Страница 89 из 98
— Этот тип прикасался к тебе? — с тихой злобой спрашивает Шрам, кивая в сторону Мэта стволом.
— Нет, — нехотя отвечает она.
— Свободен, — бросает Шрам байкеру. Пистолет опускается в кобуру. Люди владельца ночного клуба по знаку расступаются, давая дорогу.
— Не повезло тебе сегодня, сестренка! — намекнув на неудавшуюся попытку заявиться в гости к Костлявой, Мэт заводится и уезжает, разрывая ночь утробным рыком и грохотом.
Оценив ситуацию, компания молодых байкеров и их подружек быстренько испаряется, разъезжаясь кто куда. Любопытные зеваки тоже растворяются в ночи. Она немного не успела. Рамон вовремя донес.
— Доставляет удовольствие провоцировать меня? Решила пуститься в авантюру? Все может кончиться совсем не так, как хочется!.. — гремит Шрам.
Несмотря на ледяной тон, лицо его говорит об обратном. Внутри сидит зверь. Настоящий. Зрачки полыхают неожиданно зеленоватым отсветом холодной ярости. Заострившиеся черты лица перекошены. Как мужчина Шрам не привык слышать слово «нет». Своевольная и неуступчивая, эта упрямая блондинка до сих пор умудрятся держать его на тонкой грани терпения.
— Пользуешься тем, что меня некому от тебя защитить? Что дальше? Наверное, ударишь? Веревку захватил? — дерзко интересуется девушка. Она играет с огнем, балансирует на острие клинка перед жарким пламенем, рискуя опалить крылышки. Сейчас она не боится. Если посудить, чего ей вообще бояться? У нее и жизнь то была «через раз»...
— Это эмоции. Посмотри глубже, — мрачно предлагает Шрам.
— Когда ты уже разозлишься окончательно и пристрелишь меня? — скорее стон, нежели крик вырывается из нее.
Причины бунта Шраму известны и ясны: он унизил ее, потребовав лечь под него.
— Не бросайся подобными словами! — говорит он. Голос хриплый и тихий, угрожающий. В голове мелькает мысль, что еще ни одна женщина не могла вытащить из него такую ревность. — Вот что, больше ты ни к кому на мотоцикл не сядешь!
Двое продолжают стоять в напряженных позах посреди пустынной улицы, испытывая острое увлечение друг другом. Взоры высекают искры. В кармане его пальто разрывается айфон. Кто-то звонит понапрасну.
«Взбеси его! Пусть сорвется, выпустит зверя. Тебе ведь льстит та страсть, которую ты разожгла в нем?» — предательски нашептывает северный ветер.
— Не диктуй мне, что делать! Я не твоя собственность! — огрызается девушка, продолжая нарываться.
— Вопрос времени, — напоминается ей.
Девушку бросает в пот. Колыхается, оживает темная и теплая, глубинная обволакивающая сила. Разом пропадают все аргументы.
— Да пошел ты! — отчаянно летит в лицо мужчины последнее средство защиты.
Айфон смолкает. Бойцы поневоле опускают головы. Не случалось, чтобы и менее оскорбительное поведение осталось безнаказанным. Знакомые знали что грубость — это вызов, на который Шрам непременно ответит карательными мерами, а незнакомые подсознательно чувствовали, что так поступать не стоит.
Если бы она была обычной шлюхой, Шрам заставил бы ее заплатить сполна. В его мире никто никого не прощает. Но девушка не принадлежит его миру. Даже через пелену ярости он помнит, кто перед ним. Разгневанный, Шрам притягивает девушку резким рывком за талию, знакомым манером запускает руку в волосы на затылке, сильно сжимая, выгибает к себе навстречу. На изуродованном лице нервно играют скулы.
Ей больно, но не страшно. Острый угол сидит в мужчине, а девушку постоянно влечет об него обрезаться.
— Скажешь такое еще раз, и я не прощу! — зловеще произносит Шрам.
Возмущение девушки стремительно превращается в страх потери. Мгновенная мысль о том, что можно навсегда лишиться возможности находится подле, долго неотрывно смотреть и любоваться им, млеть от голоса, ждать касаний, тихо наслаждаясь ими, совершенно невыносима. Боязнь потери низвергает в пыль уязвленную гордость. Она начинает дрожать в его руках.
«Еще немного агрессии с моей стороны, и в ней поселиться прежняя ненависть» — думается Шраму. Предположение рождает протест, понуждает смягчиться. Неожиданно тянет к ее губам, ласкать, поглощать их, проникая в нее языком, мягко, медленно-медленно, бесконечно долго, до тех пор, покуда в ней не останется ни капли страха.
Замечая намерение, девушка невольно дергается, но его пальцы все еще прочно держат за волосы. Шрам замирает на месте. Закоулки мужской души заливает тайная горечь.
Ее опасение переходит в беспомощность. Тело утрачивает способность к сопротивлению, обмякает.
— Прошу тебя, не мучай! — девушка шепчет, боясь не выдержать и сорваться на плач. В полных страдания глазах стынут непролитые слезы. Признание дается с трудом. — Не играй на моих чувствах к тебе. Плата за проигрыш позорна. Неужели не понимаешь? Проиграть свою честь — последнее дело! Пожелай что-либо другое. Отпусти.
Шрам напряженно высматривает в ней ожидание, испытывая странное замешательство. Девушка видится в совсем ином свете: она словно ребенок, который нуждается, чтобы его кто-нибудь утешил, но из-за боязни не дает к себе притронуться.