Помрачённый Свет

Фея презрительно скривилась, но все же решила, что фраза одержимого не была проявлением дерзости, поэтому, вернув своему лицу привычное высокомерное выражение, продолжила:

– Меня посетило странное чувство, будто бы я… как-то слишком много… забочусь о своих доходах, скажем так. Что думаешь на это счет?

«Она спрашивает мое мнение? – удивился Ахин. – И что мне сказать? Что ее жадность на самом деле так велика, что чуть не поглотила меня? Да она меня убьет, если заподозрит, что мой темный дух коснулся ее разума… Впрочем, ей ничто не мешает убить меня просто так».

– Ну?

По крыльям Элеро пробежали ярко красные всполохи. Она злилась.

– По моему ничтожному мнению, вы заботитесь о своих доходах ровно в той степени, в какой необходимо…

Хлесткая пощечина обожгла лицо Ахина. Очевидно, его ответ не удовлетворил фею. Или же она догадалась, что за столь откровенной ложью скрывается полностью противоположное мнение.

– Сядь и пиши, – повелела Элеро, повернувшись к выходу из полуподвального помещения. – У тебя еще много работы, не вздумай отлынивать. Ты уже достаточно убытков мне принес за сегодня.

Ахин пробормотал извинение и сел за стол. Взяв в руку перо, он с тоской посмотрел на огромную стопку бумаг. Юноша уже собрался начать бесконечный процесс переписывания документов, как вдруг обнаружил, что чернильница до сих пор валяется на полу в луже вытекших чернил. Рядом темнело пятно наполовину свернувшейся крови.

«Вычтет из жалования», – вздохнул Ахин, откупоривая запасную чернильницу.

– Да, кстати, – Элеро остановилась на пороге, резко повернулась и подошла к письменному столу. – Чтобы не подох от голода и, может быть, какое лечение… Тяжело найти грамотного раба не из числа мерзких сонзера… Да и по испорченной тобой расписке не очень большие траты, на самом-то деле… Просто возьми.

На исцарапанную столешницу упала серебряная монета. Ахин изумленно уставился на хозяйку, растерявшись от столь неожиданного проявления щедрости с ее стороны.

«Это на нее так повлияло то, что я случайно умудрился продемонстрировать ей величину ее алчности? Она что, испугалась и захотела как-то измениться? Так это сделал я?..»

– Нечего на меня так смотреть! – закричала Элеро, неверно истолковав выражение лица одержимого. – Это вы – зло, отродья Тьмы! Мы – благородные создания Света! Это обычное проявление моей светлой милости, понял? Запомни! И будь благодарен мне, мразь.

– Да, простите, спасибо вам большое, – промямлил Ахин, испытывая отвращение к себе за подобные слова. – Спасибо, что дали шанс работать на вас, я буду стараться…

Еще немного – и фея почувствовала бы фальшь, но юношу от очередных побоев и унижения спас осторожный стук в дверь.

В комнату писаря вошли два гатляура – создания Света, которые внешне похожи на вставших на задние лапы огромных кошек. Впрочем, между собой они могли сильно различаться как в размерах, так и в породе.

– О, многоуважаемая госпожа Элеро, нам сказали, что вы здесь, – мягко произнес невысокий гатляур, улыбаясь так широко, насколько только позволяла кошачья мордочка. – Мы вам не помешали?

– Нет, господин Абелар, у нас тут просто… рабочий разговор, – фея вежливо кивнула низкорослому гатляуру и перевела взгляд на его спутника. – Смотрю, вы привели с собой господина Вилбера. Что-то случилось?

Ахин зарылся в бумаги и принялся аккуратно переписывать документы, украдкой поглядывая на гостей хозяйки. Абелара он уже видел раньше, глава Торговой палаты гатляуров был частым посетителем конторы Элеро. Недаром говорят, что где водятся деньги – там водятся гатляуры. А вот второй посетитель, судя по всему, был известным на всю столицу командиром гатляурской гвардии – свирепых наемников, телохранителей и стражей, которые даже без оружия могли разорвать противника в клочья своими острыми когтями и зубами.

– Ничего страшного, мы просто хотели обсудить некоторые моменты относительно охраны квартала фей, – залебезил Абелар, приглаживая усы. – У вас тут нет какого-либо местного управления, но мы решили, что обратиться с таким вопросом к наиболее уважаемой и мудрой фее – самое верное решение.

– И вы правильно поступили, – улыбнулась льстецу Элеро, а затем бросила недовольный взгляд на пишущего Ахина. – Пройдемте в мой кабинет, а то тут слишком… затхло.

– Прошу прощения, могу я поинтересоваться, что тут произошло? – прорычал Вилбер, указав на пятно крови и разбрызганные чернила.

– Ерунда, не обращайте внимания, – отмахнулась фея.

– Как командир гвардии и лично ответственный за порядок в вашем квартале, я не могу не обратить внимания, – гатляур старался сделать свой рык более дружелюбным, но все равно складывалось ощущение, будто он произносит угрозы. – Этот человек причиняет вам какие-то неудобства?

По крыльям Элеро пробежали темно-желтые всполохи раздражения. Если бы здесь не было Абелара, она бы с удовольствием поставила безмозглого вояку на место. Но, видимо, придется воздержаться – сотрудничество с Торговой палатой гатляуров приносило весьма ощутимую прибыль.

– Это не человек, а одержимый. Мой раб, – пояснила фея. – Грамотных рабов из числа отродий зла держать выгоднее, чем нанимать грамотных созданий Света.

Вилбер присмотрелся к Ахину и заметил, что глаза юноши были полностью черными – естественный признак одержимости.

– Вот почему здесь так воняет Тьмой. Понятно, – рыкнул огромный гатляур, потеряв к нему всякий интерес. – Если убьете его, госпожа Элеро, прикажите, пожалуйста, вывезти труп ночью. Нечего посреди дня таскать по улице всякую падаль.

– О, так он из числа тех людей, которые попали под влияние темных духов, и их сущности слились? – Абелар прищурился, прикидывая стоимость раба. – Сейчас это большая редкость. Темных духов не встречали уже много лет. Каков же твой возраст, одержимый?

Ахин немного растерялся от того, что к нему обратилось одно из самых богатых и властных созданий Света, но быстро взял себя в руки и ответил:

– Скоро будет двадцать семь.

– А выглядишь моложе, – заметил глава Торговой палаты. – Это темная сущность замедляет старение? Вероятно, и раны заживают быстрее? А ты правда не можешь избавиться от темного духа и снова стать человеком?

– Я… да… Все верно, не могу, – юноша не знал, на какой из вопросов ему стоит отвечать в первую очередь. – Я, в общем-то, даже не помню себя человеком, дух вселился в меня в раннем детстве. А потом, когда мы слились, его мысли стали моими, мои начали принадлежать ему… Сейчас моя сущность неделима, я не человек и не темный дух. Просто одержимый. Просто порождение Тьмы…

– Несчастный, – мордочка Абелара приняла жалостливое выражение. – Мог ведь быть сейчас человеком, созданием Света. Надо же такому случиться… Но как? Дух со временем растратил все силы, сбереженные после падения Повелителя Тьмы? Ему, вселившись в тебя, не осталось иного выбора, как просто окончательно слиться с тобой воедино, чтобы хоть как-то продлить свое существование? А кем ты сам себя считаешь?

«Вот ведь болтливый… И рассуждает обо мне вслух, как о какой-то вещи. Впрочем, так оно и есть».

– Может, вернемся к нашему делу? – встряла Элеро, нервно помахивая крыльями. – Разговоры с рабами не приносят выгоды, а он, смею вам напомнить, господин Абелар, сейчас пытается работать. С него уже достаточно растрат на сегодня.

Любопытный гатляур, внимательно посмотрел на фею, коротко кивнул и направился к выходу вместе с Элеро и Вилбером, задумчиво бормоча себе под нос: «Редкий экземпляр… Одержимых осталось очень мало, а этот еще и со слившимися сущностями человека и духа… Его можно выгодно перепродать? Наверное, не сейчас. Быть может, позже, когда их будет еще меньше… А сколько их, кстати, осталось? Вдруг он последний? Как интересно…»

Дверь полуподвального помещения захлопнулась, Ахин наконец-то остался в одиночестве и облегченно выдохнул. Головная боль после удара практически прошла – один из немногих плюсов быть одержимым. Но работа по-прежнему не сдвинулась с начальной точки.