Страница 19 из 74
Глава 2
Частная жизнь
Любовь – это мерило души человеческой, ее богатство, бескорыстие, преданность любимому человеку раз и навсегда. Через отношение к женщине, зачастую, открывается истинная душа мужчины.
Любовь для Тютчева была неутолимой жаждой, о чем он писал незамужней дочери Дарье: "Тебе, столь любящей и столь одинокой… тебе, кому я, быть может, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее название, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жажду любви, которая у тебя, мое бедное дитя, осталась неудовлетворенной".
В 1823 году в Мюнхене двадцатилетний Федор Тютчев влюбился в шестнадцатилетнюю красавицу Амалию фон Лерхенвельд дочь мюнхенского дипломата графа Максимилиана фон Лерхенвельда – Кеферинга, красотой которой восхищались у нее на родине, так и в России, и среди них: Николай I и Пушкин. На самом деле, Амалия была внебрачной дочерью Прусского короля Фридриха – Вильгельма III и княгини Турн-и-Таксис. Родная же дочь Вильгельма была женой Николая I. Выходит, что российская императрица и Амалия – родственницы по отцу.
Амалия ответила на чувства влюбленного, но им не суждено было быть вместе. Видимо, повлияли ранги, а, может быть, несостоявшаяся дуэль из-за юной красавицы Тютчева с неизвестным. После поединка, чтобы не скомпрометировать себя, работника русского посольства, Федор Иванович уехал в Россию. В его отсутствие Амалию выдали замуж за барона Крюденера, занимавшего важный пост в министерстве иностранных дел России. Однако сердцу не прикажешь разлюбить. Тютчев посвятил Амалии стихотворение "К.Н.".
Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог, увы! Умилостивить их –
Он служит им укорою безмолвной…
Но для меня сей взор благодеянье;
Как жизни ключ, в душевной глубине
Твой взор живит и будет жить во мне:
Он нужен ей, как небо и дыханье…
После смерти Крюденера, Амалия вышла замуж за финского губернатора и Члена Госсовета графа Н.В.Адлерберга, который был моложе ее на одиннадцать лет. Несмотря на перипетии собственных жизней, задушевная дружба Амалии Максимилиановны и Федора Ивановича Тютчева продолжалась в общей сложности пятьдесят лет. Позже, он писал родителям из Мюнхена: "Вы знаете мою привязанность к госпоже Крюденер и можете себе легко представить, какую радость доставило мне свидание с нею. После России это моя самая давняя любовь. Она все еще хороша собой, и наша дружба, к счастью, изменилась не более, чем ее внешность…".
Вначале 1826 года Тютчев после отпуска возвратился в Мюнхен. О реакции его на замужество Амалии сведений нет, но пятого марта этого года он тайно обвенчался с вдовой Элеонорой Петерсон, урожденной графиней Ботмер, у которой было четыре сына в возрасте от одного до семи лет. Венчание держалось в тайне, но недолго. Князь Г.И.Гагарин, шеф Тютчева, назвал брак "роковым". Иного мнения был частый гость тютчевского семейства немецкий поэт Г.Гейне, считая дом Тютчева "прекрасным оазисом".
О первых семи годах счастья Тютчев делился с дочерью Анной: "… и я был молод! Если бы ты видела меня за пятнадцать месяцев до твоего рождения… Мы совершали тогда путешествие в Тироль. Как все было молодо тогда, и свежо, и прекрасно! Первые годы жизни, дочь моя… были для меня самыми прекрасными, самыми полными годами страстей, мы были так счастливы! Нам казалось, что они не кончатся никогда, – так богаты, так полны были эти дни".
В годы жизни с Элеонорой, Федор Иванович редко, но занимался творчеством. Некоторые стихи этого периода: "Весенняя гроза", "Видение", "Бессонница", "могила Наполеона" и др., напечатал его бывший учитель Раич в журнале "Галатея", а так же М.Максимович в "Деннице", затем стихи появились в "Телескопе".
В феврале 1833 года на балу через своего приятеля Карла Пфеффеля Тютчев познакомился с его красавицей сестрой двадцатидвухлетней Эрнестиной, бывшей замужем за престарелым бароном Дёрнбергом. Эрнестина родилась в 1810 году в семье барона Христиана Пфеффеля, посла в Лондоне. Мать ее была из рода эльзасских графов. Образование девочка получила в парижском пансионе. Мать рано умерла, а отец женился на гувернантке, с которой у детей не сложились отношения. Через три года после свадьбы он умер от холеры.
В трауре Эрнестина отбыла из Мюнхена. Тютчев нанес ей визит, после которого обоюдное чувство любви овладело ими. Видя это, Элеонора написала 2 июля 1833 года брату мужа Николаю Федоровичу: "Он, как мне кажется, делает глупости или что-то близкое к ним… Только не вздумайте принимать всерьез то, что, слава богу, только шутка".
"Шутка" зашла далеко, Элеонора сделала попытку самоубийства. В письме к И.Гагарину Тютчев назвал этот шаг, как "прилив крови к ее голове". Супруги помирились, решив, как можно скорее уехать в Россию. Намерению помешала болезнь посланника в Мюнхене. Тютчеву пришлось выполнять его обязанности.
Разрываясь между двумя любимыми и любящими женщинами, Федор Иванович захандрил. Элеонора написала 4 февраля 1837 года письмо его родителям: "Если бы вы смогли его видеть таким, каким он уже год, удрученным, безнадежным, больным… вы убедились бы, так же как и я, что вывести его отсюда волею или неволею – это спасти его жизнь…".
9 мая семейство Тютчева все же выехало в Россию и в июне прибыло в Петербург. Здесь фортуна улыбнулась Федору Ивановичу; он пошел вверх по служебной лестнице: получил чин надворного советника с должностью старшего секретаря при русской миссии в Сардинском королевстве в Турине с повышенным жалованием.
В начале августа он отправился к новому месту службы. Оказавшись в одиночестве, у Тютчева было время поразмышлять о своей службе и об отношении к жене Элеоноре. Вывод он изложил в письме родителям в августе 1837 года: "Скажите, для того ли я родился в Овстуге, чтобы жить в Турине? Жизнь, жизнь человеческая, куда какая нелепость!..". Далее речь шла о жене: " Было бы бесполезно стараться объяснить вам, каковы мои чувства к ней. Она их знает, и этого достаточно. Позвольте сказать вам лишь следующее: малейшее добро, оказанное ей, в моих глазах будет иметь во сто крат более ценности, нежели самые большие милости, оказанные мне лично".
Родителям Федор Иванович сообщил в 1837 году: "… эта слабая женщина обладает силой духа, соизмеримой разве только с нежностью, заключенной в ее сердце… Я хочу, чтобы вы, любящие меня, знали, что никогда ни один человек не любил другого так, как она меня… не было ни одного дня в ее жизни, когда ради моего благополучия, она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновения, умереть за меня. Эта способность очень редкая и очень возвышенная, когда это не фраза".
У человека бывают минуты, когда его поступками управляет не разум, а страсть, и, забыв обо всем, он устремляется ей навстречу. Узнав, что Эрнестина в Генуе, Федор Иванович спешит туда. В одной из вилл, произошло их свидание, откликом на которое стало стихотворение "Итальянская VILLA"
… И мы вошли… все было так спокойно!
Так все от века мирно и темно!..
Фонтан журчал… Недвижимо и стройно
Соседний кипарис глядел в окно.
Видимо, не желая больше огорчать жену, Тютчев решил расторгнуть отношения с новой возлюбленной. Элеоноре он пишет 13 декабря 1837 года: "… Нет ни одной минуты, когда бы я не ощущал твоего отсутствия. Я никому не желал бы испытать на собственном опыте всего, что заключают в себе эти слова". Жену тронули его слова. Волнуясь за мужа, 15 декабря сообщила Николаю, брату Федора Ивановича: "О Николай, мое сердце разрывается при мысли об этом несчастном. Никто не понимает, не может себе представить, что это по его собственной вине, это значит укором заменить сострадание… Если бы у меня был хороший экипаж и деньги, эти проклятые деньги, я поехала бы к нему".