Страница 2 из 51
Он был магом, балансирующим на пике трансформации, его магия менялась от получения сил из теней до питания солнцем. Теневой маги становился солнечным, он был единственным таким в четырех королевствах Кворегны.
Черный волк смотрел на него проницательными янтарными глазами, сел, и Гетен опустился на колени рядом с ним.
— Я возьму только нужное, — сказал Гетен, и волк закрыл глаза. — И я останусь с тобой, пока ты не станешь сильным снова.
Он провел пальцами по жесткой шерсти зверя, оставляя след тусклых зеленых искр. Под его сильной бледной ладонью серебристый дух волка мерцал. Он чуть потянул, и сила в звере потекла в человека.
«Хоть это все еще просто», — подумал он, управляя течением. Темная холодная магия поднялась из глубин в его теле, давила на нервы. Он призвал тени леса, сплел из них плотные нити, из которых создал тусклую переливающуюся броню и плащ с множеством магических складок, из которых его дух мог шпионить.
Вооруженный и в плаще, Гетен отпустил дух волка. Зверь опустился на холодную землю с листьями в инее и уснул. Оставив тело и часть сознания сторожить волка, он отпустил душу и отправился в царство мертвых на поиски ответов.
Пустота была бесцветным отражением живого мира, и цвета его кожи и перламутрового доспеха выделялись во мраке. Его душа прошла на мощеную дорожку под серым небом. Потертая, мокрая и покрытая черным мхом, дорожка вилась по темному лесу худых деревьев без листьев.
Несколько душ задержалось у границы Пустоты, плотные, будто живые, но серые, как все вокруг.
— Уходите, пока я не прогнал вас глубже в Пустоту, — сказал он, от взмаха его руки они рассеялись, как листья. Им не были рады возле границы. Души, задерживающиеся в Пустоте достаточно долго, чтобы найти путь к Гетену, были теми, кого не стоило возвращать в мир живых, и он должен был держать их в плену.
Его тело дрожало, горбясь рядом с волком. Он сосредоточился, искал нить темной магии. Но ничего не было. И это беспокоило. Царство смерти обычно кипело опасностью. Что-то скрывало источник неестественной зимы, и у него были неприятные подозрения.
Гетен укутался плотнее в теневой плащ и толкнул магию, желая найти путь мимо того, что закрывало ему вид на Пустоту. В лесу его тело задрожало сильнее. Боль и онемение сковывали плечи и спину.
Наконец, он поймал тонкую нить холодной горькой магии, и дорожка перед ним стала блестящей и скользкой от черного льда. Это была старая магия, как его, и она была острой, с шипами, полной злобы и смерти. Такая древняя магия была редкой, она почти никогда не бывала милосердной. Это была разрушительная сила, которую короли и королевы просили у таких магов, как Гетен, подавить.
Следуя за лентой холодной магии, он попал к широкому мелкому озеру с белой, похожей на мел, жидкостью, не отражающей его лицо. В центре стоял маленький восьмиугольный черный мавзолей. Жидкость текла из-под закрытых дверей и по ступенькам.
— Ведьма инея? — он коснулся жидкости, потер пальцы вместе. Жидкость была как выбеленные кости, была такой холодной, что обжигала. — Но те чары не пробить, — он встал и вытер пальцы об плащ. — Кто убрал их для нее?
Ведьма была древней и мстительной, ее заточил в Пустоте тысячу лет назад один из давно забытых предков Гетена.
Его вопрос остался без ответа, двери мавзолея открылись, и к нему устремился ледяной хлыст. Тонкая нить магии, за которой он шел, стала толще и опаснее. Он отпрянул, покачал головой от жжения льда и призвал больше теней. Он сделал из них черные тучи и послал их ослепить и запутать невидимого врага. Но воющий холодный ветер порвал их на куски, закружил и отправил в него. Его броня выдержала удар. Он опустил голову и шагал вперед.
Ветер вдруг изменился, потащил тени и снег к зданию, потянул Гетена. Он споткнулся, уперся пятками и сопротивлялся. Он вытащил длинный меч, вонзил его в землю, борясь с оглушительной бурей, окутавшей мавзолей.
Тени, снег и туман стали серым сверкающим смерчем. В нем мелькали лица, голоса визжали и выли. Гетен видел войну: тела извивались, кровь текла, королевства подавляла армия тени. Король Бесеры — Зелал, его брат, истекал кровью и молил о пощаде. Голова короля Вернарда висела на окровавленной пике.
Гетен отгонял непрошенные картинки. Его руки болели, дрожь усилилась. Его тело содрогалось, терзаемое темной магией в нем, пока нападающий пытался захватить его силу. Его кожа пылала, замерзая, легкие содрогались.
«Не борись. Уйди», — Ведьма инея станет манипулировать им, если получит шанс. И хоть его магия ослабевала, она могла получить достаточно сил, чтобы пересечь границу Пустоты и обрушить злобу на Кворегну. Он должен был сдержать зло в Пустоте, а не биться с ним.
Гетен укутал свой дух в истерзанный плащ и отвернулся от смерча. Он тратил остатки сил на этот бой. Лучше вернуться к границе и укрепить чары защиты, чтобы не дать Ведьме инея сбежать. Он сможет вернуть ее в гробницу и усилить чары, когда минует пик и получит магию солнца.
Как кровь и тающая плоть, черная тень обрывками капала с него, он пошел по белой воде. Жестокая магия следовала за ним, била по пяткам. Но Гетен двигался по извилистому пути, повороты должны были запутать тени и души, и атака ведьмы ослабевала.
Но, когда он перешел в реальный мир, он онемел, огненная искра пронеслась от его ног к макушке. Его тело рухнуло на листья и обломки веток.
Голоса звали его, но Гетен не мог ответить. Его легкие болели, мышцы свело. Если он не соединит тело и душу, застрянет в такой полужизни, пока его физическое тело не умрет.
— Откройте глаза, господин.
Магод. Он знал голос своего садовника. Мужчина и его пожилая мать. Нони, которая приглядывала за домом Гетена, говорили, чеканя слова, как весь айестринский народ.
Нони сказала:
— Ну же, господин. Вставайте. Нельзя тут спать.
Он открыл глаза в обоих царствах, вспышка золотого света ослепила его. Его дух пылал, магия полилась, и его душа врезалась в тело с такой силой, что он охнул, перекатился и откашлял белую жидкость.
Нони придерживала его голову и ворковала, как мать, которую он едва помнил. Гетен встал на четвереньки и выругался. Переход к магии солнца убьет его. Боль колотилась в голове, пытаясь выбить его глаза изнутри. Нони цокнула языком, но он оттолкнул ее руки.
— Хватит, — прохрипел он. — Я не ребенок.
— А штаны намочили как ребенок, — сказал Магод.
Гетен хмуро посмотрел на слугу.
— Напомни выпотрошить тебя, когда я восстановлю силы.
— Да, господин, — ответил Магод и помог Гетену встать.
— Что-то еще перешло границу Пустоты?
— Господин?
— Тень? Сущность? Видели что-нибудь необычное в лесу?
Нони покачала головой, Магод ответил:
— Ничего.
— Хорошо, — Гетен выдохнул и огляделся. — Это хорошо.
Черный волк сидел среди деревьев, темный силуэт среди тумана. Гетен выпрямился, и он повернулся и скрылся в тумане, кружащем от его движений. В тумане остальные из волчьей стаи следили за Гетеном и их братом.
Нони накинула на плечи господина серый шерстяной плащ.
— Идемте. Промерзли до костей. Я вскипячу воду, а Магод наполнит вам ванну.
Гетен принял флягу, которую протягивал садовник с каштановыми волосами. Он ополоснул рот и сплюнул. Он дрожал, пока слуги вели его по знакомой тропе к высоким готическим шпилям цитадели Ранит.
Двадцать два года прошло с тех пор, как Шемел, прошлый теневой маг, забрал девятилетнего Гетена из его комнат в столице Бесеры и привез в цитадель. До этого дня Гетен ходил на уроки политики, военного дела и общества — он нуждался в этом каждый день как будущий король Бесеры. Но когда его выбрали учиться, с Шемелом никто не спорил. Его слишком сильно боялись.
Гетен, Нони и Магод шли по извилистой тропе из глубин леса Хараян по вытоптанной за века извилистой тропе к прочным каменным стенам Ранита.
Даже призыв сил, чтобы поднять железную решетку, вызвал боль в голове Гетена, но он взмахнул рукой и поднял решетку. Тяжело опираясь на Магода, он проходил мимо каменных хижин и зданий заброшенной деревни.