Страница 6 из 10
Доехал он до болота. Посредине него стояли семь лиственниц. На одной из них висело круглое гнездо птицы Пуруш, под семью лиственницами лежало озеро. Из этого озера к деревьям ползла семиголовая змея, семь раз обвиваясь вокруг ствола.
Богатырь Мака уперся ногами в ямку, сел на кочку. Перед рассветом поднялся туман, на небе сверкнула молния. Выстрелил Мака-Маатыр во все семь голов змеи и полез на вершину лиственницы. Долез он до гнезда, а там оказались птенцы птицы Пуруш.
— Э-э, дети, был ли это ваш пожиратель или ваш хранитель, но я его застрелил, — сказал богатырь.
— Разве это был наш хранитель? Это был пожиратель, который хотел съесть нас. Мать и отец только что улетели на охоту, плача-рыдая, говорили, что они своих птенцов, как только те подрастают; теряют; — так рассказали малютки.
Тут подул сильный-сильный ветер и пошел мелкий-мелкий снег.
— Это слезы из глаз отца бегут, — сказали птенцы. — Сейчас вернется и съест тебя, — так сказав, они спрятали Мака-Маатыра в гнезде.
Отец прилетел. В когтях одной лапы принес одного марала, в когтях другой лапы — еще одного марала.
— Пух-пух, куда не ступала нога человека, какой человек пришел, где не было духа чужого, чей чужой дух появился? — зафыркал он и стал все раскидывать туда-сюда.
— Э-э, отец, пришел человек, сделавший нам добро. Он пристрелил семиглавую змею, посмотри, — сказали птенцы.
Посмотрел отец: тело семиглавой змеи превратилось в гору, а кровь превратилась в озеро.
— Куда ушел человек, сделавший нам добро? — спросил он.
— Чтобы ты его не съел, мы спрятали его под гнездо, — ответили дети. — Пусть он там сидит, не то прилетит обозленная наша мать и съест человека.
Тут подул сильный-сильный ветер, высокие деревья с корнями свалились, у низеньких деревьев верхушки сломались, и пошел очень сильный дождь.
— Слезы из глаз матери льются, — сказали дети.
— Пух-пух, куда не ступала нога человека, какой человек пришел, где не было духа чужого, чей чужой дух появился? — спросила мать.
Отец ей крикнул:
— Спускайся, жена, дети живы!
Жена в когтях одной лапы держала маралуху, в когтях другой лапы еще одну маралуху принесла.
— Все равно пахнет чужим, — сказала она.
— Пришел человек, сделавший добро нам, — рассказал муж. — Чтобы мы его не съели, дети спрятали его под гнездо.
— Вытащите этого человека, — сказали родители.
Дети вытащили Мака-Маатыра.
— Откуда ты пришел, человек, куда идешь, человек? По каким делам ты пришел, человек? — спросили птицы.
— Пущенная стрела камня не минует, посланный человек от бия не вернется, дело не сделав. Каан мой, Улуг-Пий, попросил меня принести перья птицы Пуруш, поэтому пришел, — сказал он.
— Ну, жена, ты выдерни два пера и отдай. Человек нам добро сделал. Дети окрепли, теперь мы все вместе будем охотиться, — сказал отец.
Птица-мать выдернула два больших пера и отдала. Мака-Маатыр, навьючив их на коня, поехал. Хотя и далеко было до далекой земли, но приехал в поместье каана. Сбросив перья у дома, богатырь так сказал:
— Что ты хотел сделать из них, пусть делают тебе два твоих хороших зятя, — и ушел.
Но оба зятя ничего не смогли с перьями сделать.
Мало ли, много ли времени прошло, они опять на богатыря наговаривают:
— Твой младший зятек хвалился, что принесет зубы росомахи, живущей в слиянии семи рек, чтобы сделать котел.
Опять позвал господин Мака-Маатыра.
— Не ты ли говорил, что принесешь зубы росомахи, живущей у слияния семи рек, чтобы сделать котел? — так спросил Улуг-Пий.
— Ни о какой росомахе я не слышал и не говорил, что принесу, — ответил Мака-Маатыр.
— Если пойдешь — иди, а не пойдешь — отрублю голову, положу вместо икр, отрублю ноги, положу вместо головы, — сказал Улуг-Пий.
Мака, плача-рыдая, поплелся домой.
— Зачем он звал? — спросила жена.
— У слияния семи рек есть росомаха, Улуг-Пий велел, чтобы я принес ее зубы и сделал котел, — пожаловался Мака-Маатыр.
— Зачем из-за этого плачешь? Поедешь днем, у слияния семи рек будут стоять семь лиственниц. Под этими семью лиственницами будет спать росомаха. Один рог у ней в землю воткнут, другой рог к небу поднят. Если схватишь за оба рога, то наверняка возьмешь зуб, — так сказала жена. Потом приготовила припасы, и Мака-Маатыр уехал.
Долго-долго ехал, хоть и далеко было до дальней земли, но все же доехал. Прибыл как раз в полдень. Под семью лиственницами спала росомаха. Один рог в землю воткнула, другой рог к небу протянула.
Мака-Маатыр вцепился сразу в два рога. Росомаха вскочила. Бежала-бежала, пробежала всю небесную ширь под девятью облаками, не смогла сбросить богатыря.
Спустилась, один рог воткнула в землю и говорит:
— Пожиратель ли ты, который пожирает, покоритель ли ты, который в плен уводит?
— Я и не пожиратель, и не покоритель. Великий мой каан велел мне принести зубы росомахи, поэтому я и прибыл, — ответит богатырь.
— Если так, почему сразу не сказал? Силы мои, с коими я бы три года жила, иссякли. Если твой каан Улуг-Пий просит, вырву и отдам зубы, конечно, — так сказав, вытащила два зуба и отдала. Мака-Маатыр, взвалив на коня зубы росомахи, поехал назад.
Вернувшись, отдал зубы и сказал Улуг-Пию:
— Пусть твои хорошие зятья сделают, что надо, — и отправился домой.
Два зятя стали делать котел, но не смогли.
— Пусть сделает младший зять, — сказали они и бросили. Мака-Маатыр пришел и сделал казан сам.
Мало ли, много ли пожили. Два зятя опять начали наговаривать:
— Он хвалился, что привезет младшую дочь бога Кудая.
Улуг-Пий позвал Мака-Маатыра и спросил:
— Не ты ли хвалился, что привезешь мне младшую дочь Кудая?
— Не говорил и не слышал, — ответил Мака-Маатыр.
Улуг-Пий сказал зятю:
— Если пойдешь — иди, а не пойдешь — отрублю голову, положу вместо икр, отрублю ноги, положу вместо головы.
Печальный вернулся домой Мака-Маатыр. Жена спросила:
— Почему плачешь? Что случилось теперь?
— Сказал бий, чтобы я привез младшую дочь Кудая, — сказал он.
— Не плачь, — успокоила жена.
Собирая горную красоту, она сшила добрую шубу; собирая красоту с лугов, сшила шубу еще лучше. Но шуба, сшитая из речных красот, светилась, как луна, сверкала, как солнце, и оказалась самой лучшей. Сто тажуров араки перегнала жена в один тажур.
— На реке, где Кудай берет воду, сделаешь шалаш и станешь жить, — мужа так наставляла. — В первый день повесишь шубу, сшитую из горных красот, и будешь лежать. Придут три сына Кудая и спросят: «Кому и за что отдашь шубу, Мака-Маатыр?» — скажешь: «Отдам, если твоя сестра покажет мне половину своего лица». Во второй день повесишь шубу, сшитую из красы лугов, и будешь лежать. Когда три сына Кудая спросят у тебя: «Кому и за что отдашь?» — ты ответишь: «Если сестра твоя покажет мне родинку под мышкой, отдам». В третий день вывесишь шубу из речной красоты и будешь лежать. Сыновья Кудая спросят тебя: «Кому и за что эту шубу отдашь?» — ты ответишь: «Если ваша сестра выпьет араку из наперстка, отдам».
Так жена научила его, шубы все свернула, уложила. Приготовила припасы. Муж приторочил все к седлу и поехал.