Страница 7 из 82
Тимур.
Я не боялся скорости, наоборот испытывал крышесносный кайф, находясь верхом на своем мотоцикле. Обожал ощущать бешеную скорость, ощущать, как адреналин растекается у меня глубоко под кожей, впиваясь в нервные волокна. Я не боялся опасности, не испытывал страха от смертельной угрозы. Драйв, как наркотик, вызывал зависимость, заставляя меня раз за разом, выжимать запредельные скорости из своего зверя. Я ничего не боялся, пока мою кровь не отравила эта любовь. Неправильная, запретная. Я стал бояться тех чувств, что испытывал рядом с родной сестрой.
Моим самым главным страхом стала ОНА. Я боялся ЕЕ и ту власть, что она имела надо мной. Боялся, что сорвусь, и мы снова полетим в пропасть, откуда не сможем выбраться никогда.
Я старше, я сильнее, и несу ответственность за нас двоих. Мне пришлось сделать выбор не в пользу нас. Решил остановить это безумие, пока все не дошло до точки невозврата.
Принял решение, которое было самым верным, которое должно было остановить тот апокалипсис, что происходил между нами.
Думал она переболеет и забудет. Должна была забыть, смогла выбросить из головы мысли обо мне, но едва увидев ее глаза, понял, что ничего не изменилось. Ее взгляд проникал в самые дальние уголки моего сердца, заставляя его бешено вырываться через глотку.
Прости, Ангел! Так нужно. Так должно быть. Терпи. Презирай меня. Через ненависть придет твоя свобода и сможешь жить дальше. Без тех обременяющих чувств, без боли, что не оставляет нас. Только так мы сможем вырвать с корнем те чувства, что никогда не станут правильными, законными.
Едва подъехав к университету, сразу нарвался на девиц во главе которой была Лола. Озабоченная стерва, которая любыми способами стремилась попасть ко мне в постель. Один раз ей это все же удалось, но после того раза, я упорно ее игнорировал.
Оторвавшись от тупоголовой куклы, которую я сейчас нагло использовал, увидел рядом с собой Рину. Запустив руку в сумку, она вытащила оттуда белый платок и протянула его мне.
- Вытрись, - печальной улыбнулась мне. Внутри все сжалось. В ее глазах читалась боль. Раздирающая, уничтожающая душу. Только я мог разглядеть ее, в этих голубых, словно чистое небо, глазах, потому что самому и самому сейчас хотелось сдохнуть. Тому, кто бьет, всегда в разы больнее. Невыносимо, нестерпимо, что выкручивало все кости.
Забрав из ее подрагивающих пальцев, белую материю, наигранно улыбнулся.
- Привет сестренка, - вытирая испачканные помадой, губы, сказал я. Хотелось, умыться, прополоскать, избавится от чужеродной слюны в своем рту, но продолжал убедительно играть свою отрицательную роль, будто претендовал на Оскар.
- Изменилась, тебя не узнать, малая, - нагло врал я, пытаясь показать, что отношусь к ней, как брат. Не больше. Минута слабости, поглотившая нас тогда, была ошибкой, которую я давно забыл. Выбросил из головы и продолжил жить привычной для меня жизнью.
Не забыл, ни на минуту не забывал. Жил этим мгновением целый год, вспоминая каковы на вкус ее губы, каким податливым было ее нежное тело в моих руках.
Я заметил ее издалека, хрупкую, стройную. Я узнаю ее из тысячи. Если стану слепым, то на ощупь смогу легко распознать среди других, среди суррогата, окружающего меня вокруг. Ей нет подобных, она для меня была и остается единственной. Это мое проклятье и как бы не пытался, это остается неизменным.
- Ты прав, я изменилась, обстоятельства заставили, - смотрела мне прямо в глаза, давая понять, что этим обстоятельством был я.
- Зато ты все такой же... , - сказала, переводя взгляд на девицу, которая прижималась ко мне после поцелуя. - Ни дня без новой шлюхи.
Била меня словами. Пыталась задеть посильнее. Чтобы испытал угрызение совести. Наши взгляды сцепились в смертельной схватке и вели, непонятную для остальных, войну.
Силиконовая кукла зашипела, оскорбляя Рину, в ответ за ее выпад. Кто-то смеялся, забавляясь нашим обменом любезностями, а мы молча продолжали буравить друг друга глазами. Смелая, дерзкая. Правда изменилась. Прости, что заставил стать другой. Заставил в одиночку взрослеть и жить с этой болью. Злись, ненавидь. Ненависть, это лекарство, которое исцелит тебя.
- Да, я все такой же. Ты же знаешь какой я непостоянный. Красивые девушки моя слабость, - с силой сдавил руку Лолы, давая понять, чтобы она заткнулась и не вмешивалась в наш разговор. Мне необходимо убедить своего Ангела, что я ничего к ней не испытываю. Разрубить одним махом то, что не получилось за этот год. Не оставлять ей не единого шанса на надежду. Да я здесь. Вернулся. Но решение мое неизменно. НАС не было и не будет, как и то, что мы не сможем быть братом и сестрой как прежде.
Не сказав больше ни слова, Рина развернулась ко мне спиной и пошла в сторону университета. Рыжеволосая подруга, взяв ее под руку, следовала рядом с ней. Возле меня снова раздавался смех и разговоры. Лола, гладила меня по руке, находясь в радостном настроении от того, что я поцеловал ее. А мне хотелось заорать. Бросится за ней, сказать, что я солгал, что медленно дохну без нее. Безумно скучал по ее смеху, без ее ласкового голоса. Но, нельзя. Я сделал все правильно. Только так правильно, не иначе.
Смотрел ей вслед и сходил с ума. Жалел, что согласился вернуться домой. Жалел, что поехал сюда, передать лекарство.
Черт! Лекарство! Очнувшись, скинул с себя ненавистные руки и побежал вслед за сестрой.
- Рина, постой, - крикнул ей в спину, пытаясь ее догнать.
Она резко остановилась и не оборачиваясь ко мне, что-то сказала подруге. Рыжая, странно на меня посмотрев, пошла дальше к зданию.
Приблизившись к сестре, положил свои ладони к ней на плечи и развернул к себе лицом.
- Трус! - прошептала она, поднимая на меня глаза полные слез.