Ангел из пробирки

Гелена подала голос:

— Ари, похитили не только нас. Судя по всему, там, куда мы летели, уже находятся как минимум четыре пары. Так что давай, колись. У тебя должен быть список.

Ариана с готовностью включила виртуальный экран своего комма.

— Есть, конечно. Не знаю, чем это нам поможет, но вот…

Она развернула таблицу, в которой против каждого мужского имени стояло женское, а ещё значилась сумма.

Василиса насмешливо хмыкнула.

— Остаточки мне продавала, а не постеснялась наивысшую цену выставить. А я заплатила не торгуясь.

Ари не выказала смущения.

— Конечно. Мне нужно было, чтобы мальчиков холили, лелеяли и берегли. Поэтому каждая покупательница заплатила столько, сколько ей было бы жалко потерять. Чтоб осознали. Посмотри: ты среди покупательниц самая богатая и знаменитая., поэтому я тебе и цену выставила соответствующую.

— Ой, и ушлая ты баба, Ариана, — сделала вывод Глотова, — А по виду не скажешь. Этакий цветок. Ну, что там у нас есть интересного?

Гели, которая, пока дамы пикировались, изучала список, ткнула пальцем в одну из строчек.

— Вот. Эта дама исчезла как раз, когда мы с Ариэлем ещё были на свободе. Я читала в новостях: она вылетела со своей планеты на курорт, где у неё было заказано бунгало. А вскоре хозяева курорта забили тревогу: их постоянная клиентка исчезла и связаться с ней не удалось. Там была ссылка на другую заметку: похоже, это не единственный случай.

Ариана в силу своей профессии поднаторела в поисках информации. Она ничего не сказала, просто потыкала в виртуальную клавиатуру и тут же не экран вывалились несколько статей о том, что пропали женщины из её списка. Десять человек, больше, чем Гели предполагала изначально. И парни непременно тоже, но о них средства массовой информации молчали. На сегодняшний момент не нашлось статьи только о Гелене, она была последней из похищенных.

Удивляло другое: вслед за статейкой об исчезновении не шли другие, о расследовании. Даже о поисках госпожи Глотовой никто не писал, а ведь она была яркой фигурой, необходимой для собственного бизнеса, могли бы появиться какие-то комментарии, но ничего! Тишина. То ли кто-то в верхах решил спустить все эти дела на тормозах, то ли не было никаких дел. Всё списали на непостоянных характер дамочек и искать их никто не стал. Нужно будет — объявятся.

— Что-то мне это не нравится, — сурово произнесла Василиса, — Баб по всей галактике воруют, не последних, надо сказать, а никому дела нет. Вроде так и надо. Интересно, кто против нас играет? Неужели родное государство?

Все переглянулись: эта мысль, высказанная вслух, была, конечно, крамольной, но нереальной никому не показалась. Возможно, Беранжера стала бы возражать и возмущаться, уверяя, что тайные службы не станут прибегать к услугам пиратов и наёмников, но ни у Гели, ни у Ари, ни у Василисы не было подобных иллюзий.

Гели знала точно: против государства бороться сложно, но можно. Для этого нужны деньги, которых у них было в избытке, и широкая гласность. Свои незаконные дела спецслужбы любили проворачивать тайно, но стоило тайне выплыть на свет, как от неё все открещивались, сдавая кого-нибудь, кого на этот раз назначили козлом отпущения.

Если бы женщинам было необходимо покарать тех, кто осмелился их похитить, то можно было не париться: такая затея не имела шансов на успех. Им бы сдали кого не жалко, и на этом всё закончилось бы. Но они хотели другого: не мстить, а прекратить похищения, вернуть и женщин, и их парней обратно. С другой стороны, широкая гласность предполагала, что общественности станет известно про клонов, а этого никак нельзя было допустить. В этом деле закон нарушили обе стороны и нельзя было предсказать заранее, чью руку будет держать пресса. Погубить мальчиков ради “торжества справедливости” никто не хотел.

У всех трёх женщин хватало ума, чтобы просчитать ситуацию, поэтому разговор перешёл в новую плоскость: «Что будет, если сделать так или этак». После долгой дискуссии Василиса подвела итог:

— Ну что ж, если огласка нежелательна, нам остаётся силовое решение вопроса. Если наши противники могут использовать пиратов и наёмников, то нам-то что мешает? Моральные принципы? Ерунда. Захватить станцию, куда там они летели, освободить пленников и вести переговоры непосредственно с заказчиками. Если потребуется, я целых флот контрабандистов подгоню, и на каждом корабле будет вооружённый до зубов отряд. Никуда они не денутся. Я правильно говорю?

Её собеседницы едва успели согласиться, как проснувшийся Дамиан заявил:

— Через три часа будем на месте. Очень есть хочется. Там не найдётся чего-нибудь вкусненького для пилота?

Ариана тут же отозвалась:

— Еда найдётся, только насчёт вкусненького… Есть шоколад. Устроит?

И побежала кормить своего мужчину. Гели проводила её глазами: она никогда не видела сестру такой.

— Это ж сколько мы заседали? — изумилась Василиса, — Никогда не проводила такого длинного совещания. Ух, устала. Парень прав: надо перекусить, да есть особо нечего. У этих гадов в сухом пайке одна говноеда. Из приличного только галеты, шоколад и белковый концентрат.

Уловив непонимающий взгляд Гелены, пояснила:

— Это нечто вроде спортивного питания. Разводишь тёплой водой и получается то ли молоко, то ли молочный коктейль. Будешь?

— Куда я денусь? — развела руками Гелена, — Буду, конечно.

— Хорошая ты баба, Геля, — выдала Глотова, передавая соседке питчер с белой жидкостью, — Нравишься ты мне. Понимаешь, у меня нет подруг. Со мной общаться трудно, да и меня большинство женщин раздражает. А с тобой легко. Давай, когда всё кончится, не теряться. Тем более парни наши отлично ладят.

Гели не стала отказываться. Конечно, Василиса Глотова — это не Рахель, родная и близкая, но такой друг, как она, дорогого стоит. И дело было даже не в её легендарной власти и силе, а в том, что она за своих порвёт кого угодно, как, собственно, и сама Гелена.

На станцию-заправку прибыли, как и сказал Дамиан, через три часа. За полчаса до этого она показалась на экране следящих приборов и в иллюминаторе. Гели разглядела и даже засмеялась: издалека заправка очень напоминала по форме завитую спиралью булочку с корицей. Василиса заметила и спросила с довольной миной:

— Что, нравится? По-моему, отличное решение. Нужно было на поверхности расположить как можно больше стыковочных портов и рукавов, внутри расположить огромный склад, а ещё найти место для персонала, устроить и магазин, и кафе, и гостиницу, при этом минимизировав объём. Мои станции все по большей части такие, кроме самых старых. Удобно: их издалека все узнают.

Гели догадалась:

— Мишколен делал?

— Ага, его команда, — подтвердила Василиса.

К ним неслышно подошёл Ариэль и, поскольку речь шла об архитектуре, присоединился разговору.

— Я видел фото, когда изучал работы Герта Мишколена, но не думал, что в натуре это производит такое впечатление.

— Какое? — ревниво спросила Глотова.

— Уютное. Милое. Станция похожа на сдобную булочку с корицей. Гели научила меня их печь. Сразу на ум приходят мысли о еде, отдыхе, вообще о чём-то хорошем.

— Ну надо же! — изумилась Василиса, — А я с самого начала чувствовала что-то такое, но сформулировать не могла. Понятно, почему я выбрала этот вариант: булочки-то я обожаю. Но это только кажется, что моя заправка — милашка. Видел вон те чёрные точки? Это орудийные порты. Если что, оттуда высовываются такие штучки… После встречи с ними мало кто смог уйти живым.

Ариэль не мог оформить в словах свои чувства, но одно сознавал: они были просто потрясающие. Жизнь снова круто менялась и в ней он становился не домашним любимцем, а самостоятельной личностью, независимой даже от любимой Гели. Наоборот, сейчас она от него зависела гораздо больше. Это наполняло парня гордостью и уверенностью в себе. Он освободил её из плена, он организовал всех, он придумал план побега и сделал всё, от него зависящее, чтобы тот осуществился. Он был главным, он, а не Дамиан.