Страница 5 из 49
Бл**ь… тогда почему от одной только мысли об этом останавливается сердце, усиливается дрожь, кроет выбросом ледяной испарины и отключается способность соображать? Меня не просто выбивает, меня сковывает, как того паралитика вот-вот готового потерять сознание, а то и больше, – впасть в кому. Это не самое банальное понимание всей нелепости ситуации и выбранного мною решения. Чтобы я сейчас не ответил и чтобы при этом не чувствовал (даже если буду убежден со всей уверенностью на все сто процентов), я никогда не буду готов к этому до конца! Господи, я никогда не буду готов потерять Тебя!..
– Я хочу… это сделать… – солгать проще, да, Дэнни? Разомкнуть слипшиеся губы и выдавить почти упрямым голосом свою принятую волю, соврав в глаза лучшему другу?
Мне всегда было интересно. Алекс знал, что я лгал ему на тот момент? Он же не из тех людей, кого так просто обвести вокруг пальца. Он будет видеть тебя, твою истинную сущность насквозь, чтобы ты при этом не говорил, и как бы не обманывался сам. Или он на самом деле хотел это сделать во что бы то ни стало, даже если я пойду на попятную, сдамся раньше времени и отступлю? Обычная игра на сознании пациента, который решил обмануть своего лечащего врача? Кто кого? Он или Ты?..
Разжать трясущиеся пальцы в волосах, очень медленно опустить руку к подтянутым к груди коленям, попытаться сплести ее пальцы с перебинтованными эластичным бинтом дрожащими пальцами правой руки. И дышать при этом так, будто… ты уже перекрываешь доступ кислорода к моим легким, с потерей твоего дыхания у моих потрескавшихся губ.
Да, еб**ь!.. Мне страшно! Дико страшно, до одури, до ненормального желания закричать, взвыть, взмолиться, чтобы меня наконец-то оставили в покое и дали подохнуть в твоих фантомных ладонях, в твоем ядовитом ментальном коконе нежных объятий…
Выбить тебя физической болью или чем-то более существенным? Насколько глубоко пси-садист Алекса мог видеть твою сущность и прощупывать по ходу заблокированные проходы с невидимыми ни для кого лазейками? Как видно я его тогда реально не дооценивал.
– Ты уверен?.. – да, Дэнни, ты действительно так в этом уверен? Ведь это будет не какое-то лечение с "лоботомией", это будет настоящая борьба – война и буквально на смерть! Ты готов к принятию ее безоговорочной смерти в себе?
Лекс все так же сдержан и по-спартански невозмутим. Губы едва двигаются при последних словах.
Принял ли он в тот момент для себя выбранное им решение? Знал ли наперед, что я отвечу?
– В таких вещах никогда нельзя быть уверенным на все сто, Лекс! – ну, хоть какое-то подобие правды за последние десять минут. – Но в чем я сейчас абсолютно уверен, это в желании вернуть на свою шею ошейник. Почему ты снял его вместе с наручами?
Рейнольдз ответил не сразу. Взгляд в затемненных вечерними сумерками комнаты глазах ощутимо потяжелел. Казалось, отводя его в сторону от моего лица, он успел процарапать по моей глазной сетчатке шершавым гранитом.
– Потому что не знал, что будет после нашего разговора. На улице стоит такси. После того, что произошло утром… – не верю своим глазам, но Алекс сам сплетает пальцы собственных внушительных ладоней неспешным ленивым движением подуставшего психотерапевта. – Оставалось только два возможных варианта. Или послать тебя с твоими закидонами туда, где твое место, или, посмотреть, чем этот маразм закончится. По крайней мере, одну вещь я понял более, чем основательно. Отпускать тебя к сыну в подобном состоянии… это будет вопиющим преступлением, а не просто ошибкой! А на счет ошейника…
Неожиданно поднимается, все еще избегая зрительного контакта с моим перенапряженным взглядом, как бы по ходу степенных движений разглядывая окружающую панораму моих стесненных апартаментов.
– Не думал, что сегодня ночью ты будешь в нем здесь спать, как и в стенах этого дома. И сейчас не вполне убежден.
Посеревшая синева глаз Рейнольдза снова врезается придавливающим свинцом в мои немощные податливые зрачки. Это не поверхностное скольжение, это прессующее предупреждение, практически перехват за горло поверх других невидимых пальцев.
– Если ты действительно в этом уверен, хочешь этого сам, готов к этому, как и точно теперь знаешь, что больше не осчастливишь будущие сессии выходками подобными сегодняшней, тогда мы попытаемся начать все сначала. Только, боюсь, мне придется ужесточить некоторые пункты и правила. Теперь все будет в рамках Life Style и по настоящему! И ни одного даже жалкого намека на спонтанный каприз. Это мои последние и безоговорочные условия! Без шуток и дружеских поблажек!..
– Тогда ты понимаешь… что мой уход отсюда теперь возможен только с моим на то решением? Не ты должен снимать с меня ошейник, а я сам!
* * *
Life Style? Когда-то это словосочетание могло вызвать во мне чуть ли не истерическую дрожь с приступом панического удушья, теперь же… оно запускало во мне совершенно иные пси-процессы, вплоть до возбуждающего экстаза.
Моя проблема, как раба, самого определившего для себя Мастера заключалась в том, что мой выбор пал на настоящего садиста. При этом сам я по своей сути ни на грамм не являлся мазохистом, как таковым. Я пришел к Рейнольдзу за чистым наказанием, за физической болью, которая должна была воспитать во мне что-то большее, поверх въевшегося мне под кожу состояния разбитого, жалкого и убогого алкоголика. В жестких воспитательных мерах всегда была присуща своя обособленная черта. Кто-то действительно мог сделать из тебя нечто стоящее, чем ты был до этого все эти годы. А поскольку я не получал никакого кайфа от телесных наказаний, физическое воздействие, как мне тогда казалось, могло простимулировать дополнительным эффектом мое общее "перевоспитание".
Иногда я и сам не знал или путался в своем выборе. Чего хотел тогда на самом деле – вернуть себе человеческое обличье или каким-то чудом надеялся вырезать тебя из своего сердца? Кнутом, настоящей плетью-кошкой или реальным охотничьим ножом? Вспороть каждый рубец, каждое волокно по отдельности, чтобы вытянуть из них вместе с застоявшейся кровью твои кислотные капли сладчайшего нейротоксина. Может я наивно понадеялся на подобную вероятность? Решил, что эту авантюру реально провернуть, частично переложив ее в руки Алекса? Или продолжал тайно верить в иной исход данного безумия? Я все еще мечтал тебя сохранить… во что бы то ни стало и чего бы мне это не стоило… и при этом восстановиться, хотя бы до забытого мною когда-то уровня? Стать тем, кого бы ты могла полюбить, не окажись я такой малодушной размазней? Стать Дэниэлом Мэндэллом из нашего когда-то общего прошлого?
Я действительно верил в подобную нелепицу? Я все еще рассчитывал, что это можно как-то переиграть или хотя бы… начать по другому и заново? Вот только как?!.. После всех этих лет, после тех мужланов, что прикасались к тебе!.. Бл**ь…
…Безопасность, добровольность, разумность… Я знаю, скоро (а может уже и сейчас) ты найдешь это значение на просторах интернета, как и многое другое, что является приложным Протоколом к базисному Кодексу столь незнакомой и пугающей тебя новомодной субкультуры. Не берусь сказать, что и до этого я когда-то всерьез относился ко всем этим понятиям, поскольку никогда не считал себя ярым последователем Темы, хотя и в определенное время тоже не особо заморачивался на подобных нюансах. Мне было достаточно и того, что Рейнольдз слишком серьезно подходил к подобным вещам. И я нисколько не удивлюсь, если многие нижние мечтали заполучить его себе в Мастера чуть ли не на пожизненный срок. Но в том-то и дело, Алекс за все это время никогда не принимал чьего-то добровольного рвения одеть на себя его ошейник. Так что Life Style стал тогда для нас чуть ли не одновременным и самым первым знакомством с подобной стороной Темы.
Единственная разница между реальными отношениями lifestyle D/S, то что это было кратковременным решением для обоих и не важно, что никто из нас тогда не знал, как долго продлится это обоюдное сумасшествие и во что оно в конечном счете выльется. Но то что оно оставило свой особенный и неизгладимый отпечаток-клейма в памяти нас двоих на всю оставшуюся жизнь… захочешь забыть – хрен забудешь. Да и кто сказал, что я хотел обо всем этом забыть?