Маловероятно (ЛП)

На нижних ресницах Рори застыли слезы, и мне бы хотелось стереть их поцелуями, но думаю, еще не время. Не знаю, наступит ли вообще подходящее время. Я пытаюсь не принимать во внимание вероятность того, что больше никогда не поцелую свою жену.

— Мал, ты переспал с моей сестрой.

— Она…

Я знаю, что говорю эти слова в первый и в последний раз. И причина не в том, что Кэтлин мертва, а я чту ее память, а в том, что не хочу, чтобы Тэмсин когда-нибудь узнала подробности своего появления на свет. Она не заслужила такого ужаса. Я ни за что не взвалю на нее правду, которая к ней никакого отношения не имеет.

— Рори, я был в отключке. Ну не полностью. Я говорил «нет». Неоднократно. Но я был без сознания, когда мы зачали Тэмсин. Брак, которым я тебя подзуживал… был фикцией. Ложью. Кики тоже это знала.

По щекам Рори текут слезы и падают к ее ногам, она трясется как осенний лист, кружащийся на земле.

Я как ни в чем не бывало продолжаю:

— Но врать не буду. Кэтлин напоминала мне тебя, и тогда казалось, что я никогда не смогу тебя вернуть. Поэтому довольствовался оказавшимся рядом человеком. Ею. Я не горжусь своими поступками.

«Рори, Рори, Рори», — вспоминаю, как повторял каждый раз, когда спал с Кики. Словно оставшуюся без ответа молитву. Реквием по разбитому сердцу.

— Когда мы узнали о ее беременности, все налегли на меня с требованием пожениться. Она до нашей близости была девственницей, а наши семьи нас бы прикончили. И в какой-то момент я перестал сопротивляться. Подумал, что, став отцом, смогу о тебе позабыть.

— Получилось? — Теперь Рори рыдает в открытую.

Я хочу схватить ее в объятия и попросить выплакать все, что есть на душе. Но прирос к обочине, желая, чтобы в кое-то веки она сама пришла ко мне.

Я устал гоняться. Устал проигрывать только для того, чтобы она выиграла. Пока Рори продолжает сопротивляться, у меня нет сил планировать, как соблазнить ее, забрать с собой, уничтожить, удержать.

Конечно, поначалу я не рассказывал ей о Тэмсин, потому что боялся, что она не задержится в Ирландии, а я просто хотел защитить дочку. Но в минуту, когда Рори сказала «да», все стало реальным.

В этот самый миг я спрятал свою жизнь ради женщины.

Я спрятал свою дочь ради любовницы.

Больше ни за что.

— Ничто не могло заставить меня забыть тебя. Ночь, когда родилась Тэмсин, стала ночью, когда умерла Кики. А еще это был день нашей свадьбы. — Я словно заново проживаю прошлое. — Я знаю, что вел себя очень сухо в день рождения Тэмсин. На самом деле я был полным придурком. Но мне было больно, боль была всюду. Я не хотел, чтобы меня трогали и тем более подгоняли.

Рори смотрит на меня понимающим взглядом.

— После свадьбы мы вернулись домой, и Кики нашла салфетку. Наш договор. Она велела мне выбросить ее. — Я жду секунду, смотря ей в лицо.

Рори перестает дышать и ждет продолжения.

— Я не смог.

Она судорожно вздыхает и начинает плакать еще горше.

— Она убежала. А я погнался за ней, как гнался сейчас за тобой. Но за тобой…

Я втягиваю воздух в легкие. Правда болезненна. Она вас вскрывает. Вот почему мы скрываем ее от любимых. От людей, чье мнение нам важно.

— За тобой я гнался быстрее.

Рори

Она умерла из-за нас.

Она проехала мимо знака «стоп», потому что просто хотела сбежать. После аварии Кэтлин отвезли в больницу. Сердцебиение у Тэмсин было слабым, но врачей волновала и жизнь матери. Ребенок страдал от недостатка кислорода.

Последнее, что произнесла моя сестра: «Спасите его. Я знаю, что не выживу. А он может».

Кэтлин думала, что Тэмсин — мальчик, и он будет жить.

Она была права только в одном. В самом главном.

Кэтлин скончалась в ту же минуту, как родилась Тэмсин путем кесарева сечения. Все произошло так быстро, что ей даже не удалось подержать на руках дочку. Из-за удара от столкновения с грузовиком Тэмсин родилась с травмой позвоночника, и ей пришлось перенести сложную операцию, когда она только-только начала видеть. Мал выложил круглую сумму за то, чтобы его дочка получила лучшее лечение. Со всего мира прилетели самые компетентные специалисты. С тех пор он писал и продавал песни, забыв и перестав думать о своих собственных желаниях.

Первые проданные песни были обо мне.

Мал был чертовски на меня зол. Винил за спор, что привел к смерти Кэтлин. Ему еще двадцати четырех не исполнилось, а он уже стал отцом-одиночкой. И ради чего? Ради девушки, которая по слухам избавилась от его ребенка и велела перестать писать ей письма после того, как он признался, что его семья пережила горе.

По пути к дому мы оба слишком поражены, чтобы говорить о Кэтлин, и Мал рассказывает про Мэйв.

— Ее муж Шон был водителем того грузовика, что въехал в машину Кэтлин. Мы дружили до… — Мал смотрит на меня и качает головой. — Когда-то мы были приятелями. Но после аварии на эмоциях из него вылилась вся подноготная. Он сказал, что я никогда не заслуживал своей жены. Что я никогда не любил ее по-настоящему. Он кричал, что умерла она по моей вине.

Меня передергивает. Правда бьет сильнее любой лжи. С ней ежедневно приходится сталкиваться, когда смотришь на свое отражение в зеркале.

Шон напомнил Малу, что он недостоин своей жены.

Поэтому Мал напоминал Шону, что тот недостоин своей.

— Я сделал Мэйв своей любовницей в доказательно того, что она не любит его — как и я не любил Кики. В отместку разгуливал с ней по Толке, всячески выставлял напоказ. Целовал на публике, щипал за задницу, стоя в очереди в банке. Короче говоря, вел себя как козел. Мне было так больно, что хотелось причинить боль другим. Я рад, что ты не видела меня в самые худшие времена.

— Тогда ты и стал спать с другими женщинами? Зачем? — едва слышно спрашиваю я.

— Встречи с Мэйв придавали моему одиночеству что-то… не знаю, вроде постоянства. Она была со мной, так как считала, что у нас есть будущее, и, думая, что у меня есть деньги, хотела их прикарманить, но я-то был с ней из мести. Прослышав, что ее детей обижают в школе, потому как все знали, что их мама спит с мужчиной, который не является их отцом, я наконец прекратил наши встречи. Такое я уже стерпеть не мог, поэтому положил конец этим отношениям и выписал Мэйв чек, чтобы она отправила детей учиться в школу, где никто их не знает, где они могли бы начать с чистого листа. Потом я пытался избавиться от осадка, оставленного Мэйв, при помощи женщин, что не давали мне продыху. Но чем больше их становилось, тем сильнее я терял интерес. Последние несколько лет все мое внимание сконцентрировано на Тэмсин. Только благодаря ей я еще не сошел с ума. Так было до тебя.

Я молчу, потому что, хоть и польщена, но и злость тоже унять не выходит.

— Когда я увидел твое имя на обороте той обложки, у меня сработал рефлекс, — продолжает Мал. — Я взял телефон и согласился на работу, которую Райнер предложил мне несколько месяцев назад. Выложил свои ультиматумы, включая требование тебя в качестве фотографа. Райнер отчаянно нуждался в авторе хитов для Ричардса. Он согласился выполнить все мои пожелания, включая самое сумасшедшее — прислать сюда тебя. Просто поразительно, сколько всего сходит с рук во имя творческого процесса. Я мог бы сказать, что для работы над этим альбомом мне нужен весь состав «Виктории Сикрет» и десять килограммов кокаина, и был бы самым счастливым паршивцем.

Я легонько ударяю его и не могу сдержать смех, потому что он мог такое сказать, но все же попросил меня.

— Поэтому на пару месяцев я отвез Тэмсин к бабушкам, а сам стал планировать, как испортить тебе жизнь и навредить твоей карьере. Знаю, очень по-детски. Поверь, в мыслях мой план не звучал так возмутительно глупо, пока я не произнес его вслух. Я хотел заставить твоего парня расстаться с тобой, окунуть тебя в реальность, в которой существовал сам. Но очень скоро я узнал два факта, которые помешали претворить в жизнь мои грандиозные планы в стиле злодеев «Марвел».