Страница 7 из 26
Научный центр, каковым становился ГИЖ в период нэпа, сумел немало сделать, об этом свидетельствует не только активная публикационная деятельность его представителей в печати, но и выпущенная его издательством научная и учебная продукция. Уже в 1922 году вышла тиражом в 3000 экз. первая книга-фолиант (476 с.) – «Современник» – журнал науки, политики, литературы, теории и истории журналистики. Она была подготовлена Московским институтом журналистики под редакцией К. П. Новицкого (К. Петровина) и М. Мебеля. Редакция подчеркивала: «Главной задачей “Современник” ставит себе – всестороннее изучение и освещение вопросов, связанных с журналистикой». В 1923 году состоялся выпуск второй книги журнала, подготовленной уже ГИЖем.
Итогом научных изысканий исследователей стал выпуск трудов, заслуживающих внимания и в наши дни83. Особо следует отметить два выпуска томов-фолиантов – «Газетный и книжный мир»84, дающих всестороннее представление о состоянии журналистики к времени их выхода – 1925‒1926 годы. Первый том содержал сведения о 721 газете, 1024 журналах, 37 справочных изданиях, 375 издательствах, 1165 книжных магазинах, 376 железнодорожных киосках, 985 полиграфических предприятиях, 119 бумажных фабриках, 273 агентствах периодической печати и 14 конторах объявлений85. Книга разошлась в течение нескольких месяцев. Ее тираж при объеме 48 печатных листов – 3500 экз., второго тома в 49 п. л. – 3080 экз.
В 1928‒1929 учебном году в ГИЖе была развернута «длительная и страстная дискуссия о газете вообще, об информации в частности, о методах преподавания ее в особенности». В полемике участвовали Д. Бенцман, А. Григоренко, П. Решетников, Ю. Бочаров, М. Браз, М. Левидов и др. В органе Краевого Сибирского бюро секции работников печати «Газетчик» (№ 2‒5) в 1927 г. были помещены «Письма о любви к газете» А. Курса, в 1928 году он же выступил в «Журналисте» (№ 1‒3) по проблемам теории информации, «о принципах строения информационных сообщений» и др86.
Но уже тогда широкий, общецивилизационный подход с учетом международного опыта, как в преподавании основ журналистики, так и в их изучении пытались под разными предлогами (буржуазности, классовости, партийности, троцкизма) сузить. В опубликованной в 1924 году рецензии на книгу Новицкого «Есть ли программа у ГИЖа?» Я. Шафир, инструктор Подотдела печати Агитпропотдела КЦ РКПб87, несколько утрируя положение дел, высказывает мнение о том, что до сих пор настоящей программы обучения журналистики нет, «не сделаны первые шаги в деле создания истории рабочей печати», что является тормозом в развитии ее теории.
Открывая книгу «Вопросы газетной культуры» (1927) словами: «Вопросы газетоведения в нашей печати до сих пор не нашли достаточного освещения», Шафир опять выступает оппонентом ГИЖа: «Государственный институт журналистики вынужден вести преподавание этих специальных предметов без учебника, более того без определенной, четкой системы»88. В Советской России якобы нет ни теоретических работ, ни учебников по журналистике. Все это было не совсем так. Во введении к книге Шафир уже ведет речь о «буржуазном и пролетарском газетоведении».
В 1927 году Отдел печати ЦК ВКПб специально изучал состояние информации в советской прессе и пришел к выводу, что «нередко наблюдаются случаи помещения в газетах неверной информации, проникнутой уклоном в сторону нездоровой сенсационности»89, борьба с которой будет сразу же развернута, что скажется и на теоретических изысканиях. Через три года в новый исторический период теория газетоведения будет предана большевистскими теоретиками анафеме, а ее сторонники будут объявлены «импортерами буржуазного газетоведения», руководство Коммунистического института журналистики (так назывался он к этому времени) посчитают оппортунистическим, оно подвергнется преследованиям90.
Таким образом, становление системы образования журналистов в Советском Союзе шло от кустарных, ремесленнических форм, дававших фрагментарные знания с опорой на практическую необходимость и профессиональные навыки, к созданию института, имевшего новаторскую образовательную программу и дающего по тому времени полноценные знания с учетом мировой и отечественной образовательной практики, традиций отечественного журнализма. При этом в условиях нэпа, так или иначе, еще учитывалась рыночная составляющая информационного процесса, но она, имея в виду контент журналистики, ограничивалась властными структурами. Это отражалось и на учебном процессе, и на часто возникавшей полемике, о чем должен писать журналист. Всеобъемлющая политизация образовательного процесса наступит позже.
У предложенного читателю исторического сюжета возможно и более широкое его обобщение, касающееся темы статьи и вызванное размышлениями ее автора над современной журналистикой и отражением ее состояния в образовательном процессе. Этот сюжет объединяет проблема свободы информационного рынка и ее последствий для функционирования общества, его уровня гласности и информационной безопасности. Если начала XX и XXI веков были периодами, когда рынок стал играть значительную роль в информационном процессе, то период нэпа был периодом вхождения журналистики в экономику, ее переходом на рыночные отношения в советских условиях.
Уже в начале XX столетия журналистика становится самодостаточным явлением. В чем весомое слово сказал бизнес, рынок. Это было продемонстрировано нами при исследовании журналистики тех лет91. Становлению в те годы нового информационного рынка сопутствовала всесторонняя трансформация культуры в целом (все – на продажу!), включая литературный процесс и журналистику. Требования рынка бурно росли. Но не менее бурно на это реагировала оппозиция в лице интеллигенции. В советский нэповский период влияние рынка, как видно, из экскурса в становление образовательной системы, ограничивалось властью. В современной глобализированной медиасреде рынок господствует, является мотором базовой революции информационного процесса. В результате происходит:
‒ Во-первых, существенное расширение производительных сил информационного процесса. В начале XX века литераторов стали теснить репортеры, корреспонденты, журналисты, хроникеры; все большую роль в нем стал играть фактор информационного самообслуживания: самодеятельные репортеры все больше отвоевывали в нем места для собственной информации.
Если проследить эволюционную цепочку становления этих производительных сил далее, то увидим, что при массовизации информационного процесса (под флагом его демократизации) и его глобализации при развитии рынка с его профессиональной конкуренцией и его бесконтрольностью со стороны власти и общества, профессионализация журналистского корпуса происходит не только за счет образования, но и того, что в него вливаются самые разнообразные кадры, откровенно нацеливающие себя на заработок всеми доступными средствами.
Вместе с тем стало активно развиваться включение в журналистику все больше добровольных производителей информации: в советский период составлявших целое рабселькоровское движение, поддержанное управлением и контролируемое им; в наши времена – приглашаемые и чаще оплачиваемые «активисты-общественники» на телешоу, а также, что более существенно, ‒ участники и сотрудники по собственному почину Глобальной сети, добровольные информаторы, блогеры и графоманы Интернета.
Существенно то, что массовизация и демократизация аудитории журналистики в целом в период становления электронной журналистики привели к тому, что эффект информационного самообслуживания аудитории выходит из тени и становится существенным фактором медиапространства и функционирования журналистики. Это новое неуправляемое явление ‒ отчасти действительно демократическое, отчасти – следствие рынка – ставит перед институтами управления многие проблемы.
83
Срединский С. Газетно-издательское дело: основные вопросы газетного хозяйства. М., 1924; Стеклов Ю. Редактор и его роль в газете. М., 1925; и др. В то же время в Госиздате вышли книги: Анисимов В. И. Графическое искусство и репродукция. Л., 1924; Книга в России. Ч. I. Русская книга от начала письменности до 1800 г. М., 1924; Ч. II. Русская книга XIX века. М., 1926; Щелкунов М. И. История, техника, искусство книопечатания. М., 1926 и др.
84
Газетный и книжный мир. Справочн. кн. Вып. 1. М., 1925. С. 119–145; Вып. 2. М., 1926. С. 232‒234.
85
От редакции // Газетный и книжный мир. Справочн. кн. Вып. 1. С. VI.
86
Гус М. С. Информация в газете (Опыт практических пособий). М., Л., 1930. С. 9, 75.
87
Красная печать. 1924. № 37‒38. С. 35. Я. М. Шафир – в течение ряда лет был инструктором сначала Подотдела АПО, затем Отдела печати ЦК РКПб, один из наиболее видных теоретиков и социологов журналистики периода нэпа, сотрудник журнала «Красная печать», где он регулярно выступал по проблемам печати; публиковался в журналах «Журналист», «Книгоноша» и др.; автор книг «Газета и деревня» (1923), «“Рабочая газета” и ее читатель» (1926), «Очерки психологии читателя» (1927) и др. О нем см.: Жирков Г. В. Я. Шафир – один из первопроходцев в социологии и психологии журналистики // Жирков Г. В. Журналистика: Исторические этюды и портреты. СПб., 2007. С. 172–505 (содержит библиографию произведений Шафира).
88
Шафир Я. Вопросы газетной культуры. М.; Л., 1927. С. 5, 29.
89
Красная печать. 1927. № 13; Гус М. С. Указ. соч. С. 26.
90
См.: Жирков Г. В. Журналистика сталинской эпохи: 1928–1950-е годы. М., 2016. С. 150‒165.
91
Жирков Г. В. Прощание журналистики с литературным процессом // Русская литература и журналистика в движении времени. Ежегодник 2017. Международный журнал / Под ред. проф. Е. И. Орловой. М., 2018. С. 307–318; Жирков Г. В. Журналистика России: от золотого века до трагедии. 1900‒1918 гг. Ижевск, 2015.