Николь всегда была очень тихой и скромной, воспитывалась вдали от света… ей, наверное, неуютно было с бухты барахты попасть на трон, где от человека вся страна ждет так многого. Огромная ответственность — мне даже страшно представить! Да еще и никаких магических сил у нее нет, в отличие от Хьюго Стратагенета, который одним взглядом Оскотту мозги так подчистил, что вся эта история до сих пор нам всем аукается. Трудно не потеряться в тени такого одаренного властителя. Ну а потом… шел год за годом, а Николь так и не смогла родить мужу наследника. Наверняка при дворе шепчутся, а она слышит эти гадкие сплетни за спиной. В общем… я уверена, она считает, что занимает не свое место. Что Замка пурпурной розы, такого огромного и прекрасного, такого волшебного — она просто не заслуживает.

Говорю долго и чувствую, как горло пересыхает. А еще настроение стремительно падает к нулевой отметке и внезапно хочется плакать. Все-таки, я слишком впечатлительная и вечно принимаю близко к сердцу чужие проблемы. На секунду представила себя на ее месте… и сердце сжалось. Поневоле в голову полезли разные мысли. А ведь кто знает, получится ли у меня самой рожать детей — учитывая мои проблемы с магией, дурацкий панцирь, через который не пробьется никакая повитуха, наследственные трудные роды… В носу начинает пощипывать.

— Мда уж… Как же у вас, у женщин, все сложно! — проворчал Морвин, осторожно подтягивая меня вправо, где коридор резко загибался. — Видимо, ее мужчина просто не справляется. Довольной женщине некогда забивать себе голову всякой ерундой. И вообще… сидит у власти вся в мехах, ни дня не работала, наверное, и еще страдает. Давно бы уже кого-нибудь усыновили — столько сирот на луну готово выть от одиночества… и в вашем мире наверняка тоже! Делов-то. Не достойна Замка, видите ли…

И только я было открыла рот, чтобы возразить, что ничего он не понимает, и вообще грубый мужлан без капли сочувствия… Как на очередном вираже этот самый мужлан провернул свой любимый фокус, толкнув меня к стене, и вот уже я не вижу никаких искр и аметистов вокруг — только два огненных вихря его взгляда, рассекающих полумрак прямо над моим лицом.

— Зато я точно знаю, кто достоин собственного Замка, Ледышка! И обещаю, что добуду тебе этот Замок. А еще имей в виду — в нашей семье проблем с детьми не будет.

Мое сердце рушится куда-то вниз. В ушах шумит, а во всем теле вдруг наступает такая легкость, что, наверное, я не взлетаю как мыльный пузырь только потому, что две широкие ладони ложатся мне на талию и крепко сжимают.

Словно цветок рассветных лучей, жду прикосновения его губ — которые сводят меня с ума тем, как после очередной насмешливой шутки умеют говорить что-то настолько нежное, настолько до самого дна души, что мне кажется порой, его образ грубоватого варвара всего лишь маска. И рядом со мной он становится иногда настоящим — тем серьезным и немного мечтательным мальчиком, который так рано остался один и так рано приучился выживать.

Ох нет, каким же мальчиком…

Морвин прижимает меня к стене всем телом. Замирает на секунду, впитывая мое срывающееся дыхание, а потом с тихим рыком склоняется так, чтобы горячие губы опустились точно на бешено бьющуюся жилку на шее. Прижигает каленым поцелуем, пробегает дорожкой жадных прикосновений до самой мочки уха, прихватываеи ее, нехотя выпускает…

— Маэли-и-н… У меня до сих пор перед глазами твои ножки. Как думаешь, здесь ведь никто нас не увидит? Хочу проверить наощупь — убедиться, что это у меня не галлюцинации вчера были от долгого воздержания…

— Ты опять! — ахнула я и дала по рукам, которые уже пустились вниз по моему платью. Впрочем, шлепок получился совсем слабый и какой-то… неубедительный. И Морвин это моментально почувствовал, принимаясь гладить через ткань мои ноги… словно обещая им — хозяйка-то ерепенится, но мы же с вами знаем, чего нам хочется, так что просто подождите еще… И возможно, я сошла с ума, но кажется, мои мозги — единственная часть организма, которая пока упорствует. Все остальные части тела уже заодно со стратегическим противником.

— Мы опоздаем… — шепчу, задыхаясь, а сама крепче вцепляюсь в отвороты расстегнутой формы на его груди.

— Куда?

Сквозь тонкую белую ткань уже просвечивает алая вязь узора на его коже.

— Последние ведь придем…

— Не придем…

Уткнулся носом мне в висок, и мы замираем так, захваченные неодолимой, словно поток лавы, и такой же обжигающей потребностью друг в друге.

— Что, вообще сегодня никуда не придем? — шепчу ему куда-то в волосы с неожиданно легкомысленным смехом.

Морвин разражается тихим потоком ругательств по-иномирному.

— Хорошо бы… но я обещал тебе Замок. Придется двигать дальше.

Он с усилием отрывается от меня, отстраняется на полшага… и принимается стаскивать китель форменной одежды, а потом, разрывая от нетерпения пуговицы, и белую рубашку под ним.

— Э-э-э… а ты точно уверен, что помнишь, что сказал мне ровно две секунды назад?!

Вцепляюсь пальцами в стену за спиной, тяжело дыша. Сквозь мое размягченное состояние все же прорывается легкая паника.

Языки огня на его груди отгоняют тьму, и теперь я могу видеть выражение лица, очерченного тенями. Морвин смотрит на меня, не отрывая глаз, и с улыбкой довольного хищника любуется моим смятением.

— Вообще-то, просто хотел избавиться от лишних тряпок, сковывающих движения.

Потом хватает меня за руку и снова ведет вперед, поглядывая искоса. Тряпки остаются лежать на полу ненужной кучкой.

Я долго не могу найти подходящих слов, чтобы завязать безопасную беседу. Кажется, что любое слово выдаст, какой хаос творится у меня внутри.

Все ярче пламя на теле моего мужчины. Искры вспыхивают и пробегают по линиям, в ярком ореоле огненного свечения его движения безумно точны и красивы, и я снова вспоминаю тот вечер, когда впервые увидела в зеркале танец стали и сильных рук. Тьма отступает от этого свечения, и я наконец-то могу с уверенностью сказать, что вокруг нас — ровный коридор квадратного сечения в пару шагов шириной, который то и дело раздваивается, растраивается, поворачивает под самыми странными углами.

Здесь очень тихо — не гулкой, а какой-то приглушенной тишиной. Пахнет пылью и увядшими лепестками роз.

— Мог бы и раньше свет зажечь… — ворчу, найдя, наконец, безопасную тему.

— Мог бы, — соглашается мое огненное бедствие, подарив очередной взгляд из арсенала тех, после которых меня посещают сомнения, не забыла ли я утром застегнуть все пуговички. — Но не хотел.

Вспыхиваю и умолкаю.

Бесполезно. Безопасных тем нет.

На левом боку Морвина — меч. Меня держит тоже левой рукой, чтобы правая всегда готова была выхватить клинок из ножен. Ведет уверенно по хитросплетениям лабиринта, как будто знает точно, куда идти.

— С чего ты взял, что нам направо? — не могу сдержаться, чтобы не задать вопрос после очередного поворота.

— Я понятия не имею, куда. Мне просто кажется, что мы выйдем в любом случае. Потому что это не чемпионат по ориентированию на местности. Задача — применить магию и преодолеть ловушки. Вот только что-то не вижу ни одной.