Звёздный капитан

— А Смит, — матрос посмотрел на шлюз, — испугался, что заметят, говорил, что слышал шаги. Он рассказал, что знает код от шлюзовой двери и что, если мы заберёмся внутрь, нас никто не увидит. Он подошёл к панели, разблокировал дверь, открыл её, и тут взрыв, такой глухой удар. Другая дверь была открыта, Смита вынесло туда. А потом автоматика запечатала шлюз и… Ну вот.

Он развёл руками, показывая, что больше ничего не знает.

— На гауптвахту обоих за распитие алкоголя, и найдите, откуда они его взяли, — приказал я и подождал, пока вызванные боцманом матросы из службы безопасности их уведут. — Тело уже достали?

— Я послал заняться этим, — ответил Кереньев: старый, весьма упитанный боцман, который, похоже, уже смирился с тем, что никогда не пойдёт на повышение.

Кивком показывая, что услышал его и более не задерживаю, я повернулся к старшему инженеру Ворстону:

— Найдите причину, по которой не сработала автоматика. Немедленно и без лишнего шума. Фаррел, — лейтенант вытянулся по струнке, — официальная версия — неисправность. Слухи пресекать. Буду у себя в каюте, жду ваших докладов.

Развернувшись, я пошагал прочь, ругая себя за то, что не сдержался и сказал лишнего. Не нужно было показывать, что я уверен в том, что произошедшее — не случайность. Неважно: офицерам или матросам — это была ошибка. Как минимум, нужно было дождаться рапорта инженера.

И всё же я знал, что что-то не так. Любой, кто хоть раз работал со стыковым шлюзом, знает, что наружная дверь автоматически закрывается, когда открывается внутренняя, иначе внутренняя не откроется вообще. Почему не сработала автоматика? Почему наружная дверь вообще была открыта? Много вопросов, и рядом с моей каютой уже ждал тот, кому я был рад перепоручить поиск ответов.

На любом корабле есть служба безопасности: где-то больше, где-то меньше. На Небуле это был один офицер и пять матросов. В отличие от всего остального экипажа, капитан не мог их назначать по своему вкусу: кого прислали из адмиралтейства, тот и будет служить.

Это наделило службу безопасности весьма мрачной репутацией государственных агентов и шпионов. Особенно среди матросов. Их можно было понять, ведь кто знает, кого назначили на корабль? Может быть, по приказу адмиралтейства офицер в чёрной форме здесь именно по их душу.

Правда, как обычно, была где-то рядом. Капитан всегда был в курсе того, кто к нему назначен и с какой целью. Чаще всего он и передавал приказы прибывшему офицеру. Миф про «плохих государственных шпионов» просто был слишком удобным способом перенести недовольство с конкретного капитана на абстрактный государственный аппарат. Не могу сказать, что мне нравилась такая практика, но кто будет слушать капитана недофрегата, получившего звание только полгода назад?

Возле моей каюты стоял уже весьма немолодой мужчина с высокими залысинами, тщетно скрываемыми под чёрной, под стать форме, фуражкой. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, выдавая в нём профессионала, который службу ставит выше собственного «Я».

Это был Евгений Лютцев, на корабле он был вторым лейтенантом. Хотя по выслуге превосходил Фаррела как минимум в несколько раз. В чём была причина такого отсутствия интереса к карьерному росту, никто не знал.

Жестом я пригласил его к себе в каюту. Мы оба выдержали вежливую паузу, давая друг другу время сесть и собраться с мыслями.

— Вы в курсе произошедшего? — спросил я.

— Не больше вашего, капитан, — нейтрально ответил Лютцев.

— Сейчас Кереньев достаёт тело, и мне хотелось бы, чтобы было проведено полное медицинское освидетельствование. Возможно, причина всего лишь в алкоголе.

— Даже самая крепкая водка не отключит автоматику, — заметил лейтенант.

— Да, — согласился я, — поэтому поднимите досье на эту троицу. Политические взгляды, враги, друзья, мотив к суициду. Проверьте записи с камер. Разумеется, всё должно быть максимально тихо.

— Разумеется, — в тон мне ответил Лютцев, встал, коротко поклонился и вышел.

Я тоже решил не оставаться в каюте и, выждав пару минут, отправился на мостик.

***

Задача, порученная мне, была предельно ясной: система Атроцио находилась на фланге вражеских флотилий, и тут периодически появлялись отдельные корабли противника.

Сложно представить, чтобы в век космоса кто-то использовал курьеров, тем не менее, эти перемещения крайне заинтересовали командование. Понаблюдать и разобраться в происходящем было поручено мне.

Газовый гигант мной был выбран не случайно. На его поверхности свирепствовали электромагнитные бури, а орбита была сплошь усеяна лунами и астероидами. Идеальная маскировка, позволяющая спокойно наблюдать за всей системой.

— Капитан на мостике! — объявил Фаррел, по уставу прикладывая руку к фуражке.

— Что-нибудь новенькое на радаре?

— Космический кит, капитан, — отрапортовал Фаррел и вывел на главный экран изображение.

Перед моими глазами предстало огромное существо, судя по данным, не менее нескольких сотен километров в длину, вальяжно плывущее по известным только ему делам. Эти создания питались светом и, как правило, обитали в туманностях или на орбитах умирающих звёзд. Где и при каких обстоятельствах зародилась эта форма жизни, биологи так и не смогли дать ответ. Большая часть китов была очень старой: они «родились» ещё до того, как на Земле вымерли динозавры. Самая молодая особь, которую исследовали земные учёные, была ровесницей человека как вида. Если их не тревожить, то они не представляли абсолютно никакой угрозы. Поэтому я ещё пару минут постоял на мостике, наблюдая за корабельными системами, и, откланявшись, пошёл обратно.

Не успел я пройти и пары шагов, как запиликал мой коммуникатор. Из него раздался голос Ворстона:

— Капитан, я нашёл причину поломки. Если вас не затруднит, подойдите в шлюзовой отсек правого борта.

— Скоро буду, — ответил я и быстро набрал сообщение Лютцеву.

Впрочем, это было лишним: судя по постовому возле дверей в шлюз, Лютцев уже был на месте. С помощью медицинского дрона он изучал обезображенное тело Смита. Евгений встретил меня взглядом и покачал головой, давая понять, что ещё не готов что-либо доложить.

Старший инженер Эрик Ворстнон, так же тут присутствовавший, как раз снимал скафандр, оставив зачем-то перчатку. Я не сразу понял, что он что-то в ней держит.

Бедняга выглядел очень измученным не только потому, что случившееся выпало на конец его вахты. Дважды этого голубоглазого блондина, моего ровесника, повышали до лейтенанта и дважды разжаловали обратно в мичманы за проступки. Его служба на Небуле была решающей: возможно, ему наконец дадут это повышение. А тут как назло Смит с этим шлюзом. Можно только представить ту обиду, что бушевала внутри у Эрика.

Он протянул мне тонкий продолговатый предмет, сантиметров тридцать в длину. Я попытался его взять и сразу же одёрнул руку — он был обжигающе холодным.

— Что это? — спросил я, подавляя в себе желание наорать на инженера за то, что тот не предупредил о холоде.

— Титановая отвёртка, если не ошибаюсь, — ехидно улыбаясь, ответил Ворстон. — Инвентарный номер кто-то оплавил, но такие, как эта, есть только в машинном отсеке.

Мой, вполне очевидный вопрос упредил Лютцев:

— Смит и его дружки там не работали. К отвёртке доступа у них не было.

— Этим был заблокирован один из датчиков, таким образом, автоматика шлюза считала, что дверь закрыта, — продолжил объяснять Эрик, — крепили с умом и пониманием того, как работают двери шлюза. Я проверил: с этой штукой внутри их можно было закрыть только в ручном режиме.

— Благодарю вас, — искренне сказал я и, ещё раз взглянув на беднягу, добавил. — Идите, отдохните. Это приказ.

Ворстон благодарно кивнул и, оставив отвёртку в перчатке на столе, ушёл. Когда захлопнулась дверь, заговорил Лютцев:

— Никаких следов алкоголя, наркотиков или иных веществ. Даже лекарств. Никаких имплантатов, нервная система в порядке настолько, насколько это возможно для алкоголика.