Страница 35 из 49
Двадцать восьмого августа стартуем дальше по маршруту. Под плеск речных струй "Эль Сагио" вышел в широкую бухту, лег на мелкую волну. Я сам встал к штурвалу, и под одним лишь фок-марселем мы медленно пробирались между зелеными берегами, сопровождаемые мерными криками лотовых, едва первые рассветные лучи начали озарять темные джунгли у нас за кормой. Это была необычная картина — мы скользили почти бесшумно, сопровождаемые лишь глухим унылым бормотанием матросов, скрипом древесины или снастей и плеском разрезаемой форштевнем воды. Наконец, берега разошлись в стороны, и поднимающееся солнце осветило яркими лучами поверхность расстилающегося перед нами открытого моря. Хорошо бы дня за три при попутном ветре добраться до места, хочется пересидеть штормовой сентябрь в надежной гавани. Ветер был не слишком попутным, погода стояла жаркая, дождей и штормов не было и 1 сентября, часов в одиннадцать утра мы пришвартовались в гавани Вера-Круса.
ГЛАВА 13.
Во время восстания индейцев Веракрус устоял. Тотонаки не изменили дружбе, и теперь в Мексике было только два противостоящих лагеря, всего только два — ацтеков и всех остальных племен, одним из которых были испанцы. В Веракрусе сейчас командует комендант Родриго Рангель, ранее получивший в свое распоряжение двести человек. Сам главнокомандующий Кортес, теперь имеет достаточно кораблей, захваченных у Веласкеса. Более прежнего убежденный в правоте своего плана колонизации, Кортес даже уже послал на Ямайку два корабля из числа тех, что прибыли с Нарваесом, для закупки племенного скота, чтобы в будущем заняться в Мексике животноводством. Пока же Кортес находится в Тласкале, где со своими индейскими союзниками совершают набеги на долину Мехико, чтобы помешать ацтекам собрать урожай. Урожай этого сезона ацтеки не получат, а следующего уже не дождутся, Кортес в 1521 году будет штурмовать Теночтитлан, отсюда и голод у ацтеков. Кто знает как повернулись бы события, если бы не эпидемия оспы, которая вот вот разразится.
Кроме того, Кортесу еще нужно оправдаться за самоуправство в захвате экспедиции Нарваэса. Многие перешли к нему добровольцами, но к многим пришлось применить силу. Опять Кортес строчит свои реляции королю. Ему оставалось только подыскать надежных гонцов, чтобы доставить свое впечатляющее послание. Выбор теперь пал на Диего де Ордаса и Алонсо де Авила для поездки в Санто-Доминго, где располагалась королевская Аудиенция Кастилии, уже в следующем месяце, когда кончатся основные шторма, так что мне можно будет ехать с ними. Теперь, когда Кортес почувствовал, что будущее находится в его руках, Эрнан даже позволит себе роскошь отослать некоторых людей Нарваеса обратно на Кубу. Он дал согласие на отъезд своего друга и помощника Андреса де Дуеро, секретаря Веласкеса, с которым Кортес обсуждал возвращение людей Нарваеса в Веракрус. Эрнан передал ему конверт для своей законной жены Каталины, письмо для кубинской любовницы Леоноры и немного золота для обеих. Кортес приводил свои дела в порядок.
Моим морякам я объясняю, что мы на полтора месяца застряли здесь. Рад бы выйти в море, но сейчас пик сезона ураганов. А здесь место нездоровое, вот и сейчас тут бушует эпидемия оспы.
— Кто уже болел оспой? — задают своим матросам животрепещущий вопрос.
Выясняется, что уже переболели пять человек. Вот они и будут держать вместе со мной связь с берегом. Остальные пусть ловят рыбу. Боцману Адриану Хембейзе поручаю выдавать каждому матросу ежедневную порцию рома для обеззараживания, как во внутрь, так и наружно. Пусть его в воду добавляют и руки моют. Кто меня не послушается, того пороть нещадно, заболевшие мне не нужны, у меня тут корабль, а не лазарет.
Высаживаюсь в порту, нахожу коменданта Ронгеля. Я кое-что привез для конкистодоров, но не бесплатно. Рассказываю, что по слухам на Кубе была эпидемия оспы. Ронгаль крепкий смуглый человек, на вид лет за сорок с сединой в черных волосах, на вид типичный старый служака, делится местными новостями:
— У нас тоже началось, уже почти две недели. Первый был негр, его звали Гвидела; это был чернокожий раб Нарваеса, жизнерадостный весельчак, неутомимый говорун и сочинитель, несколько хвастливый и нагловатый. Потеряв хозяина, брошенного в тюрьму, он первым присягнул Кортесу в Веракрусе и сделал это столь оригинально и неподражаемо остроумно, что, генерал-капитан наградил его золотой короной стоимостью более шестисот песо. "Если вы когда-нибудь повелите заковать меня, — ответил негр Кортесу, благодаря за подарок, — то пусть мои кандалы будут сделаны из этого металла". Но скоро балагур Гвидела заболел. Он заразился оспой и скоропостижно скончался в Семпоале. Эпидемия распространилась по городу с быстротой молнии. Уже более пятисот заболевших и это только начало.
— Дальше будет еще хуже, туземцы плохо переносят наши болезни. Через две недели болезнь охватит все побережье — даю я мрачный прогноз. — Поэтому пока не началась паника, давайте грузиться. Товара я привез немного, денег хватило только на корабль, но могу оставить один фальконет, мешок селитры, пару бочек рома, четыре ящика наконечников для арбалетных стрел и пик и почти полтора десятка шлемов и нагрудников. Также есть немного товаров для обмена с индейцами. Мне нужны какао-бобы, ваниль, каучук, остальное возьму хлопком сырцом, очищенным от семян. Пусть пока есть рабочие, притаскивают все на пристань и окуривают дымов костров от болезни (кроме ванили и какао конечно). У меня пяток уже переболевших матросов есть, так что они понемногу все перетаскают на корабль. Если у кого есть какой попутный груз доставлю потом до Санто Доминго. Как там поживает Кристобаль и мои люди?
— Хорошо — ответил задумчивый Родриго- но Вы же понимаете что я должен известить генерал-капитана? Что касается Ваших людей, то моряков старались до последнего времени не брать для веления боевых действий, только в июле этого года Кортес всех затребовал к себе. Пока ничего доподлинно не известно. Кристобаль, как я слышал, Ночь Печали пережил, но был ранен, сейчас уже должен прийти в норму. Или наоборот, у нас некоторые скончались позже — кто от ран, кто от понесенных трудов, тот остался без руки, тот — без ноги, ибо раны оказались слишком опасными, а для должного лечения не было времени, и сам Кортес тоже лишился двух пальцев на левой руке…
— Извещайте конечно, но пока есть рабочие руки прикажите сгрузить те товары которые я перечислил на пристани и окурить их- поспешно сказал я — Грузится я пока не буду и вообще, пока сезон ураганов никуда от Вас не денусь. Договорились?
— Договорились — ответил мне комендант Веракруса и пошел раздавать приказания.
Я же тоже пошел передать своим пятерым матросом чтобы перевезли мои товары по списку в порт. Пока же я размышлял об услышанном. Но какой же Кортес олух! Меня, человека, который вложил в его экспедицию почти три тысячи песо, он отправил обратно ни с чем, а какого-то раба, стоимостью в сто песо, который ему своевременно поклонился, осыпает золотом! Искатель дешевой популярности! При этом я опять вернулся и привез ему нужные товары, а его новый любимец раб просто сразу помер. С такой интуицией Кортесу на бирже нужно играть!
За пару дней мы совершили обмен нашими товарами, правда, свои я пока не грузил на корабль, просто накрыл парусиной, и соорудили из нее же навес от дождя. Кроме того, оставил часовых, чтобы приглядывали. Остальные матросы проходили карантинные мероприятия на корабле, ловили рыбу и загорали в тени. Болезнь между тем распространялась. Скоро уже число заболевших в Семпоале перевалило за тысячу. Оспа, не слишком опасная для европейцев, была совершенно неизвестна в этих краях и несла аборигенам смерть. Народ разбегался из города, разнося заразу по всему побережью и далее в глубь страны. Скоро в городе и округе не осталось достаточно здоровых людей, чтобы хоронить умерших. Некому было выращивать маис, молоть муку и печь лепешки. Жизнь замерла. Никто не желал общаться с друг с другом, и все сидели по домам. Но так как я был привит, то болезнь мне была не опасна, также как и моим пятерым матросам, которым я запрещал часто посещать наш корабль, благо опустевших домов в Веракрусе хватало, Кортес забрал из немногочисленного гарнизона еще 80 человек. Домик, который мы заняли, был довольно хороший, каменный, с черепичной крышей. Так прошло десять дней, Кортесу явно было не до меня, очаг болезни разрастался, в долине Мехико происходили боевые действия, испанцы воевали в провинции Тепеака. Я дожал коменданта Ронгеля и погрузил груз в трюм "Мудреца". Опять потянулись тоскливые дни карантина, побережье обезлюдело, словно все вымерли, так что мы соблюдаем социальную дистанцию.