Страница 16 из 53
Родион отмалчивался – он вовсе не собирался ни мстить кому-либо, ни охотиться за головами, и все это безумное предприятие считал блажью. Заигрались ребята «в войнушку», как говорили в детстве, и теперь собираются отрезать чьи-то головы? И эти тоже психи! От своего приятеля Истра он проявлений здравого рассудка уже не ждал, а насчет остальных попытался выяснить дорогой, разговорить спутников, но без особых успехов. Добродушные здоровяки в ответ на все расспросы лишь улыбались, Ятвиг тоже отмалчивался, а оказавшийся самым болтливым Хотобуд нес всякую чушь.
– Да, там есть дороги, и я их ведаю! Железная дорога? Отродясь такого чуда не видывал, даже от стариков не слышал! Кто же такой богатый – железом дороги мостить, этого даже ромеи не могут! Селения? Да, там есть селения, встретятся на пути, но мы не станем туда заходить, незачем зря привлекать внимание. Вышки? Сторожевые? Иногда встречаются. Какие, какие? Со-то-вые? Ты имеешь в виду бортевые деревья? Те-ле-хвон? У нас нет такого слова. Может, Василий бы тебя понял, он тоже иногда говорил похожие слова. Но он, увы, уже покойник. Сказать по правде, ты, Рад, и сам очень непонятный парень. Не обижайся, но это так. Изгой, не помнящий своего рода… Ты был совсем один, но как-то выжил. Понимаю, понимаю: твой род вымер, пока ты ходил на север… Такое случается, да. И что ты намерен делать дальше? Остаться у нас? Это было бы неплохо – ты славный воин, думаю, Доброгаст с удовольствием примет тебя.
Вот так вот и разговаривали: Хотобуд нес всякую псевдоисторическую чушь да навязчиво расспрашивал Родиона, предпочитавшего, по примеру новых соратников, большей частью отмалчиваться.
Но, при всех своих странностях, эти парни оказались непревзойденными охотниками. Из селения взяли лишь немного соли и лепешек, зато по пути добывали дичь, особо даже не задерживаясь, били копьем рыбу и не испытывали благодаря этому ни малейшего недостатка в пище.
Привалы делали вечером, когда начинало темнеть и становилось невозможно двигаться без риска переломать ноги. У реки, на косогоре, разводили небольшой костерок, запекали на углях добычу, ели, запивая водой.
А вокруг высился лес – темный, недобрый, и над черными вершинами сосен угрюмо сверкали звезды. Родион все удивлялся: никак не думал раньше, что здесь, на юге, существуют такие лесные массивы, к тому же совсем не обжитые.
Подкрепившись, ложились спать в траве под деревьями, а с первыми лучами солнца поднимались и трогались дальше. И снова шли, шли, шли…
Вскоре непроходимые леса сменились зарослями кустарников, а потом бескрайней степью, полной всякого зверья и птицы. По пути частенько попадались деревни, удивительно похожие на Доброгастово село, но их путники обходили стороною, лишь Родион, чуть поотстав, все оборачивался, надеясь разглядеть свет уличных фонарей или красные огни сотовой вышки. Ну, хоть что-нибудь – автомобиль, трактор, велосипед! Один раз, у какой-то неширокой реки показалось – вот они, велосипедисты! Ан нет – просто мальчишки купали коней. И за четыре дня пути он так и не увидел ни единого признака цивилизации: ни железнодорожной ветки, ни шоссе, ни поселка хоть сколько-то современного облика. Ни-че-го!
Впрочем, спутники Родиона нарочно огибали жилые места самой дальней тропой. Проводником служил Хотобуд – на взгляд Радика, парень хитрый и скользкий, словно налим.
Почему они не выходят к цивилизации, хотя бы к шоссе, почему таятся? Неужели и в самом деле задумали убийство?! Пусть даже противники первые начали, но это уже не отнесешь к самообороне – с заранее обдуманным намерением, да еще по сговору… Короче, совсем другая статья выходит, тянет на срок конкретный и осязаемый! И что теперь с этими буйными психами делать? Может, бросить их к черту да свалить? Давно надо было, ведь ради этого молодой человек и согласился участвовать в дурацком рейде! И ушел бы, если бы увидел хоть раз шоссе, поселок, моторную лодку… Хоть что-то знакомое!
К исходу четвертого дня Родион устал уже ночевать под кустами и не столько спал, сколько ворочался. Хоть и натирались какой-то пахучей травой, комары все равно доставали; одно утешение, в степи их стало гораздо меньше, чем в лесу. В этот раз привал устроили не в открытом поле, а в небольшой, но весьма живописной дубовой рощице, где в поисках желудей хрюкали кабаны. Здоровяк Доможир думал было промыслить поросеночка, но Ятвиг с презрительной ухмылкою отсоветовал: мол, не за кабанами мы сюда явились!
Пора, пора сваливать, думал Родион. Чего дальше тянуть? Бросить эту странную компанию, выйти к нормальным людям. На пути они пока, правда, не встречались, так ведь и тропинки Хотобуд выбирал не людные.
Может, стоило и не ходить никуда, а дождаться полиции в музейной деревне? Если она приедет, конечно, а в этом Родион уже сомневался. Из тех, с кем он успел переговорить на тризне, никого на допросы не таскали, незнакомых людей в селе не появлялось – пешком не приходили, в повозке не приезжали. Повозками местные именовали автомобили. Почему? Что-то слишком много накопилось этих «почему», слишком много странностей. Да и само селение – что это за музей такой непонятный? Хижины, плетни, утварь и прочие экспонаты есть, а ни кассы, ни туристов нет. А если нет туристов, то шоу-то это дурацкое, тризну, для кого устраивали? Для собственного удовольствия? И нормальные они после этого? Не музей, а сумасшедший дом под открытым небом! И почему-то без охраны.
Уходить нужно, уходить – уж слишком Родион задержался, надеясь увидеть шоссе или что-то в этом роде. Истра жалко – неплохой парнишка, хоть и псих.
Вот только куда идти? Да куда глаза глядят: вдоль реки, а там кто-нибудь и встретится – рыбаки, туристы. Может, и мобильник у кого-то окажется. Ой, хорошо бы! Завтра бы и сказать парням – все, мол, дальше без меня! Но не посчитают ли тогда его предателем? Хуже того – шпионом! Могут и того… Да, эти точно могут! Вдарят секирой промеж глаз… У Ятвига меч, у остальных – копья, луки-стрелы, топоры, ножи.
Луки! Стрелы! Мечи! Словно на тысячу лет в прошлое провалился! А прочему бы и нет? Науке под названием философия это нисколько не противоречит.
Скептически покачав головой, Родион отогнал дурацкие мысли и, прислушавшись, осторожно выбрался из кустов к теплому еще кострищу. Там постоял немного – вроде все было тихо, спутники спали, кто-то даже похрапывал, словно у себя дома на диване. Ха, на диване! Да эти удальцы небось нормального дивана отроду не видели.
Молодой человек осторожно двинулся по тропе – благо ночка выдалась светлая, лунная, хотя, конечно, все равно приходилось внимательно смотреть под ноги: не хрустнуть бы веточкой, не споткнуться…
Перемещаться бесшумно у него не получалось, но падения удалось избежать, и, похоже, никто ничего не услышал. А Родион был уже далеко – спустился с холма к речке, полной лунного серебра, как на знаменитой картине Куинджи. Втайне надеялся, что повезет наткнуться на какую-нибудь лодку – поплыл бы сейчас по течению куда глаза глядят.
Но никаких лодок он в ночной темноте поблизости не обнаружил. А вот как начнет светать, тут уж нужно не щелкать клювом, быстренько все осмотреть – вдруг да отыщется что-нибудь. А ну как рыбаки есть невдалеке – жгут на бережку костер, травят под водку байки. Огонь в ночи далеко виден!
Родион отошел от воды, осторожно стал взбираться обратно на крутой берег и внезапно услышал шаги. Неизвестный не крался – двигался уверенно. Вот, вышел на берег… какой-то парень… или мужик, черт его знает? Подойти сейчас, спросить, «как пройти в библиотеку»? Кто бы ни был – наверняка местный! Стоит, вроде бы вглядывается…
Тоже обернувшись, Родион заметил на том берегу тусклое пламя костра. Рыбаки! Ну, слава те Господи, наконец-то.
– Не спишь, Хотобуде? – произнесли над головою, и эти негромкие слова в тишине прозвучали, как выстрел.
– Что-то живот схватило, – стоявший на круче повернулся к лесу. – А ты что не спишь, друже Ятвиг?
– Да я тоже… На костры смотришь?
– Смотрю. Там, за рекой, уже земля готов.