Страница 37 из 66
— Понимаю, — вздохнул и Марк. — Любовь?..
— Там всё сложнее. Это трудно объяснить словами. Они оба такие… такие… Да ты же знаешь этих двоих, наверное, — спохватилась Илона. — На "СтудОсени" они пели песню дуэтом…. тебе, по-моему, тогда очень понравилось.
— А, так это они? — Марк выглядел несколько ошарашенным. — Девушку я хорошо помню, мы встречались в доме у Астарова, когда он приглашал взглянуть на купленные старинные книги. Вот, значит, каков этот ваш знаменитый Рыбалко…
— Да уж… печально знаменитый, — она невесело улыбнулась. — На меня и так уже все косятся с недоумением, справедливо полагая, что, во-первых, я лезу не в своё дело, а во-вторых, что конкретно этот студент не стоит моих нервов и защиты. Астаров сегодня даже отчитал меня на кафедре при всех.
— Максим Павлович умеет отчитывать? — скептически хмыкнул Марк. — Вот уж не подумал бы.
— Ну, как… — смутилась Илона. — Сначала он долго мялся и мычал, в свойственной ему манере. Но вердикт прозвучал весьма недвусмысленно: меня это не должно касаться, мне стоит выкинуть все мысли о Рыбалко из головы, ибо это нехорошо и вообще вызывает у окружающих ненужные вопросы. Такое ощущение, ей-богу, что они все решили, будто у нас с Кириллом тайный роман… Идиотизм, — она фыркнула.
Некоторое время они шли молча, думая каждый о своём, пока Илона печально не резюмировала:
— Но самое паршивое — то, что Кирилл, похоже, и сам уже примирился с предстоящим отчислением. Сужу по тому, что мне рассказал его лучший друг… — она в бессилии махнула рукой и только сейчас заметила, что они практически дошли до её дома.
- Марк, спасибо тебе за то, что проводил, — остановившись у подъезда, произнесла Илона нерешительно, — но теперь мне нужно немного побыть одной. Я и в самом деле очень расстроена. Прости. Не обидишься, что не приглашаю тебя зайти?
— Ну что ты, — он понимающе улыбнулся. — Я же вижу, как тебя задела эта история.
— Да, — Илона отвела глаза. — Мне просто действительно надо это всё… переварить.
— Не извиняйся. Всё в порядке.
Он легонько коснулся губами её щеки на прощание. Это даже не было похоже на поцелуй любовников — скорее уж, брат чмокнул младшую сестрёнку. Но Илоне сейчас было не до самокопаний и всех этих тонкостей.
— Спасибо, — благодарно прошептала она и скрылась в подъезде.
Полина
Первые пару дней болезни она помнила плохо, потому что в основном спала. Так что все катаклизмы, сотрясающие их маленькую вселенную, воспринимались Полиной будто в полудрёме — как нечто туманно-отдалённое, нереальное, не имеющее к ней никакого отношения.
Впрочем, возможно, это было и к лучшему: уж слишком много всего произошло за эту неделю. Подруги, трогательно оберегая спокойствие больной, подавали ей информацию дозированно, в весьма сжатой и щадящей форме. Так Полина узнала, что Кирилла собираются выгнать из университета за хулиганство, но с Катей у них, кажется, открылось второе дыхание, и оба они не слишком-то огорчаются из-за случившегося, воспринимая это философски. Самое парадоксальное, что с Земляникиной Катя теперь подружилась.
— Они чуть ли не в дёсны целуются, представляешь? Такими задушевными подружками стали! — саркастически прокомментировала эту новость Ксения (чуточку ревнуя подругу, как показалось Полине).
— И как же Ольге это удалось?
— Промыла мозги Кате на предмет того, что Кир на самом деле её любит, любит по-настоящему, просто сам до конца ещё этого не понимает. Нежность, желание заботиться и защищать стоят куда дороже, чем банальная похоть, тем более похоть неудовлетворённая.
— Что-то в этом есть, — задумчиво произнесла Полина. — Я тоже уверена в том, что к Ольге у него мало-помалу окончательно всё пройдёт, особенно если не подпитывать эти страдания… А Катюшку нашу Кир обожает, это правда. Просто он слишком уж пытается загнать себя в узкие рамки условностей — раз меня тянет к Ольге, значит, я не люблю Катю… А в действительности всё так запутано и сложно!
— Сложно — не то слово. Тут ещё этот недоносок с бородой пытался права качать после того, как Катя его послала… — Ксения поморщилась. — Правда, на удивление быстро заглох. Кишка тонка, видимо.
— Круто ты его "недоноском" приложила, — Полина не выдержала и засмеялась.
— Ну, а кто он ещё? Ты лицо его видела? Бородатый мальчик… Нет, дорогая моя, чтобы носить бороду, надо иметь к ней соответствующую физиономию. Да и характер тоже. А этот… сопля бородатая, — Ксения пренебрежительно махнула рукой.
В пятницу стало окончательно известно, что Рыбалко всё-таки отчисляют: вышел официальный приказ за подписью ректора. Это, разумеется, не конец света, уговаривала себя и подруг Катя, скорее, наоборот — начало новой жизни, и вообще, потом можно будет попробовать восстановиться… Но атмосфера лёгкой тревоги так и витала в комнате девушек с самого утра. В университете среди журналистов-второкурсников тоже наметился явный спад настроения. Нельзя сказать, что никто не ожидал подобного исхода, но всё-таки неравнодушные немного опечалились и приуныли.
После занятий Катя сразу же убежала к Киру — утешать, а Ксения, вернувшись в общагу и делясь с Полиной последними факультетскими сплетнями, внезапно вспомнила:
— Ах, да… Громов же сегодня спрашивал о тебе на семинаре.
Полина смутилась. Это был первый день без температуры, сознание её немного прояснилось, и она запоздало вспомнила, что они с Марком Александровичем должны были встретиться на кафедре ещё два дня назад, то есть в среду, а она просто-напросто пропала без каких-либо объяснений.
— Что ты ему сказала?
— А что я могла сказать? — искренне удивилась Ксения. — Чистую правду! Что ты возлежишь на смертном одре и в бреду несёшь преинтереснейшие вещи… да ладно, расслабься, шучу, — хмыкнула она. — Я просто сообщила, что его любимая студентка Кострова немного нездорова… вот и в рифму вышло нечаянно. Хотя ты, Полинка, реально забавная была, когда болела!
Полина ничего не ответила и достала свой мобильный из-под подушки. Так и есть: она совершенно не вспоминала о нём все эти дни, просто была не в состоянии, и телефон, конечно же, давным-давно разрядился…
Поставив мобильник на зарядку и реанимировав его, она тут же почувствовала вибрацию нескольких входящих сообщений.
Вообще-то, написать ей мог кто угодно, но… Полина почему-то догадывалась — каким-то шестым чувством, не иначе — что как минимум одно сообшение будет от него.
Так и есть! Два СМС с того самого номера, с которого Марк Александрович звонил ей после возвращения из Питера…
Первое было получено (но не прочитано ею) ещё позавчера:
"Полина, что-то случилось? Почему вас не было в университете? Громов".
И второе — отправленное буквально час назад, очевидно, сразу после разговора с Ксенией:
"Буду ждать вашего скорейшего выздоровления. Всех благ".
С трудом подавив широченную — от уха до уха — улыбку, Полина всё всматривалась и всматривалась в эти немудрёные строчки. Ей казалось, что от каждой буковки в разные стороны разбегаются тёплые золотистые лучи, достающие прямо до сердца… Если бы она была в комнате одна — наверное, даже расцеловала бы свой телефон, хоть это и инфантильно, и вообще глупо.
Кстати, надо бы всё-таки сохранить этот номер. Но как его обозначить? Громов? Марк Александрович? М.А.Г.? Самый лучший доцент всех времён и народов? Будущий отец моих детей?.. Она улыбнулась собственной расхулиганившейся фантазии.
Немного поколебавшись, Полина набрала ему сообщение:
"Простите, что не известила своевременно, Марк Александрович. Я немного простудилась. Обещаю, что наверстаю все пропуски!"