Страница 26 из 104
В манифесте этом провозглашалось уничтожение крепостного права и военных поселений; "равенство всех сословий перед законом"; {127} свобода выбора занятий, свобода печати и "свободное отправление богослужения всем верам"; сокращение срока солдатской службы (до 15 лет); образование "судной части с присяжными"; "учреждение волостных, уездных губернских и областных правлений" с выборными членами, "кои должны заменить всех чиновников доселе от гражданского правительства назначаемых". - Для руководства восстанием, назначенным на 14-е декабря, был избран "диктатором" гвардии полковник князь С. П. Трубецкой.
Николай, с своей стороны, принял все меры, чтобы обеспечить легальность своего воцарения. Вместе с манифестом о его восшествии на престол были опубликованы манифест Имп. Александра I от 16 авг. 1823г. об отказе цесаревича Константина в пользу Николая, а также полученные от Константина письма, которыми он подтверждал свое отречение.
Государственный Совет, Сенат и большинство гвардейских полков принесли присягу Николаю рано утром 14-го (хотя в некоторых полках были колебания и промедления), но некоторые части офицерам-заговорщикам удалось отклонить от присяги, убедив их в том, что Константин в действительности не отрекался от престола, и что присяга Николаю является незаконной. Несколько восставших рот лейб-гвардии Московского полка (около 700 человек) пришли на Сенатскую площадь; через несколько часов к ним присоединились лейб-гренадеры (около
1.100 чел.), а затем матросы гвардейского экипажа (около 1.000 чел.). Построившись в два каре, восставшие заняли выжидательное положение. Скоро они были окружены густыми толпами простонародья, выражавшими им свое сочувствие и также выжидавшими развития событий.
Тем временем, новый император стягивал со всех сторон полки, присягнувшие ему, и окружал мятежников своими войсками, силы которых, по количеству, во много раз превышали силы восставших. Обе стороны долго занимали пассивно-выжидательное положение (Намеченный в диктаторы князь Трубецкой, узнав о том, что огромное большинство гвардии присягнуло Николаю, потерял всякую надежду на успех восстания и не явился на Сенатскую площадь, чем сразу внес растерянность и замешательство в ряды восставших, не знавших, что им делать дальше.).
Николай не был уверен в преданности своих {128} войск и в их готовности стрелять по своим, и потому долго не решался приступить к военным действиям против мятежников; он посылал к восставшим, с увещаниями покориться, одного за другим - своих генералов, великого князя Михаила Павловича, митрополита Серафима с духовенством; все увещания были безуспешны, а подъехавший к каре петербургский военный генерал-губернатор Милорадович (один из героев 12-го года) был убит одним из заговорщиков.
Ввиду безуспешности переговоров, Николай приказал конной гвардии атаковать мятежников; конница шла в атаку вяло и неохотно, и ее атаки были легко отбиты. Приближались сумерки и являлось опасение, что силы восставших могут увеличиться присоединением к ним солдат из присягнувших полков. Тогда, наконец, Николай приказал выдвинуть пушки и открыть по мятежникам огонь картечью, - и восставшие быстро рассеялись, понеся большие потери.
В середине и в конце декабря правительство производило аресты среди членов Южного тайного общества, причем был арестован и подполковник Черниговского полка С. Муравьев-Апостол, один из "директоров" Южного общества. Остававшиеся на свободе офицеры-участники заговора освободили его из-под ареста и затем, под его командой, подняли восстание в Черниговском полку; к восстанию примкнуло около 1.000 солдат и 10 офицеров; 31-го декабря восставшие заняли г. Васильков и, отслужив молебен на площади, двинулись по направлению к Белой Церкви, объявив, что "российское воинство грядет восстановить правление народное", и надеясь, что к ним примкнут другие части войск, разбросанные в разных городах и местечках южного края; однако, 3-го января 1826 г. отряд Муравьева был встречен отрядом правительственных гусар с конной артиллерией и рассеян картечным огнем.
{129} Для расследования действий и намерений "злоумышленных обществ" Николай учредил особую следственную комиссию, в работах которой он и сам принимал непосредственное участие, добиваясь от арестованных наиболее откровенных и подробных показаний то угрозами и кандалами, то ласковым обращением и обещанием милости. Число всех арестованных, главным образом офицеров, простиралось, по некоторым сведениям, до 600 (а по другим, значительно превышало эту цифру).
В результате почти 6-месячной работы комиссия нашла нужным привлечь к суду 121 члена трех тайных обществ (в том числе было 61 член Северного общества, 37 членов Южного общества и 23 члена Союза "соединенных славян"). - 1-го июня последовал указ об учреждении "верховного уголовного суда", который 11-го июля представил государю свой приговор, основываясь только на докладе следственной комиссии и даже не видев обвиняемых.
Лишь немногим из них могло быть вменено судом "личное действие в мятеже", другим вменялось в вину лишь "знание о приуготовлениях к мятежу", а особенно многие пострадали за "умысел на цареубийство", за "участие в умысле согласием" или даже только за "знание умысла"... Из 120 подсудимых суд приговорил 36 человек к смертной казни. После конфирмации приговора императором, значительно смягчившим назначенные судом наказания, приговор получил следующий вид: пять человек были приговорены к смертной казни повешением; 88 человек были присуждены к каторге (от бессрочной до 2-хлетней); 14 человек - к ссылке в Сибирь на поселение; 13 чел. - к отдаче в солдаты. - 13-го июля была совершена смертная казнь пяти декабристов (это были П. И. Пестель, К. Рылеев, П. Каховский,
С. Муравьев-Апостол и М. Бестужев-Рюмин)
(Современники свидетельствуют, что казнь эта произвела потрясающее и удручающее впечатление в русском обществе, отвыкшем в предшествовавшее царствование от казней; даже Вигель, далекий от сочувствия революции и революционерам, свидетельствует в своих Записках: "в этот день жители Петербурга исполнились ужаса и печали". Кошелев пишет, что известие о казни произвело "потрясающее действие": "описать... ужас и уныние, которые овладели всеми, нет возможности; словно каждый лишился своего отца или брата".), а затем началась {130} отправка в Сибирь, небольшими партиями, осужденных в каторгу и в ссылку (Иркутскому губернатору было послано предписание, "дабы сии преступники были употребляемы как следует в работу и поступлено было с ними во всех отношениях по установленному для каторжников положению". Однако, и население, встречавшее ссылаемых декабристов проявлениями симпатии и участия, и даже представители местной администрации понимали, что "сии преступники" не суть обыкновенные преступники. Только первой партии декабристов, сосланных сначала в Нерчинские рудники, пришлось сначала плохо, но потом, когда все "сии преступники" были собраны в Читинском остроге под управлением благородного и гуманного коменданта ген. Лепарского, их положение значительно улучшилось и работами их совсем не изнуряли. К 9-ти "преступникам" приехали в Сибирь их жены и через них они поддерживали сношения с Россией, получали оттуда письма, деньги, книги, журналы и газеты (русские и иностранные). У них образовалась прекрасная библиотека, и они занимались чтением, науками, ремеслами (кто хотел) и взаимным обучением. В 1830 г. они были переведены из Читы в Петровский завод и скоро начали выходить из тюрьмы на поселение, за истечением срока каторжных работ. Так как сроки каторжных работ неоднократно сокращались, то в 1839 г. и последние "каторжники" перешли на поселение.
В течение 30 лет Николаевского царствования многие декабристы умерли в Сибири, некоторые получили уже при Николае разрешение возвратиться в Россию. А все дожившие в Сибири до воцарения Александра II (всего в числе 32 человек) в 1856 г. получили разрешение возвратиться в Россию и были восстановлены в гражданских правах.