Страница 86 из 95
Белое морщинистое лицо застыло, глаза чародея остановились на юноше.
- Говори.
Эвандер без утайки рассказал все, что им довелось пережить с той минуты, как они исчезли с башни монжонского королевского дворца. Он говорил о выжженном Ортонде, о холодных ветрах и руинах. Говорил об элимах, их мире, об их враге Ваакзааме Великом, Повелителе Двенадцати Миров.
Чародей слушал очень внимательно. Когда юноша закончил рассказ, повисла долгая тишина, потом Гадджунг вздохнул:
- Итак, то, что было предсказано тысячелетия назад, наконец-то свершилось. Это предсказал еще Замбалестес. Красная Эра не может длиться вечно. Ваакзаам вырвется из рук Синни и попытается погубить их. Игра на Доске Сфер Судьбы будет проиграна.
Эвандер изумленно уставился на чародея.
- Ха! Такие беспомощные, но тем не менее смертельно опасные. Вы, сами того не зная, принесли весть о том, что наш мир обречен. Такие милые, такие прелестные и такие опасные. А ведь вы ничего не знаете, почти ничего.
К юноше вернулся дар речи.
- Так ты знаешь это чудовище Ваакзаама? Значит, ты веришь, что мы говорим правду?
Чародей кивнул. Эвандер мог бы поклясться, что по лицу Гадджунга пробежала тень грусти.
- Наш мир очень стар, дитя мое. Задолго до начала Красной Эры появлялись и рассыпались в прах великие империи магов. Перед Красной Эрой была Голубая, а еще раньше, гораздо раньше была Эра цвета Морской волны. Иногда это время называют Золотым Веком. Рителтом тогда правили Высшие Эльфы. Говорят, они и по сей день правят нашим миром, но теперь уже тайно. Говорят, это и есть сами Синни, просто они каким-то образом перешли на высшую" более совершенную ступень существования.
Юноша зажмурился. Чародей заметил это и презрительно рассмеялся.
- Вы же понятия не имеете, о чем я говорю. Вряд ли кому-нибудь из ныне живущих, не считая меня самого, известны эти тайны. Я займусь вами позже.
Чародей вышел из комнаты. Светильник омывал пленников мягкими волнами сияния. Ремни были крепкими и делали даже мысль о побеге невозможной. В любом случае, за дверью стояли зомби.
Пленники надолго остались одни. Они изо всех сил старались поддержать друг друга, но для этого требовались неимоверные усилия. Положение было поистине плачевным, и все же влюбленные не хотели поддаваться отчаянию и нашли в себе силы преодолеть ужас. После всего, что они пережили, поражение казалось немыслимым. На помощь пленникам пришел спокойный мрачный юмор.
Чародей вернулся.
- Мне в голову пришла замечательная мысль. Я освобожу мою невесту, и, если ее отец отдаст мне Тимнал, она вернется в Монжон.
- Отец никогда не расстанется с Тимналом, - горько рассмеялась Сирина. Судьба Тимнала волнует его куда больше, чем судьба дочери.
- Он же твой отец, глупая девчонка! Его сердце дрогнет, когда я объясню ему, что случится с тобой в случае его отказа. - Чародей вновь дико улыбнулся. - Я даже соглашусь отдать в придачу твоего любовника, с условием, что его незамедлительно бросят на съедение львам.
С этими словами чародей оставил их. Монжонский светильник засиял ярче прежнего, но, несмотря на это, измученные пленники провалились в сон.
Эвандер проснулся через несколько часов, оттого что в комнате кто-то появился. Вошедший находился в головах у юноши, вне поля зрения, и, кажется, в волнении метался по комнате. В конце концов он приблизился к противоположному краю стола, и юноша увидел, что это Косперо.
- Косперо? Ты узнаешь меня? Это, же я, Эвандер.
Взгляд Косперо был пустым, но несчастного явно что-то волновало - на нахмуренном лбу пролегли морщины.
- Кто ты? - выговорил он наконец.
- Я Данаис Эвандер, твой друг, твой ученик. Мы вместе плыли на корабле "Крылатый торговец", помнишь? Останавливались в Порт-Тарквиле. Я еще хотел посмотреть на танцовщиц в таверне. А чародей наслал на меня проклятие.
- Данаис? - На минуту взгляд Косперо стал более осмысленным.
- Нас бросили за борт. Помнишь? Косперо обхватил голову руками:
- Я... - Он нечленораздельно вскрикнул, повернулся и выбежал из комнаты.
- Что происходит? - спросила девушка.
- Сирина, это Косперо. Помнишь, я рассказывал тебе о старом добром Косперо? Это мой друг, мой учитель. У Баканского побережья нас бросили за борт. Я думал, его растерзали акулы.
- Но ты сказал, что он погиб.
- Я так думал. Но он здесь. Все это время он был в рабстве у чародея.
- Он превратился в зомби.
- Да, но мы, похоже, разбередили его память.
- Ты можешь сделать так, чтобы он освободил нас?
- Попробую.
Но чтобы Эвандер смог хотя бы попробовать, Косперо должен был как минимум вернуться, а он этого не сделал. Пленники вновь заснули под ярким сиянием монжонского светильника.
Дверь с треском распахнулась. В комнату, шипя от злости, влетел разъяренный чародей.
Судя по всему, король Агрант наотрез отказался от предложенного обмена.
- Что он возомнил о себе, этот надутый человечишка? Неужто он думает, что можно отказывать мне?
В глазах чародея вспыхнула искра дикой ярости.
- Принести мне инструменты для сдирания кожи, - крикнул он через плечо слугам.
- Не может быть, чтобы ты пал так низко, - горько пошутил юноша.
Ответом ему была отвратительная ухмылка. Зомби вкатили в комнату маленькую жаровню на металлической тележке. На ней лежали разного размера ножи. Чародей выбрал один и принялся вертеть его в руках.
- Снимите с мальчишки одежду, - приказал он. Когда зомби сорвали с Эвандера рубашку, чародей вскрикнул от изумления:
- Урод! Какой великолепный образец волшебного уродства! Значит, вот как на тебе отразилось мое заклинание в Порт-Тарквиле. Вообще-то ты должен был превратиться в сотню жаб. К этому времени они бы уже все сдохли. А вместо этого ты отрастил прелестную кожу. Чудно, чудно, чудно... - Чародей восхищенно рассматривал юношу. - Я мог бы выручить за тебя целое состояние на рынке рабов в Урдхе. Там вполне - как бы это сказать - сформировавшийся спрос на уродов.
Гадджунг внезапно опустил взгляд и обратил внимание на нож в руке.
- Ха! Теперь нож не понадобится. Эта кожа все меняет. Я передумал отдавать тебя голодным львам. Отнюдь. Я исследую тебя в лаборатории. Посажу в клетку и выставлю на всеобщее обозрение.