Страница 3 из 65
«Бери, бабка, меня, не пожалеешь!»
Когда очередь подошла, Прасковья Савельевна попросила продавщицу:
— Вон того выуди мне, доченька!.. Вот у задней стенки стоит в углу, подмаргивает!
Курноска поощрительно улыбнулась бабке и опустила в бассейн свое оружие. Она извлекла из садка бабкиного сома и храбро прижала его к своей юной груди. Сом весь затрепетал и, изловчившись, лягнул курноску хвостом в живот. «Вас обслуживает Катя Карпушенко» хотела прижать сома к себе покрепче, но поскользнулась и звонко шлепнулась на мокрый плиточный пол. Сом вырвался из ее объятий и запрыгал на брюхе в сторону.
В очереди засмеялись, закричали:
— Держи, убежит!
— Новый аттракцион — борьба живого человека с живой рыбой!
«Вас обслуживает Катя Карпушенко» поднялась, отряхнула халатик и принялась — уже с некоторым остервенением — ловить сома, продолжавшего трепыхаться и прыгать по полу, как жаба.
Ну конечно, живой человек одолел живую рыбу. Сом затих. Катя Карпушенко проворно взвалила его на весы. Сом потянул больше четырех килограммов. Катя тюкнула его по башке деревянным молотком, завернула в бумагу, засунула в бабкину авоську, и сом поехал вместе с Прасковьей Савельевной к ней на Таганку.
Дома бабка напустила воды в ванну и бросила туда сома, подававшего слабые признаки жизни.
«Пусть поплавает рыбина напоследок! — подумала добрая старушка. — Чем свежее, тем вкуснее».
Она занялась своими домашними делами, а их у нее было невпроворот, и заглянула в ванную комнату только через час.
Оклемавшийся в свежей, прохладной воде, сом бодро, как ни в чем не бывало, плавал в ванне, всем своим видом показывая, что не желает из рыбы живой превращаться в рыбу жареную. Сома нужно было снова тюкать! Не надеясь на себя и на свои силенки, бабка вызвала слесаря-водопроводчика дядю Петю — умельца на все руки.
Дядя Петя явился на зов усатый, сонный, алчущий, поглядел на сома в ванне и сказал:
— На бутылочку дадите — сделаем!
— Да ты что, Петр Карпыч?! — возмутилась бабка. — За один тюк такие деньги тебе давать?! Опомнись, милый!..
— Да вы поглядите, какая это бегемотина! Упаришься, пока доведешь его до сути дела.
— На бутылку, Петр Карпыч, не дам. На четвертинку — еще туда-сюда.
— Не пойдет! Тогда сами его тюкайте!
К вечеру пришел домой с работы Витенька, бабкин внук, молодой научный работник по рыбьему делу. Бабка пожаловалась ему на алчного дядю Петю, повела в ванную, показала свою покупку и сказала со вздохом:
— Хотела тебя, Витенька, сегодня свежей рыбкой угостить, да не пришлось!
Витенька от бабкиного сома пришел в восторг:
— Какой красавец!
— Ты его, Витенька, как-нибудь по-научному тюкни, а я быстренько все, что надо, приготовлю из него.
Витенька продолжал с каким-то дьявольским любопытством разглядывать сома, лениво шевелившего в ванне плавниками, и на бабкино предложение никак не отреагировал. Вдруг глаза его загорелись, лицо просияло.
— Бабушка! Пусть он живет! — воскликнул Витенька. — Это будет замечательно!
— Что будет замечательно-то?
— Пусть сом поживет у нас в ванне, я его в свою кандидатскую вставлю!
И Витенька так объяснил бабке свой замысел. О чем он пишет свою диссертацию? О разведении рыбы в мелких водоемах. Вот в диссертации у него и появится главка о соме, прожившем в ванне городской квартиры два-три месяца — в общем сколько понадобится. Этот факт интересен с научной точки зрения? Интересен! К тому же сом в ванне внесет ноту юмора в сухую научную материю, а официальный Витенькин оппонент, известный и влиятельный профессор Тулумбасов, любит и ценит юмор.
— Итак, бабушка, давайте создадим нашему сому все условия. Главные заботы я беру на себя! — пылко закончил Витенька свои объяснения.
— А купаться сами где будем?
— В баню можно сходить, соседей попросить — пустят помыться. Люди ж на такие жертвы идут ради науки, бабушка.
— Разве что ради науки!
Я не стану описывать, как Витенька проводил свой эксперимент, какие условия жизни создал сому, прожившему в ванне два с половиной месяца, чем его кормил и к каким выводам пришел. Его диссертация хранится в должном месте и в должном порядке, желающие могут с ней познакомиться.
Прасковья Савельевна, как умела, помогала ученому внуку. Сома она стала звать «Сёмой» и ухаживала за ним так, как будто он был благородным млекопитающим из высших биологических рядов, а не самой обыкновенной холоднокровной речной рыбиной.
— Сёма чувствует себя распрекрасно, так резво плавает, приятно на него смотреть! — докладывала она своему Витеньке, когда тот являлся домой из института, в котором работал.
Настал долгожданный день защиты диссертации. Защита прошла успешно. Главка о соме в ванне, как Витенька и ожидал, вызвала в аудитории дружный смех, и в этой атмосфере доброго юмора Витеньке единодушно присудили кандидатскую степень. Ура! Ура!..
Банкет новоиспеченный кандидат заказал в ресторане на вечер. Когда стемнело, в квартире на Таганке раздался звонок. Прасковья Савельевна открыла дверь. На пороге стоял Витенька, а за ним маячил незнакомый парень с длинным лицом, украшенным баками, доходившими ему чуть ли не до нижней челюсти.
— Бабушка, я на минуту, за сомом! — торопливо сказал Витенька, входя вместе с незнакомцем в прихожую. — Это товарищ из ресторана. Он сейчас его тюкнет, и мы уедем. Мне шеф-повар обещал из него всякие чудеса наделать. Тулумбасов обожает сомятину, я знаю!..
— Ты что, Витенька, собираешься… Сёму скушать?
— А что же еще с ним делать? Мавр, как говорится, сделал свое дело… Эксперимент кончился, каждому свое: мне — степень, ему — сковородка… Разве не так, бабушка?..
Прасковья Савельевна закусила нижнюю губу, лицо у нее потемнело.
— Так-то оно так, да не совсем так!.. Я думала… может быть, я поеду за город да и выпущу его в какое-нибудь озеро или речку…
— Чтобы его кто-нибудь другой выловил и съел? Ведь он же рыба, бабушка!
— Эта рыба тебя в люди вывела! — сказала бабка. — По совести надо… все-таки!
— Ой, бабушка, не смешите меня! — Витенька засмеялся ненатуральным смехом.
Человек из ресторана сказал хриплым тенором:
— Опаздываем, гражданин! Георгий Иванович велели, чтобы одна нога здесь, другая там. Где он тут у вас помещается, ваш ученый сом?!
Прасковья Савельевна показала парню с баками на дверь в конце коридора и сказала голосом героини из античных трагедий:
— Ступай туда, убивец!
Домой Витенька вернулся ночью под сильным хмельком. Нес всякую чепуху про защиту, про банкет и про сома Сёму, который сначала произвел фурор на защите, а потом на банкете. Прасковья Савельевна молчала. Витенька свалился на кровать и заснул не раздеваясь.
Уже под утро Прасковья Савельевна проснулась от громких протяжных стонов, доносившихся к ней из комнаты внука. Она накинула халат и поспешила туда. Витенька корчился на кровати.
— Ой, мне плохо, бабушка! Ужасно болит живот! Такое ощущение, словно кто-то там ворочается!..
— Неужели Сёма ожил?! — всплеснула руками бабка.
— Не знаю! Все может быть! Вызывайте скорей «неотложку»!
Врач неотложной медицинской помощи, очень строгий на вид и неразговорчивый молодой человек, быстро во всем разобрался и сделал Витеньке промывание желудка. Кандидат наук после этой малоприятной процедуры пришел в себя. Лежал в кровати, благостный, кроткий, просветленный, и улыбался бабушке и врачу страдальчески, но счастливо.
Юный эскулап уложил в чемоданчик свои нехитрые инструменты и на прощанье сказал строго и непререкаемо:
— Запомните, коллега: на ночь нельзя переедать.
Подумал и добавил:
— А перепивать — тем более!
В общем все для всех кончилось хорошо, если не считать сома, разумеется.
ЭГОИСТ
— Эгоист! Боже мой, какой эгоист! — почти ежедневно по утрам я слышу эти слова.