Некромант

Много времени провели они в полной тишине, иногда нарушаемой только щебетом поющих на улице птиц. Первым пришел в себя апостол. Его взгляд снова обрел ясность, он повернулся к собеседнику и медленно, словно уже выдохшись, после продолжительного рассказа, неторопливо завершил свое повествование.

— Мы добрались до указанного богом места. Это оказался пещерный комплекс, состоявший из трех десятков глухих и сообщающихся пещер. Мы расположились в самой дальней, возвели в ней склеп-усыпальницу, поместили туда Харастиса наладили ментальную связь между собой и разошлись по миру, нести людям свет божий.

— А как же первожрец? — Удивился эльф.

— Возле склепа первожреца, вот уже больше пяти веков, неотступно находится хранитель. Сначала это был единственный апостол. Он поддерживал тело спасителя своей живительной энергией и сменялся раз в год. Но после одного трагического случая, мы стали собираться на совет раз в год и обдумывать дальнейшие действия. Тогда полубог стал потреблять больше энергии, жрец ментально позвал на помощь, но пока мы добрались, он был почти при смерти, отдав всю свою силу. Четверо, что успели прибыть, объединили энергии для вызволения его из лап смерти. В тот день мы едва не утратили и тело. А до совета оставалось еще полтора месяца. Стало понятно, что состояние сына божьего ухудшается. После этого хранителей стало двое, а совет сходился каждые пол года.

— А вы не пробовали восстановить его слиянием своих сил? — Поинтересовался маг.

— Нет, это не поможет, я объясню тебе чуть позже, у нас еще будет время.

— То, о чем ты говоришь, дело прошлое. Что сейчас? — Участливо поинтересовался маг.

— Ты верно мыслишь, хоть и молод. На сегодняшний день все настолько плохо, что мы поддерживаем тело уже вшестером. Меньше уже опасно. Времени было немало и были перепробованы все доступные способы. Простые жрецы не в состоянии выдать достаточный поток энергии, они или умирают в муках, или обессиленные падают в первый же день. Усиление хранителей так же не помогает, слишком мал эффект от него.

— А что же бог? Разве он не в силах воскресить своего сына? — Удивился эльф.

— Даже боги не всесильны, мой друг. Если бы все было так просто, то они ходили бы среди нас, карали и превозносили каждого по своему усмотрению. Но они не могут. Существует высшая сила, так называемое вселенское равновесие. Бог способен помогать своим подопечным или мешать противникам, но никак не может вмешиваться напрямую в земные дела. При прямом контакте бога с реальностью, происходит перевес во вселенной и она дает шанс стороне противника отыграться. Чем больше вмешательство, тем сильнее вернется возмездие. Боги постоянно влияют на окружение, но сделать что-то сами они просто не могут, слишком дорога цена. — со вздохом горечи ответил жрец.

— Это многое объясняет, но вопросов у меня никак не меньше. — Слегка улыбнулся маг. — Например, ты сказал, что это Харастис прислал мне видение и призвал меня, но ведь он же в усыпальнице.

— Не волнуйся, ты найдешь свои ответы рано или поздно. Мы были ошарашены, когда, несколько месяцев назад, первожрец внезапно вытянул из стоявших на страже хранителей, всю энергию до капли, потом отправил видение, которое предназначалось тебе и послал еще одно мне, с этим местом. Мы решили, что это знак и ты единственная надежда. Именно тебе предстоит вернуть Спасителю его жизнь. А для начала, нам надо добраться до оплота веры. Утро давно уже наступило, а я еще не завтракал. Пошли, проверим силки, надо подкрепиться. Нам предстоит очень долгий путь.

День перевалил за середину. Огонь в избе давно погас и истлели последние угольки. Птицы спокойно пели, сидя на самом коньке ветхой избушки, стоящей среди леса. Им больше никто не мешал. Человек и эльф, что болтали внутри почти сутки, наконец покинули поляну, забрав с собой двух тетеревов, фазана, трех кроликов и семью перепелов. Небольшие потери для безграничного леса, зато оба наконец ушли, оставив первобытные чащи в покое.

Глава V

Тропы

Таэль'авир в очередной раз собирал своих людей и подгонял их, торопясь собрать всех под защитой Ильтрассеса, а времени на это крайне мало. Как только проведет мирных к твердыне, ему надо тут же со всех ног мчаться в самое пекло атаки, чтобы успеть спасти двоих юных эльфов, которые назвались братом и сестрой. Он почти наверняка знал, где их искать прямо сейчас, но отправиться сразу туда не мог. Мешало не какое-то мифическое предчувствие или знаки судьбы, нет. Просто он это уже пробовал.

Оказавшись в видении во второй раз, эльф не мешкая, сразу направился к стене, с трудом отыскал там детей, как мог быстро, вывел их к твердыне и очутился в самой гуще кровавой расправы. Он не успел. В ярости сын верховного друида вырезал десятка два нежити, а потом просто был смят напирающими легионами, его задавили числом.

В третий раз он послал за детьми одного из воинов, отправленных с ним. Вернуться они так и не успели, погибли и юные эльфы и треть мирных жителей, после этой резни, впавший от горечи потерь в кровавую ярость, снова был убит в бою и сам, хотя и дорого продав свою жизнь.

Четвертая попытка началась с безумной, авантюрной, дерзкой, неожиданной, но весьма кратковременной вылазки прямо за стену. Втроем они продержались почти десять минут, но снова были смяты толпой, забрав с собой почти четыре десятка нежити.

В пятый раз юный эльф решил подойти к решению проблемы совершенно с другой стороны. Все поселение было выстроено в форме капли, где верхним, узким концом являются белые врата на севере. А сам он, на начало кошмара, всегда находится в восточной части. Понимая, что не может справиться теми силами, что есть, эльф решил обратиться за помощью к отцу. Сразу развернувшись, направился к твердыне, но там было уже пусто, тогда Таэль ментально прикоснулся к разуму отца. Лесные эльфы связывались телепатическими узами с теми, с кем у них была особая эмоциональная близость.

— Отец, мне нужна твоя помощь! — Воззвал он через разум, эмоциями передавая все отчаяние ситуации.

— Что случилось, сын? — Ответил встревоженный верховный друид.

— Нежить! Они идут с востока! Их здесь несметные полчища! Я не успеваю спасти всех! Помоги мне. — Харнесесс немного помедлил с ответом, а затем сказал.

— Я отправил к тебе отряд, держитесь.

— Спасибо. Я не подведу. — Горячо поблагодарил его отпрыск за поддержку.

Он отправил двоих воинов побыстрее забрать всех на восточной стороне, из под удара нежити. Торопливо вытащил из ближайших домов нескольких эльфов и приказал собрать всех в твердыне, а сам двинулся встречать отряд.

Когда вернулись отправленные на задние, с ошеломленными и ничего не понимающими мирными эльфами, он, раздав указания, кому и что делать, повел отряд на поиски детей. они видели, как ворвалась нежить в поселение, видели, как отсекают их от нужного места, но не собирались сдаваться. Отряд прорвался через линию врага, оставляя за собой лишь широкую просеку, да обломки костей и остатки плоти. Лишь для того, чтобы увидеть, как двоих маленьких эльфов пронзают черные стрелы нежити.

— Неееет!!! — Вырвался истошный крик горечи у истерзанного потерями эльфа.

Ярость снова встала у штурвала его тела. Он кромсал и рубил всех, кто попадался на глаза. Воины, что были рядом, старались прикрыть своего командира, а его боевой пыл разжигал и в их глазах свирепые искорки.

Двадцать три эльфа полегли до последнего, оставив вокруг более трех сотен раздробленных мертвецов.

Младший сын верховного друида снова и снова просыпался от боли и ужаса, умирая в бою десятки раз. Несколько недель спустя, он уже сбился со счета, раз за разом пытаясь спасти всех от гибели. Это был не обычный сон, слишком реальный и надо во чтобы то ни стало, сделать все возможное, для изменения его печального конца.

Днем Таэль, как и пообещал себе, учился метать ножи, обращаться с двумя эльфийскими мечами, упражнялся в скорости и подгонял под себя прочную, но тонкую и эластичную эльфийскую броню. А ночью, он выходил на бой с неизбежностью и пока, проигрывал. Но сдаваться, это удел слабых. Так что очередная попытка проходила следующей же ночью.