Страница 47 из 123
По сравнению с другими девушками, я не умела ни петь, ни танцевать, не знала ни одного иностранного языка. Удивить и заинтересовать могла исключительно чем-то подобным, и мастер это поняла. Когда наша совместная работа была завершена, мы с улыбками на губах рассматривали изображение крыльев бабочки, распахнутых на все лицо и украшенных разными декоративными элементами. Без помощи мастера добиться подобного результата самостоятельно я бы не смогла. Теперь меня хотя бы заметят в общей массе и вовсе не из-за обычных внешних данных.
Когда принесли платье и новые туфли, без каблука, мастер объяснила, как следует обращаться с лицом, дабы не повредить макияж. Слушая ее краем уха, гардеробщицы просто кивали, распаковывая одежду, но стоило им бросить на меня взгляд, их рты в прямом смысле приоткрылись. Придя в себя, они принялись за работу, всячески выполняя пожелания визажиста. Примерно к трем часам дня, в начале четвертого, весь образ был завершен, и я снова стояла, облаченная в длинное нежно-голубое платье с затянутым корсетом перед огромным зеркалом. Из-за рисунка на лице и удобной обуви, сейчас я больше чувствовала себя собой, чем прежде, на репетиционной примерке. В этот миг, впервые за два дня, осознала, кем в результате могу стать, и что меня ждет, и в очередной раз мысленно прокляла брата за глупый, безрассудный поступок, ценой в мою свободу, а, может быть, и жизнь.
Капитолина лично не пришла, вместо нее это оказалась девочка, лет восьми, одетая в деловой костюм. Тугая коса доставала примерно до середины спины и при каждом шаге подпрыгивала и ударяла по ней. Медленно переставляя ноги, я старалась идти в шаг за ней, и злилась каждый раз, когда чуть не спотыкалась из-за подола платья. Корсет больно стягивал грудь и ребра, каждый вдох давался с трудом. Наклониться в таком наряде определенно не получится, оставалось надеяться, что и не потребуется. Меня провели незнакомыми коридорами, словно специально запутывая путь. С каждым поворотом, я терялась сильнее, пока девочка не остановилась и не указала на очередные двойные массивные резные двери с круглыми ручками. Осмотревшись по сторонам, вижу ряды диванчиков у стен, в центре комнаты два кресла друг напротив друга. Помещение само по себе очень похоже на зал ожидания, и я сразу догадалась, что именно им оно и является.
- Когда назовут ваш номер, подойдете к дверям, они откроются, и войдете внутрь. Удачи, – проговорила она и убежала. Я осталась одна в пустой комнате, и в первые минуты даже немного растерялась. Устроившись в дальнем углу так, лишь бы спрятать лицо в тени и не привлекать к нему внимания, осознаю, как сильно волнуюсь. Сидеть в корсете оказалось еще более неудобно, чем ходить или стоять. Постепенно в комнату начали стекаться девушки. Их приводили аккуратно одетые дети не старше десяти лет. Говорили те же слова и уходили. В течении часа помещение заполнилось, и свободных сидячих мест не осталось. Никто ни с кем не разговаривал, все молчали, смотря на пол, потолок или стены. Одиннадцать сорок шесть я заметила сразу, как и она меня, но предпочла занять противоположное место, рассматривая мое лицо с ужасом в глазах. Наблюдая за ней, вижу, как девушка перебирает пальцами носовой платок.
С потолка лил теплый, мягкий свет, добавляя обстановке лишней загадочности и приватности. Из-за больших дверей постепенно начинает раздаваться смех, мужские громкие голоса, топот ног, заставляя всех без исключения сжаться сильнее. Они волнуются, причем больше, чем я. Ведь их готовили к этому многие годы, внушали, насколько важен этот момент, и как он отразится на их жизни и будущем. Для них это собеседование на первую и единственную работу. А для меня? Я - пленница обстоятельств. От исхода сегодняшнего дня зависит, смогу в будущем сбежать или буду вынуждена смириться с неизбежным.
- Одиннадцать сорок, – раздался из-под потолка мужской голос, заставивший нас всех вздрогнуть от неожиданности. Сидевшая рядом девушка резко схватилась за мой локоть и вжалась в него так, словно собирается навсегда прилипнуть и везде ходить только вместе. Стоило ей перевести на меня взгляд и увидеть рисунки, то немедленно передумала, вскочила, поправила платье и подошла к двери. Они, распахнувшись, пустили девушку в просторный и светлый зал. С моего места ничего рассмотреть не удалось, но свет, заполнивший нашу комнату, говорил лучше всего. Стоило дверям снова закрыться, девушки принялись переглядываться между собой. Руки дрожали, они пытались их спрятать в юбках, сесть на них, обхватить себя за плечи, но ничего не помогало. Через это надо просто пройти, мужественно и спокойно, как собиралась я. Их готовили годами, меня - нет, для них это важно, у меня нет выбора. Если не получится стать фавориткой принца, а шансы на это крайне малы, придется придумывать новый план и терпеть новую жизнь.
- Одиннадцать сорок семь, – я настолько сильно ушла в свои мысли, что пропустила вызов соседки по комнате и ее предшественниц. Чем меньше нас становилось, тем испуганней лица, они пугали одним своим видом. Поднявшись с места, медленно, но грациозно, прям, как учила одиннадцать сорок шесть, подхожу к дверям. Стоило им открыться, поток яркого света ламп ударил в глаза, заставив поморщиться и инстинктивно отвернуться. Вспомнив уроки, выпрямляю спину и делаю шаг навстречу судьбе и вероятному будущему.
Только переступив порог тронного зала, удалось увидеть его во всем величии и красоте. Внезапно в корсете стало жутко тесно, я ощутила явную нехватку воздуха. Каждый шаг давался с особым трудом, подбородок стремительно тянулся к полу, но соседка учила никогда не опускать его и не сводить глаз с заранее обозначенной впереди точки. Ею оказались точно такие же двери на противоположной стороне помещения, в которые мне предстояло выйти в конце личного представления, и где ждали предыдущие девушки. По правую руку замечаю парадный вход. Это огромные створки, покрытые золотом, в форме арки с символикой государства, двуглавым орлом на каждой. Вся стена увешана портретами членов императорской семьи, начиная от одного угла до другого. Смотреть на левую сторону страшно вдвойне. Ведь именно там располагается подиум, на котором возвышаются пять разнообразных резных кресел. За их спинками огромные блестящие окна, шторы распахнуты, открывая потрясающий вид на внутренний дворик и ближайшие к дворцу окрестности. Рассматривать все сейчас нет возможности, и стараюсь не подавать вида, что жутко боюсь посмотреть на людей, расположившихся здесь.