Страница 21 из 108
У городских ворот стоял стражник, одетый в облегающие одежды - еще одна предосторожность против разносящих болезнь блох. Все старались держаться подальше от выезжающих из города повозок. Не так-то много людей в эти дни въезжали в город.
Лагдален проехала ворота, всего лишь кивнув головой. Ее тотчас же узнали.
У внутренних ворот в Сторожевую башню ее опять поприветствовали и бегло осмотрели. На этом стражнике тоже были плотные обмотки на ногах и длинные перчатки.
Лагдален, слегка запыхавшаяся, немедленно направилась в комнату Лессис со свитком от королевы.
Она застала Лессис в усиленных трудах над Бирраком и томами заклинаний - Серая леди тренировалась в Блошином заклинании Блохи оказались необычайно трудными для управления.
Четыре молодые ведьмы склонились над своими томами Биррака, пересказывая и запоминая. Лессис оставила их и подошла к Лагдален.
- Моя дорогая, ты очень быстро обернулась. Спасибо.
- Что-нибудь еще, леди?
- Не сейчас. Отдохни.
Лагдален оставила комнату Лессис и спустилась на несколько этажей великой Башни, в покои Тарчосов, где обнаружила ожидающего ее Холлейна. Она со вздохом облегчения бросилась в его объятия.
Глава 12
Мужчины и женщины народов Эннеада продолжали бороться с чумой, добровольно вызываясь на это, несмотря на то, что, как они знали, почти вся первая волна добровольцев пострадала от чумы и многие из них умерли.
Лесные эльфы подвергались намного меньшему риску от чумы.
Многие из них покидали свои мастерские с дрессированными хорьками, присоединялись к группам людей с собаками и вместе с ними истребляли крысиные популяции на Рыбном холме и в районе пристани.
Вот там-то и были открыты адские ворота. Здесь рвота буквально покрывала улицы, надо всем висел запах смерти. Все еще попадались неубранные тела умерших; некоторые старые жилища представляли из себя муравейник клетушек, комнаток и закутков, забитых трупами, по два-три тела в помещении. Смерть прошла по этой толпе, как серп по колосьям. И теперь здесь, в горячем воздухе, поднималась сплошная вонь от тел. Ловцы крыс проверяли у себя манжеты и швы и крепче затягивали воротники. Один укус крошечной блохи мог превратиться в смертельную рану Вагоны громыхали по улицам, увозя тела погибших. Мрачно звенели колокола храмов, сопровождая следующие одни за другими похороны знати. Погребальные ямы начинали переполняться.
По следам истребителей крыс шли команды чистильщиков, мужчин и женщин, вооруженных щетками, тряпками, лопатами и скребками. С собой они приносили запах мыла и извести.
Каждые четыре часа похороны останавливались, и колокола звонили к службе, собирая верующих на молитву. Но для многих этот звук лишь сопровождал глухой яд смерти, разносящийся над катастрофически опустевшим городом.
А чума все еще продолжала отыскивать себе все новые жертвы, и яростная борьба продолжалась.
Вскоре в каждом подходящем для очага месте запылал огонь, повалил густой дым, для чего в пламя постоянно бросали сырые листья. К ним добавляли цветы хризантем, поэтому дым был горьким и едким и наполнял своим запахом весь город. Но, как заметили многие, он, по крайней мере, перебивал более гадкий запах разложения.
Орудуя швабрами и лопатами, щетками и тряпками, люди атаковали старые жилища, очищая грязь и гниль, где бы она ни находилась. Чтобы остановить ход чумы, надо было уничтожить все популяции блох, ведь именно в них и обосновалась болезнь.
День и ночь горели огромные кучи белья и одежды, ковров и мусора. В адском мерцающем свете фонарей и факелов работали команды, поднимая многолетнюю пыль и копаясь во всех уголках города.
Дракониры, конечно, знали об уничтожении крыс и о блохах, знали они и о том, что можно быть укушенным блохой, когда разделываешься с крысиным гнездом. Поэтому они тоже носили плотно облегающие одежды, перчатки и мазали жиром лица. Эти предосторожности свели опасность к единственной потере: юноши Арнала. Курф теперь следил за его драконом, Вонтом.
Громадные виверны были заняты на рытье погребальных ям и на специальных строительных работах на Рыбном холме, где они сносили старые склады. Кроме таких, наиболее тяжелых работ, их старались не беспокоить. В большинстве случаев они оставались в казармах, чувствуя, что в воздухе висит зараза, и от этого испытывали беспокойство. Конечно, дракониры после охоты на крыс при ходили измученными, и на драконов сил у них уже почти не оставалось.
Релкин присоединился к окуривателям. Он разжигал огонь в очагах и печах в нижнем городе, дом за домом, он поддерживал его, давал ему разгореться, а потом заставлял его яростно дымить. После этого он бросал в пламя сухие цветы хризантем, и ядовитое облако дыма проникало и в верхние комнаты. После того, как дом был окурен, туда приходили команды чистильщиков.
Релкин затопил уже более сотни очагов, окурив примерно половину домов, когда наконец сдался и решил отдохнуть. Его легкие саднило от дыма, а глаза покраснели и слезились. Он доложил дежурному сержанту по дымовой команде, и тот разрешил ему отлучиться для восстановления сил.
Релкин направил свои усталые ноги вверх по холму. На вершине маячила Башня, которая в нормальное время олицетворяла силу великого города. Теперь, несмотря на свою мощь, она, казалось, уменьшилась и как-то сжалась. Новый вид оружия одолел город в одну ночь. Все его высокие стены и защитные сооружения оказались беспомощными перед такой атакой.
Проходя мимо заколоченных лавок, Релкин вышел на улицу, пересекающую Фолуранский холм, и остановился, пропуская две тяжелые повозки, вывернувшие из-за угла со стороны Сторожевой башни. Именно в этот день чума нашла дорогу и сюда. Теперь и жители этого холма начнут жечь свои одежды и постели точно так же, как это уже сделали все остальные. Команды нанятых частным образом чистильщиков работали в большинстве больших домов.
Релкин пересек улицу, и, когда уже снова вступал на тротуар, его остановила женщина с горящими глазами и длинными седыми волосами, спутавшимися на голове. На ней было дорогое платье и серебряные туфли.