Страница 64 из 98
После заступничества Шрама она проводит несколько дней в приятном уединении, готовит сувениры. Вспоминая, как мужчина бросился ей на помощь, девушка улыбается, она опять размечталась о несбыточном, почти счастлива. Время скрашено ароматным кофе и шоколадками, солнечными бликами, приятным морским воздухом и музыкой. Почему то больше не тянет включать рок. Опять пристрастилась к испанским лирическим, David Bisbal поет для нее.
Отчего-то возвращаются, напоминают о себе краски жизни, заглядывается в ближайшее будущее. Мечтается о простых маленьких радостях: дождаться весны, ездить с Диего и донной Лусией собирать на взгорьях дикие шампиньоны, фотографироваться в лесных цветах, пировать на траве, по вечерам танцевать в лучах заката, а ночами считать звезды в океане.
Очарованность миром, способность отыскивать для себя маленький праздник в каждом дне, жизнерадостность, ранее присущие ее натуре, новыми проблесками озаряют горизонты, прорываются сквозь свинцовые тучи страшных дум. Стоит ночи лечь на землю, девушка оставляет занятие и идет к океану — подышать и поделиться.
Сегодня город живет своей жизнью, не обращает на нее внимания, пульсирует теплом чужих окон, причудливо облепляет фонарным светом кроны деревьев, подметает тротуары теплым сквозняком. Наблюдения прерываются появлением двух машин. Представительского класса Мерседесы останавливаются у тротуара рядом с ней.
В первой машине стекло опускается, и на девушку смотрит старый сильно седой мужчина, похожий скорее на армянина, чем на испанца. Наученная опытом в резкой манере сразу отшивать нахальных приставальщиков, девушка уже готова дать ему отпор, но в ней просыпается врожденный страх, за ним — потребность защититься.
Как черт из табакерки возникает Рамон, за ним еще один громила. Они встают по бокам от девушки, и эти двое ну очень напряжены. Из второй машины появляется пятеро вооруженных. Однако никто ни кого не спешит хватать, куда-либо тащить, чего-то требовать. Бойцы не размахивают оружием, не обостряют, стоят и ждут, видимо, приказа.
Девушка со страхом и недоумением осматривается. Напряжение буквально разливается в воздухе. Ей до конца не ясна ситуация. Про свою охрану более или менее понятно, еще вчера Шрам упомянул про то. А вот чем ей грозит внимание незнакомцев? Насколько опасен тот, что в машине?
— Подвезти? — спрашивается из машины. У незнакомца горящие как угли злобные глаза. Мясистый нос и щеки покрыты рытвинами со следами мелких оспинок. В направленном свысока оказанном внимании выражено колючее ожидание.
«Одно грубое слово, раздраженное движение, проявление нетерпения — и на меня свалятся неприятности», — почему то верится ей.
— Нет, спасибо, — вежливо отзывается она, кожей чувствуя опасность, отчего голос становится еще тише.
— А что так? — незнакомец выжигает взором. Голос прокуренный и сипловатый, недовольный.
— Мы с Вами незнакомы. К тому же я предпочитаю много ходить пешком, — спокойно возражает девушка. Ощутимая физически его аура подавляет.
— Разве прилично ночью ходить одной? Чего ты ищешь? — седой мужчина оглядывает ее фигуру.
От непрошенного внимания охватывает оторопь.
— Ничего.
— А почему ты одета как мальчик?
Вроде обычные вопросы, но воспринимаются они сродни пытке. Словно по результатам ответов недовольный незнакомец должен будет решить, каким образом с ней поступать.
— Так удобней. И потом, никто не пристает, — внезапно вспотев и потупив взор, отвечает девушка.
Лютый скалит желтые зубы в ухмылке и вдруг замечает маленькое пятнышко крови на своей манжете. Лицо старого преступника вновь посещает гримаса недовольства.
«Мерзкая малолетка, пришлось слишком сильно ударить. Не рассчитал», — раздражается он про себя.
— Девочкам так одеваться не идет, — наставительно рассуждает Лютый, впившись тяжелым взглядом. — Это неправильно. Девочки должны носить платья.
— Согласна, — мирно откликается девушка, пожав плечом. — Однако, холодно.
Выбранная ей подсознательно, тактика возымела на седовласого должное впечатление. Теперь злость в его глазах остывает.
— Парень у тебя есть? — спрашивает он.
— Есть, — врет она.
Лютый стучит золотой печаткой по дверце авто.
— Любишь его? — допытывается он. Стук прекращается, пальцы зависают в воздухе.
— Люблю, — судорожно глотая слюну, выдыхает девушка, чувствуя сильную потребность сбежать от нехорошего взора.
— Шрам дает тебе слишком много свободы, — осуждающе замечает Лютый. — А куда ты сейчас идешь?
— Посмотреть на океан, — девушка делает шаг назад. — До свидания! Доброй Вам ночи!
— И тебе... доброй! — говорит Лютый, давая водителю знак отъезжать.
— Кто это был? — спрашивает Рамона девушка, когда пространство ночной улицы очищается от угрожающего вида незнакомцев.
Ей не отвечают. Понимая, что посвящать ее в детали никто не собирается, девушка хмурится. Рамону и Тони не до ее недовольства. Они только что выиграли счастливый билет под названием «жизнь продолжается». Для них, как и для очень многих в этом городе, Лютый из неприкасаемых. Смотрящему ничего не стоило забрать девчонку их босса. А это в обоих вариантах верная смерть: не отдай они девушку — их убили бы бойцы Лютого, отдай — прикончил бы Шрам.