Музыка для братьев

Антон шмыгнул носом. Помолчали. Сашка встряхнулся и вдруг предложил:

– Слушай, а давай завтра в кино сходим?

Друг пожал плечами:

– Ну… давай… А на что?

– Вечером «Мадагаскар» новый будет. Давай? А попкорн сделаем дома и с собой возьмем! – Сашка знал, как любит кино Антон. Заодно там и можно будет рассказать про пространство-колокол.

– Ладно… – прошептал Антон.

Глава 7.

Отец.

Шёл дождь. Осенний мелкий дождь. Ребята задержались в кинотеатре. Вот понесло же их, ещё и на вечерний сеанс! Чья эта была идея? Шуркина? Или всё же Тошкина? Зря они с Олей отпустили их!

Тревога нарастала вместе с тоской. Потому что скоро уезжать. Потому что сын в обиде… Потому что сын стал дальше от него. И будет отдаляться ещё…

Он уже не маленький и зависимый Тошка… Даже неловко его так называть… Он уже – Антон. И что лучше его не заставлять делать то, что он не хочет, Борис понял ещё в прошлом году, когда искал сына, сбежавшего из интерната. А найдя… Найдя, обещал его беречь. И его мнение.

Но при чём тут заставлять? Не хочет – пусть живёт здесь. Никто его арканом не тащит… Просто почему-то Борис был уверен, что там будет лучше. Он любил свою работу, но на работе, в поездках – неотступно думал о своей семье. О подрастающем Антоне. О маленьком Славке, которого так неожиданно подбросила им судьба. О жене, Ольге, которой ему так не хватало! Раньше в экспедиции они ездили вместе, и он не замечал её присутствия. А когда перестала ездить – заметил. Отсутствие её… Она была нужна ему рядом!.. Чтобы вместе пить кофе. Смеяться. Чтобы доставать его своими шутками… Чтобы негромко разговаривать с ней, перебирая яркие бусины прошлого или заглядывая внутрь себя… Чтобы просыпаться по утрам от её осторожных и ласковых прикосновений… Чтобы иногда ссориться, а потом с облегчением – мириться… И жить, стараясь потревожить возвращенный мир или просто наслаждаясь им…

Разумеется, никакой речи об интернате больше не было. И супруга осталась с сыном. Сыновьями.

Она встречала его всегда радостно. Ясно, скучает… А толком поговорить об их жизни без него – не хватало времени. Никогда его не хватало Борису. Почему так? И ради чего он тогда живёт? С чемоданом подмышкой…

Борис маялся от тоски. Не так, чтобы совсем – вроде и некогда было, маяться-то. Тоска точила его изнутри, как надоедливый жук-короед. В тишине ночи – было слышно её унылую ноту. Днём она затихала за мыслями. Но и мысли очень часто обращались к своей семье.

А сын взрослел. Борис был рад, а вместе с тем – боялся этого. Да ладно с ней, с его независимостью, вот только пообщаться с ним уже не получается. Видеть, как он растёт – не получается. Делить его радости – редко. Поддержать в неудачах – почти никогда. Почему?

Славка так и остался для Бориса загадкой. Лишь в свой летний двухнедельный отпуск он смог получше познакомиться с малышом. А тот – привязаться к Борису… Обычный мальчишка, в целом – доверчивый и спокойный. Хотя, по его рассказам, он и жил несколько месяцев бездомной жизнью. Такая жизнь, безусловно, накладывала свой отпечаток на его характер: где-то очень самостоятельный, где-то удивительно покладистый, где-то – серьёзный, где-то – тревожный. И ещё, Славка совсем не умел играть. Хотя… Кто сейчас играет-то? Кроме как в компьютерные игрушки…

Что делать? Вечный глупый вопрос. Риторический. Практически любой глагол подходит ответом под него. Тогда лучше конкретнее: что делать, ему, Борису, в сложившейся ситуации? С ответами не легче…

Он мог разорвать контракт, и устроиться на работу в своем городе. Нет, не мог! Потому что тех копеек с натяжкой хватало несколько лет назад на их троих. На четверых не хватит никак.

Он мог продать квартиру и переехать в Москву. Как делают многие. Теоретически – мог. А практически – нет… Потому что цена их трехкомнатной квартиры – третья часть такой же на окраине столицы. Хорошо, если третья… Но где взять остальные – то части? Жить в кредит? Ютиться в однушке? Ещё не легче…

Он мог переехать за границу. Контракт расторгать там никто не собирался: Бориса ценили. Жилье найти – не проблема, квартиру давали служебную, а домик стоил примерно столько же, сколько трёшка в Москве. Так то домик! Мечта о нём согревала Бориса. Она появилась у него ещё очень давно, слабым намёком отметилась в студенческие годы, и разрослась, когда Борис с Ольгой поженились. Они тогда жили с родителями Ольги… Недолго, правда. Потом они ушли, оставив им маленькую хрущёвку и скромный завет любить друг друга… Потом появился Антон. А Бориса сократили – потому что наступил кризис. Нет, не полностью сократили, конечно, просто сильно урезали зарплату, оставив ему только должность преподавателя. Он устроился тогда на вторую работу, хотел выкроить время для третьей… Пока их с Олей не пригласили работать по контракту в Европу.

Сейчас в России его ничто не держало. Ничто, кроме его семьи. Были, конечно, друзья, были товарищи, но ведь к ним можно приезжать. И просто достаточно знать, что у них всё в порядке… Потому что у каждого – своя семья, и она поглощает их. А как иначе-то? Это нормально. Вообще, сейчас столько средств для общения: включаешь интернет, скайп4 – и вот он друг, беседует с тобой за чашкой чая, и неважно, в каком конце мира ты сейчас находишься… А если захочется приехать, навестить его – теперешняя работа приносила для него достаточно средств. А если они переедут, и будет работать Ольга – тогда со средствами вообще не проблема… Там тоже будут поездки, но Антона можно будет брать с собой. Через год. Как раз есть время, чтобы переехать.

Но Оля не хотела. И Славка – куда его денешь? Про его родителей ничего неизвестно… Славка говорил ещё, что есть у него старшая сестра, но где её искать? А пока его не усыновишь – их не выпустят из России. Да и Тошка… Тошка обиделся.

Слова сына расстроили его. Как бы это сказать? Ранили? Нет, слишком сентиментально. Огорчили? Мягко… Они впились железной иглой. И сидели внутри. И жгли его. Нет, понятно, конечно, что Антон сказал так по глупости. От обиды… От внезапности предложения, к которому он не был готов. Но… Выходит, он не дорожит их отношениями? Отцом?

Вероятно, нет. Потому что сейчас даже не подходит к нему. Будто его нет. Ну ладно, скоро он уедет… Уедет – а дальше?! Он что, будет меньше скучать по сыну? Меньше тревожиться за него? Ему что, будет легче, оттого, что он не будет видеть, как сын не замечает его? Нет. Эта холодная игла никуда не денется из его сердца. Не выдернешь её…

Воскресение, а Валера на дежурстве. А Борису очень хотелось пообщаться с другом. Поделиться. Может он сможет что-нибудь посоветовать. Валерий порою удивлял Бориса неожиданным ценным советом, своим оптимизмом… И силой духа, когда упорно занимался розыском потерявшегося человека и даже ночью готов был сорваться по звонку телефона.

…Оля пила на кухне чай с супругой Валерия и что-то очень оживлённо рассказывала. Это излюбленное хобби всех женщин, от которых их так трудно оторвать, составляло значительную часть их времяпровождения. Особенно, если эти женщины давно не виделись. «Языки завязались» – как-то брякнул Славка. Ну… Лучше и не скажешь… Хотя супруга успевала за это время вязать носки, варежки, шапки и шарфики. Обновляла их мужской гардероб во время поездки. Пускай болтают, вероятно, сейчас для них это очень важно.

Славка остался с Борисом: он не любил кино. Странно, обычно мальчишки с удовольствием туда идут, особенно если это 3Д, и особенно, если какой-нибудь новый мультик. Может, просто чувствовал, что Борису плохо? Или устал и хотел побыть дома?

– Что-то Антона долго нет… – вздохнул малыш и посмотрел на Бориса. Глаза его темнели ожиданием. И тревогой за брата.

Где же мальчишки? Борис вздохнул, набрал номер Шурки. Потому что у Антона телефон не отвечал. Ох, по шее ему… Хотя – как? Нелепая ситуация с этой ссорой, как же её решить?

У Шурки в трубке длинные губки. Через минуту на телефоне высветилось сообщение: «Мы в кино. Ещё не закончилось. Всё нормально».

4

«Скайп» (Skype) – программа, позволяющая общаться друг с другом по видеосвязи.