Вольное братство

— Весьма эмоциональный рассказ, — ровным голосом произнес советник. — Намекаете на повышенную награду? Хорошо, ваша цена?

— Думаю, на половине стоимости затрат сойдемся, — призадумался Локус. — Две тысячи кронами и столько же риалами.

— С ума сошли? — не удержавшись от изумления, ахнул Торстаг. — Не кажется ли вам, уважаемый фрайман, что вы завышаете свои требования?

— Тогда имя командора, положившего глаз на очаровательную девицу, останется в тайне, — пожал плечами фрайман. — Только и всего.

— Ты кредитором не работал, Локус? — поинтересовался советник, откидывая полу мундира, чтобы отцепить от потайного ремня, на котором болтался кинжал с коротким лезвием, мешочек из плотной кожи. — Держи. Здесь задаток. Пятьсот крон. Завтра вместе с оплатой за услуги отдам лично тебе остальное. Сам понимаешь, я не брал с собой такие большие суммы.

— Приятно с тобой работать, Торстаг, — искренне улыбнулся Локус, ловко пряча увесистый мешочек под рубаху. — Тира Толессо живет на Рачьем острове. Ее опекун — Лихой Плясун. Скоро девчонке исполняется восемнадцать лет, и сам понимаешь, что может произойти. Командор хочет взять ее в жены.

— Плясун ее не насиловал? — изумился Торстаг.

— Тиру никто не трогал, как я сумел выяснить, — кивнул Локус. — Найдешь Лихого Плясуна, найдешь и девушку.

— У тебя есть надежный человек, который может убрать с дороги командора Плясуна? — задумался советник.

— Эй, Торстаг! — Локус поднялся с бревен. — Мы так не договаривались. Теперь это твоя забота. — Мы — вольные братья, можем друг друга ножиками порезать, но так откровенно подставлять своих людей не станем. Надеюсь, я твои личные вопросы решил?

— Да, — рассеяно произнес Торстаг, думая о чем-то другом. — А ты не думаешь, Локус, что я могу тебя обмануть и не дать обещанной суммы? Свою тайны ты выложил, и что мешает мне изменить правила игры?

— Меняйте, — пожал плечами старый пират, неприятно улыбнувшись. — Только и мы можем сменить крапленые карты. Нам ведь еще сотрудничать и сотрудничать…

Торстаг кивнул, словно и не ожидал другого ответа.

— И все-таки, Локус, подумай над моим предложением, — надавил он еще раз, хорошо зная эту проклятую публику. Локус разумен, но жадность — самый сильный порок.

Локус, собравшийся уходит, вдруг остановился с видом человека, желающего что-то сказать, но тоже боролся с искушениями. Переборола алчность.

— Господин советник может найти человека по имени Игнат, — тихо сказал он, оглядываясь по сторонам, опасаясь лишних ушей. Но рабы были заняты своими обязанностями, а за углом форта никто не стоял. — Это человек Эскобето. Если есть желание и возможность, поговори с ним.

— А что в нем такого? — представитель короля оперся на трость, ожидая ответа. — Отличный наемный убийца? Любовник Тиры?

— Мне кажется, он согласится на ваши условия, — старик улыбнулся, вспоминая удачливого бойца на недавнем ристалище, когда тот постоянно кидал взгляды на трибуну, где сидела прелестная Тира. Ну не на страшные же рожи пиратов глядел молодой мужчина! Да и сама девушка, того не замечая, затаивала дыхание во время выхода Игната на очередной бой. Хотя иногда вспоминала, где находится, и ее личико приобретало надменный вид. Но старика Локуса не проведешь. Молодость выдает себя страстью и чувствами. Вот и пусть Игнат устранит с дороги Плясуна. В конце концов, хозяин Рачьего острова не самый удачливый пират, хотя деньги считать умеет. Зато получится невероятно интересно. Влюбленный в Тиру парень убил командора, чтобы увести девушку. Достанется не только ему, но и Эскобето заденет. А то вольно стал себя чувствовать.

— За такую наводку получишь еще тысячу, — сказал довольный Торстаг. — Значит, его зовут Игнат. Странное имя… Очень странное.

— Поговори с ним, Торстаг, — ухмыльнулся Локус. — Поговори, и узнаешь много интересного.

Глава 11. «Академия» штурмовиков

Ноги заплетаются от накопившейся усталости; дыхание даже не учащенное — оно с сиплым звуком вылетает из груди, разрывая болью легкие и ребра. С потной головы скатываются крупные соленые капли. И это несмотря на холодный ветер, дующий со стороны моря!

— Быстрее, улитки недоношенные! — орет Ардио, беспрерывно дергая плечом, что показывает на высшую степень недовольства. Размахивая кортиком, он ходит вдоль полосы препятствий и потчует жгучей сталью зазевавшихся или отстающих. — Впереди последний рубеж! Пришедшие последними пять человек идут чистить сортир! Шевелитесь, ублюдки!

Призрак со стоном забежал на шаткое бревно, и раскинув руки для равновесия, осторожно, но стараясь не терять темп, быстрым шагом двинулся вперед. Ощутив легкий толчок снаряда под ногами, понял, что за ним заскочил Гусь, все время держащийся за спиной. Только бы у других хватило ума не прыгать следом! Рекруты уже давно раскусили секрет «чертовой перекладины». Когда на ней одновременно передвигаются двое, еще есть шанс проскочить бревно, не кувыркнувшись на землю. Но втроем препятствие ни за что не одолеть. Падают все, с проклятиями отбивая себе задницы и ребра. Заместитель майора, этот гнусный и ухмыляющийся Игнат, объяснил, почему так происходит. Даже слово назвал какое-то научное: ри…рисананс? О, резонанс! Якобы, вы, придурки, расшатываете «чертову перекладину», попадая в такт шагов друг друга. Думайте, как пройти, не падая.

Вот рекруты и сообразили после нескольких попыток. Не больше двух человек. Трое уже рискуют свалиться вниз. Оказалось, «чертова перекладина» была сделана из дерева, обладавшего невероятной гибкостью. Его частенько использовали для мачт на пиратские корабли.

Нога едва не соскользнула с сырого бревна, и Призрак тихо обругал себя, что думает совсем не о том, и ускорившись, прошел препятствие. Спрыгнув на землю, он облегченно вздохнул. Рядом с ним, едва не сбив с ног, очутился Гусь. Осклабившись гнилыми зубами, напарник с невероятно длинной шеей, за что и получил прозвище, крикнул:

— Чего встал? Бежим купаться!

Призрак снова застонал. Этот полигон для боевого обучения выдумал все тот же Игнат. Парни, измученные ежедневными тренировками, поговаривали, что нужно убить заместителя и утопить его в том болоте, которое он развел посреди огромной площадки.

Они рванули вперед, слыша за спиной голоса остальных рекрутов, матерящихся на бревне. Чистить сортир Призрак совершенно не хотел, и поэтому изо всех сил старался держаться в первых рядах, что ему удавалось. Впереди маячили спины только самых выносливых. Бык, Чахотка и Жало пробивались через препятствия так, что ветер свистел в ушах. Откуда у них столько сил? Вроде бы все одинаковые порции каши с мясом едят… Вот чем Игнат вызывал уважение, так своим словом. Сказал, что накормит от пуза ублюдочных доходяг — накормил. Теперь в лагере есть свой повар, точнее, кок — старый одноногий пират по прозвищу Деревяшка-Сильвер. Готовит он, правда, так себе, но фасолевая запеканка с мясом и густым соусом из жгучего аксумского перца у него получается отменной. После нее хорошо бежится.

Впереди замаячила самое нелюбимое препятствие для Призрака — широкая яма, наполненная грязной и вонючей водой аккурат ему по грудь. И надо ее пройти не просто так, а с бревнышком, поднятым над головой. Бревнышки для этого развлечения лежат за несколько шагов до ямы.

Призрак подскочил к штабелю и схватил первый попавшийся под руку «тренировочный снаряд», и едва не уронил его. Дождь, прошедший утром, изрядно намочил бревнышко, сделав его склизким. Сжав зубы, парень рванул к яме, прижимая к груди потяжелевший ненавистный груз. Гусь пыхтел следом. Вздев руки над головой, Призрак молча ухнул в яму, ощущая, как сапоги мгновенно погрузились в вязкое дно. Вот теперь постараться не упасть, иначе рискуешь оказаться позади всех.

— Никогда не думал, что буду вспоминать о каторге с такой радостью! — Гусь тащился следом, умудряясь разговаривать и похохатывать. Неунывающий ублюдок! — Сейчас бы все отдал, чтобы снова кайлом помахать на карьере! Я никогда так не уставал! А здесь я просто подыхаю!