Глас вопиющего

Некоторые наши квасные патриоты утверждают, мол,

мы обойдемся и без конкурентных выборов, свободной прессы, независимого суда, ответственности чиновников перед народом, не видя или не желая видеть, что выборы

у нас потешные – выборы с заранее известными результа-тами. При этом они стойко выступают за демократическое движение страны, но ругая само слово «демократия», презрительно называя тех, кто придерживается демократических взглядов «либералистами» и «пятой

колонной Запада». Налицо двоящееся сознание. С завидным усердием и обожанием памятники ставят прежним тиранам, масштабным убийцам своих подданных, при этом считая себя истинными демократами.

Твердят, мол, мы с колен встаем! Ха!.. А кто вас на колени поставил, господа? Те недолгие правители, которые

пришли после Вождя с мохнатыми бровями? Те, кто сами

оставили свои посты и чуть приоткрыли дверь в тюремной

камере, дав немного свежего воздуха в душную атмосферу

застоя?! Встали, мол, с колен, но опустились на четвереньки перед Телевождем?!.. Ужасающий феномен двоящегося сознания везде, куда только ни взгляни: и на

кухнях, на работе, на телевидении, в кабинетах чиновников. Помните, как пела группа «Наутилус – Помпилиус: « Одни слова для кухонь, другие – для улиц». Увы, господа: как ни стараемся делать машины, но получается автомат Калашникова, а какую партию не создавай, все равно выходит КПСС! Как пел ранее один

любимый мой поэт и певец: «СС! КП… СС!».

Вместо покаяния одна вражда и болтовня о том, что якобы мировая изоляция нам на пользу. Мол, санкции нам на пользу… Гм, может, надо наказывать тех, кто довел страну до этих санкций?! Наши квасные патриоты с азартом высокомерно – визгливо обсуждают вопрос о введении контрсанкций. Ха-ха!.. Предлагаю им свои контрсанкции: запретить зарубежным туристам собирать в наших лесах валежник! Или еще: запретить иностранцам учиться в сибирских колледжах, чтобы не замерзли…

Ой, помню, как во времена благословенной гласности менялось человеческое восприятие! Как люди становились зрячими, перестав быть слепыми! Общество было ошарашено: «Какой ужас!.. Сотни тысяч невинных были расстреляны и осуждены!» А теперь что? Теперь те же самые граждане, образованные самым правильным Первым телеканалом говорят неохотно примерно так: «Ну и что? Зачем нам каяться? Это старая история… Да, было и прошло…». Раньше думали: ошибки совершили, мы

покаемся, а теперь иначе: но победа за нами, Вождь с трубкой – эффективный менеджер!.. На иномарках ездим,

но обязательно сзади вешаем розово – черную ленточку, мол, я патриот. А если ты такой квасной патриот, чего ж не ездишь на жигулях, а ездишь на иномарочке? Обыватель оброс носорожьей кожей равнодушия, не видя многого, подобно слепцу. Налицо новое двоящееся сознание. Так что атмосфера реакции сгущается. Как нам расстаться с прошлым, когда это прошлое не уходит и намеревается

попасть в будущее?!

Честно говоря, я по природе своей больше оптимист,

чем пессимист, хотя надоело постоянно только надеяться на лучшее, а оно не наступает, как ни старайся. Все-таки лучше стать философствующим пессимистом и считать пессимизм не как обретение безысходности, а безыллю-зорности. Прозреют ли люди? Исчезнет ли новое двоящееся сознание или оно навеки с нами, как и политические монстры прошлого?! Ничего, все наладится! Очень надеюсь. Все будет хорошо. Только не подумайте, господа хорошие, что я тут вспоминаю известный старый французский шлягер про прекрасную маркизу «Все, хорошо, прекрасная маркиза!», вовсе нет… Все наладится! И цены станут низкими! И мир повернется к нам с ослепительной улыбкой, и санкции отменят! И выборы перестанут быть потешными! Пенсии будут, как в Норвегии и Швеции! Безвизовые выезды по всему миру! Наша наука станет самой передовой в мире! А на медицину будут тратить больше, чем на военно – промыш-ленный комплекс! Люди прозреют, перестанут верить мастерам телепропаганды! Вражда между народами

исчезнет! Ой, неужели будет?.. Господа, успокойтесь. Это

я медитирую… Можно хоть помечтать в нашей веселой психушке? Мысли жгли меня и не давали успокоения даже

ночью. Ой, анекдот старый вспомнил. Милиция (это сейчас внутренние органы носят название «полиция», как во всем мире, а раньше было другое название – милиция) пристала как-то к одному жителю, похожему на Карла Маркса, с большой бородой и такой же большой шевелюрой, требуя, чтобы он сбрил бороду и постригся. Ну, во время совка ничему удивляться не следовало, хотя и сейчас многому не удивляюсь. Мужчина пожал плечами и ответил им так: «Ладно, бороду я сбрею, а мысли, мысли?».

Глава 4

Визит к Главе управы, или Чего приперлись?!

Заснув глубокой ночью, я неожиданно проснулся через часа два, долго ворочался, желая успокоиться и вновь заснуть. Мариночка приоткрыла глаза и спросонья недовольно пробурчала:

–Ну, чего ты?… Кряхтишь. Вертишься, не спишь чего-то…

Я только хмуро взглянул на нее и напряженно молчал, не желая рассказывать о своих невеселых думах – она не раз удостаивала меня придуманным ею иронично – издеватель-

ским титулом «Наш мыслитель – шизофреник», поэтому не хотел услышать снова свое домашнее прозвище.

Покачав недовольно головой, Мариночка вздохнула полной грудью и повернулась на другой бок, а через минуту захрапела.

Пролежав с закрытыми глазами некоторое время, я поднялся в предутренней темноте и подошел медленно к окну. Звезды еще блестели, но рассвет занимался теперь быстро. Я равнодушно смотрел на отдельные фигурки

прохожих со своего пятого этажа и старался ни о чем не думать. Сегодня у меня был выходной день – работаю по графику: два дня работы по двенадцать часов, потом один день выходной, потом снова два дня работы по двенадцать

часов.. Я решил сегодня сходить в Управу, только Мариночке ничего не скажу.

Тихо посвистывая, я пошел на кухню. Примерно через полчаса на кухню зашла вялая Мариночка, зевая.

–Чего ты так рано встал?– удивилась она, открывая холодильник.

Я промолчал, сосредоточенно жуя бутерброд.

–Молчишь, да? Чего молчишь, Сократушка? Мой философ – шизофреник новую думу думает?

Хотя я решил мирно прожить этот день, тут не выдержал и ответил горячо:

–Хватит! Хватит тебе надо мной издеваться!

–Да разве я издеваюсь?

–Хватит! Я нормальный человек, слышишь?

Мариночка пожала плечами, недовольно поджала губки и промолчала. Однако женщина долго молчать не может, что и подтверждает мой личный опыт. Она заявила с непонятным мне восторгом, громко чмокая:

–А я вчера интересную программу о реформах смотрела.

–Да ну? И о каких же реформах говорили?

–Ну, о разных…

–А ты поконкретней.

–Говорили, что реформы нам нужны.

Я засмеялся:

–Ах, одна болтовня о реформах, которых нет?

–Фу, дурак!– разозлилась Мариночка.– Настроение испортил.

–Дурак, говоришь? Реформы, говоришь? Была у нас недавно одна реформа.

–Какая?– заинтересовалась Мариночка.

–Заменили мэра с кепкой на мэра с плиткой.

Мариночка изменилась в лице, помрачнела.

–Что молчишь? Разве я не прав, Мариночка?

Мариночка недовольно поджала пухлые губки и не ответила.

Да, еще!– продолжил я, хихикнув.– Раньше были все товарищами, а теперь стали друзьями.

– Как это?

–Как, как… Ты же смотришь каждый день свой зомбиящик? Там постоянно называют всех почему-то друзьями. Еще реформа обращений?

Мариночка пожала плечами:

–Ну и что? Вежливое обращение.

–Гм, вежливое? Да не могут быть все товарищами, тем более друзьями! Неужели не понимаешь? Реформа обращений: были все совками – сотоварищами, а теперь неожиданно стали друзьями. А культура начинается с

мелочей, которые порой не замечаешь: как поздоровался

и когда, как обратился и что сказал, как ведешь себя в