Страница 4 из 7
О. В. Зотов видит в этом сложную внутреннюю логику трактата, и отчасти с таким взглядом нужно согласиться, о чем будет упомянуто ниже. Однако, как видится, прежде всего ответ лежит не в идейной плоскости, а в технической. «Искусство войны», вероятнее всего, не создавался одним автором в одно историческое время и был сведен воедино только на рубеже нашей эры, что осложняет поиски в нем некой единой логики и тем более затрудняет перевод.
Попытки приписать авторство трактата какому-либо одному полководцу или мыслителю скорее искусственны. Ни, собственно, описанный у Сыма Цяня Сунь-цзы, ни полководец Сунь Бинь, ни кто-либо еще не могут претендовать на единое авторство в силу разнородности текста. Поэтому рассматривать «Искусство войны» можно только в связи со всей китайской культурной традицией, поскольку, претерпев множество редакций в разное историческое время, он впитал в себя традиции всех основных философских направлений, от конфуцианства до легизма и даосизма. В этом содержится еще один ключ к его уникальной привлекательности для читателя, являя собой слепок со всей китайской культуры. Внутренняя логика, о которой упоминает О. В. Зотов, угадывается именно из синтеза всех философских традиций.
Подробнее узнать о том, как формируется общая идеология «Искусства войны», совмещающая в себе «конфуцианские», «даосские» и «легистские» устои, читатель может из статьи одного из ведущих российских китаеведов А. И. Кобзева, являющегося почти уникальным (одним из двух, известных автору) специалистом по китайской философии и единственным таковым в старшем поколении ученых.
Отметим также, что, являя собой подобный синтез, «Искусство войны», конечно же, перекликается с богатейшей традицией китайских боевых искусств, которые, также став в прошлом веке мировым достоянием, безусловно, способствовали расширению его и без того серьезной популярности.
Трактат «Искусство войны» как памятник китайской мысли, пользуясь невероятной популярностью у читателей всего мира, активно переводился на многие языки.
Одним из первых переводов «Искусства войны» на распространенный западный язык был англоязычный перевод Лайонела Джайлза (1875–1958). Строго говоря, ему предшествовал перевод Э. Калтропа, выполненный в 1905 г., но Джайлз был потомственным ученым-востоковедом и переводчиком, а также сотрудником Британского музея, что, вероятно, повлияло на популярность именно его перевода. Слово «потомственный» тут ключевое, ибо его отец, Герберт Алиен Джайлз (1845–1935), является отцом-основателем западной лингвистической традиции изучения китайского языка, будучи одним из авторов транскрипции Уэйда – Джайлза. Именно это, как видно, способствовало тому, что перевод стал классическим, т. е. принятым в научной традиции за основной и не требующий дальнейшего перевода заново. Безусловно, ключевую роль в этом сыграл несомненный авторитет отца Лайонела – Джайлза-старшего, переводившего китайское классическое письменное наследие – Лунь Юй, Дао дэ цзин, Чжуан-цзы, а также создавшего первый большой китайско-русский словарь. Англоязычный перевод, безусловно, упростил дальнейшие переводы на русский, и, как мы можем увидеть, они последовали почти синхронно со смертью Джайлза – переводы Н. И. Конрада (1950), Е. И. Сидоренко (1955), К. Б. Кепинга (1979), В. В. Малявина (2002) и другие.
Веком ранее, а именно в 1772 г., миссионер-иезуит, историк и астроном Жан Жозеф Мари Амио перевел китайский трактат на французский язык. Амио в совершенстве владел китайским и маньчжурским языками, составив одну из первых грамматик и словарей маньчжурского языка. Благодаря переводу Амио с «Искусством войны» был знаком великий полководец Наполеон Бонапарт.
Среди отечественных переводов «Искусства войны» наиболее знаменит труд Н. И. Конрада, созданный им в 1950 году. Конрад, еще будучи учеником школы, проявлял интерес к Китаю и Японии. Превратить свое увлечение Востоком в профессиональную деятельность ему удалось после окончания японско-китайского отделения факультета восточных языков Петербургского университета. Благодаря счастливому стечению обстоятельств молодой выпускник два месяца провел в Японии, где и были заложены основы его исследовательского пути. Перевод текста Сунь-цзы, выполненный Конрадом, прекрасен для своего времени. Как и в случае с Джайлзом, сложно назвать одну основную причину того, почему именно перевод Н. И. Конрада признан научной традицией классическим. Во-первых, само понятие «классический перевод», безусловно, официально никак не закрепляется, и никаких документов о данном статусе никто никогда нигде, конечно же, не выдает, а сам механизм такого признания в науке покрыт туманом. Однако же налицо тот факт, что те или иные переводы негласно получают такой статус. Основных причин, на мой взгляд, две: это 1) качество для своего времени и 2) авторитет автора. История показала, что по обоим параметрам Н. И. Конрад и его вариант перевода оказались наиболее подходящими под определение «классика» (это, кстати, ярко проявляется в принятом переводе «Искусство войны», т. к., строго говоря, корректно переводить название как «Правила [ведения] войны» или даже «Методы [ведения] войны», а при определенной смелости переводчика даже и «Законы войны», однако перевод «Искусство» столь устоялся, что зачастую его уже не меняют).
Однако же наука на том и построена, чтобы, уважая труд классиков, двигаться дальше. Время идет, научные возможности перевода сильно расширились, и это позволило нам принести читателю новое, ранее не сделанное. Главной особенностью этого новейшего перевода с точки зрения языка является строжайшая однозначность понятий – высокая формализованность китайского языка не позволяет нам переводить одни и те же знаки разными понятийными категориями – в противном случае теряется упомянутая выше контекстуальная нагрузка на знак. Плюс к тому сам данный текст, будучи по сути инструкцией к действию для военных, предполагает наличие однозначной точной терминологии, что еще больше повышает требования к однозначности передачи значений знаков и призывает нас также к лаконичности, которой явно недостает предшественникам. На протяжении всего текста мы подбирали для каждого знака только уникальное значение, принципиально исключив применение синонимии для знаменательных слов и сводя ее к минимуму для служебных конструкций. Например, «Бин» (兵) переводится нами только как «войско», а «Цзюнь» (軍) только как «армия», «Чжань» (戰) только как «сражение/сражаться», а «Чжэн» (爭) только как «борьба» и пр. Таким образом, сформировался четкий словарный запас понятий, который открывает перед читателем понятную и четкую панораму военной действительности классического Китая.
Стремясь предоставить читателю еще больше возможностей для ощущения ткани китайского предложения максимально близко к оригиналу, мы постарались, насколько возможно, соблюсти грамматический строй, лишь в крайних случаях прибегая к дополнительным уточнениям [в квадратных скобках], необходимых для удобочитаемости текста.
1. Конрад H. И. Избранные труды. Синология. – М., 1977. С. 5–304.
2. Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М. Л. Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. – М.: Вост. лит., 2006. Т. 1. Философия / ред. М. Л. Титаренко, А. И. Кобзев, А. Е. Лукьянов. – 2006. – 727 с. С. 395–396.
3. Зотов О. В. О логике и структуре трактата Сунь-цзы // 25-я научная конференция «Общество и государство в Китае». – М., 1994. С. 86–95.
4. Синицын Е. П. Об авторстве и датировке трактата «Сунь-цзы» // НАА. 1964, № 4.
5. Китайская текстология как строгая наука (к 80-летию со дня рождения В. С. Спирина) // Общество и государство в Китае: XXXIX научная конференция / Ин-т востоковедения РАН. – М.: Вост. лит., 2009. – 502 с. – Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 1. С. 472–476.