Вольное братство

— Придурок, рот закрой! — прорычал Призрак, краем глаза отмечая середину пройденного пути. — Иначе утонешь в этом дерьме! Кайлом ему захотелось помахать!

Гусь жизнерадостно заржал и захлюпал в воде. Ростом он был ниже Призрака, и поэтому буро-черная жижа доходила ему почти до подбородка. Так что предупреждение товарища было своевременным.

— Конец одежке, — прохрипел Гусь. — Каждый раз приходится стирать после тренировки!

— Зато жрешь от пуза! — заметил Призрак, с облегчением выползая на сухой берег. Аккуратно, чтобы не поскользнутся и не грохнуться вместе с бревном в болото. А теперь также аккуратно положить его в штабель. Если бросишь, дон Ансело, следящий за ошибками рекрутов, заставит заново проходить круг. Призрак не мог позволить себе такой роскоши.

Освободившись от груза, Вито-Призрак рванул дальше. Остался высокий, ростом не меньше одной брасы[1], щит, который надо перелезть любым способом, хоть вставая на голову товарища. Кстати, находчивость тоже оценивается. Если бегущий с тобой кореш подсобил тебе, подкинув вверх, чтобы зацепиться за края досок, а ты не помог ему забраться следом — штраф. Такие неприятные моменты фиксировались доном Ансело неукоснительно, а господин Игнат, сообразуясь с набранными штрафами, назначал наказание.

— Взаимовыручка, находчивость, доверие и смелость — вот главные вещи, которые вы должны использовать в своей службе! — говорил Игнат. — Иначе в первом же бою сдохните. Нужно учиться друг у друга, помогать отстающим. Будет момент, когда ваша жизнь окажется в руках кореша. А как ты будешь просить у него помощи, если никогда ему не помогал? Он плюнет тебе в харю — и будет прав.

Оглянувшись назад, Вито заметил, что Гусь прилично отстал. Он все-таки кувыркнулся в болотистую воду, и только теперь нагонял напарника. Но следом уже пыхтели Ползун и Щербатый.

Одному на стену не подняться. Доски скользкие, с разбегу взлететь хотя бы на три локтя вверх не получится. Призрак выдернул из петли интрепель, перехватил его поудобнее и с размаху всадил острым штырем в доску. Получится подтянуться или нет? Под тяжестью рекрута клюв вылетел обратно, и Вито едва не грохнулся на землю.

— Чего херней маешься! — приковылял Гусь. — Возьми и оббеги щит!

— Подсади лучше! — сверкнув белками глаз, рявкнул Призрак. — Подсказчик! Руки вытяни, сложи ладони вместе! Ну же!

Гусь прислонился плечом к щиту, выставил грязные руки перед собой, сложив ладони «лодочкой». Вито зацепил интрепель к поясу, закинул одну ногу на импровизированную подставку и резким толчком взлетел вверх. Гусь крякнул от навалившейся тяжести, но удержал кореша, и вдобавок к этому, попробовал подкинуть его вверх, или хотя бы дать первоначальный толчок.

Судя по всему, Призрак удачно зацепился за край щита, и теперь рвался вверх, отчаянно матерясь. Усевшись на верхней планке, он осторожно свесил руку вниз.

— Тащи свою костлявую задницу сюда! — заорал Вито весело. — Это хорошо, что ты такой худой, акулье дерьмо!

— Сам ты ублюдок! — оскалившись, хохотнул Гусь, забираясь следом. Повернув голову, он показал непристойный жест подбегающим Ползуну и Щербатому.

— Получишь вечером по щам, — произнес Призрак странную фразу, которую любил говорить Игнат, когда был недоволен кем-то из рекрутов. Странно, но «получить по щам» звучало куда как грознее, чем страшный рык дона Ардио.

— Плевать! Мы первые! — Гусь, невзирая на предупреждение, соскользнул вниз и побежал к шесту с трепетавшим на ветре красным флажком, обозначавшим конец мытарствам. Призрак рванул следом, радуясь, что сегодня сортир чистить будет не он. Позади затерялись еще человек двадцать.

— Закончившие полосу препятствия — привести себя в порядок! — откуда-то вынырнул Игнат, и заложив руки за спину, стал внимательно смотреть за остальными рекрутами, еще преодолевающими «чертову перекладину». Призрак по его взгляду не мог ничего определить: доволен ли заместитель, или готовит вечером очередную пакость, как он сам говорил, «чтобы служба медом не казалась». Смысл фразы был понятен, и тем более Вито не хотел испытывать судьбу. Он уже выяснил, что Игнат в этом году выиграл ристалище, победив всех самых лучших бойцов Вольного братства, и принес командору Эскобето кучу золота за выигрыш. С таким бойцом лучше не пререкаться. Вито и сам убедился, как умеет драться этот мужик.

Через некоторое время, когда последние рекруты доползли до красного флажка, Игнат уже что-то обсуждал с доном Ардио, а чертов Ансело поглядывал в свою книжицу, куда заносил все «косяки» (тоже фраза Игната) балбесов. Интересно, Гусь попал туда за свой жест?

— Становись! — дон Ардио, вышагивая вдоль выстраивающихся в два ряда рекрутов по осклизлой траве, постукивал пальцами по рукояти кортика. — Хватит болтать, Чахотка! Или на заготовку камня захотел? Давно с каторги?

Разговоры мгновенно затихли. Угрозы командиров не расходились с делом. Если сказали, что наказан и идешь выполнять свой наряд — значит, пойдешь. Не хочешь? Победи в бою офицеров или самого Игната. Докажи свое превосходство. Еще никто не побеждал, а вдобавок к этому получал синяки или разбитое лицо.

— Выровняли носочки! — это уже Игнат. Странные у него требования, необычные. Призрак не дурак, сообразил, зачем так делается. Заместитель прививал дисциплину, чтобы рекруты привыкли к коротким и емким командам, и не «тупили», когда надо выполнить нужный в бою маневр. — Равняйсь! Когда говорю «равняйсь», нужно повернуть свою башку направо и жрать глазами грудь четвертого человека! Считать умеете? Смирно!

А в глазах плещется смех. Видимо, самому нравится смотреть, как нелепо дергаются рекруты в строю.

— Сегодня уже видны успехи! Это радует. Двадцать пять человек преодолели препятствия без штрафов. Тридцать человек — с повторным прохождением полосы, где большинство благополучно и «сдохло». Остальные — плохо! Очень плохо! Дон Ансело, отметили кандидатов на вечерние работы?

— Все здесь, — потряс книжицей Ансело.

— Отлично, — кивнул Игнат. — Дон Ардио, ведите людей в казарму. Привести себя в порядок, грязную одежду выстирать. Обед — через две склянки.

****

Я устало присел за стол, накрытый для обеда. Сегодня Алиана расстаралась, сварив суп из черепахового мяса, которое купила на причале прямо с рыбацкой шхуны. Мы дружно налегли на вкусное, пахнущее ароматом свежей зелени, варево. Насытившись, майор Мостан промокнул тряпицей губы и поинтересовался:

— Замечаю, господа, что методы, применяемые старшим офицером Игнатом, действуют животворно. Уже нет такой расхлябанности, люди подтянулись и стали дисциплинированнее. Откуда у вас, сударь, такие способности?

— Умею замечать нужные вещи, — ответил я, откладывая ложку в сторону. — И применять их на практике.

— Мне иногда стыдно, что я прячусь за вашими спинами, — майор покачал головой. — Моих знаний хватает на организацию и проведение небоевых задач, не более того. Хотя начинал я как строевой офицер.

— Не корите себя, господин майор. Вы прекрасно справились с обустройством лагеря. Моих усилий хватило лишь на несколько зуботычин, десяток сломанных ребер и парочки рук, — ухмыльнулся я, вспоминая, как заставлял бывших каторжан пахать на личное благо, возводя на месте паршивой и грязной местности полевой лагерь.

А теперь любо-дорого посмотреть. Лагерь обнесен земляным валом, на которых стоят деревянные рогатки, а кое-где и острые колья, наклоненные в сторону вероятной атаки противника. Вход в лагерь контролируется пикетом из четырех человек. Для них построили небольшую избушку, чтобы не дрыхнуть, а несли службу и укрываться от непогоды или жаркого солнца. Между валами поставлены ворота из плотно связанных жердей. Я не собирался здесь устраивать непробиваемую защиту, но видимость серьезного армейского подразделения нашему лагерю придал. Даже Эскобето оценил, когда заявился с инспекцией. Видать, кто-то нашептал, что я трачу деньги на шлюх и выпивку. Вот и решил удостовериться, куда уходят инвестиции. Я ему все четко расписал, даже показал записи, куда потрачено золото.